Невада - А. Делламоника

Он позвонил в арендную компанию, уверенный, что никто не приедет. Пока пустыня останется наготове, Кайт здесь, как в ловушке. Пройдя на кухню, она нашел Люси, выставляющую на обеденный стол третий прибор.

— Грузовик Тома пока что недоступен, — сказала она.

— Спасибо. — Он спрятал очки в кошелку, изучая ее в реальности. У нее было внушительное каменное лицо, однако он чуял ярость, спрятанную за этим выражением. Мэри уже что-то сказала? Или, может, она как та, лысая, лукаво заигрывает в кухне?

Обед был из двух разных блюд — вареный рис, маринованные огурчики с грибным консервированным супом для Мэри, вместе с парой таблеток, обиженно проглоченных под бдительным взором сестры. Кайт получил то же, что и Люси: чили без мяса и хлеб из хлебной машины.

— Я как-то видела передачу о парне, который похитил детей с базара в Огайо, — сказала Мэри. — Он хотел их крови, чтобы сделать магическое вино. Он высмотрел…

Сестра спокойно прервала ее:

— Чем вы зарабатываете на жизнь?

— Я учитель. — Он выдал свою обычную историю, полным ртом поедая тофу с бобами. — Английский в старшей школе.

— Здесь на каникулах?

— Думал чуток поиграть в Вегасе.

— Пытаете счастье?

— Заполучил немного наличности — не разорюсь, если потеряю.

— Почему Вегас? Рино ближе.

— Казино есть везде. Я хотел увидеть пустыню.

— Она прекрасна, — сказала Мэри. Женщины засветились, временно согласившись между собой. Потом они встретились глазами, и их улыбки умерли.

— На самом деле крови хотела винная бутылка, — сказала Мэри. — Парень похитил детей только из-за нее.

Никто из сопляков не умер, оборонительно подумал Кайт. Он так же напряженно, как и Мэри, следил, не сменит ли снова тему Люси, или не выкинет что-то еще.

Она не сменила.

— Чем все кончилось?

— Он был каким-то жуковатым, — польщенная, сказала Мэри. — Находил всякие вещи, разбирался, как они работают, и думал, что он их контролирует. Но в действительности это они вели его, словно машину или вьючного мула. Он убивал ради них и умирал ради них же, ради бутылки, трости, колоды карт, зеркала, компаса, магических солнечных очков, камеры… — Голос ее звучал заунывно: пугающе точный список содержимого кошелки. Потом она перехватила гадкую улыбку Люси, забавляющейся зрелищем.

— Считали, что он действительно глуп, — пробормотала Мэри. С этим она бросила свой розовый рис и удалилась в комнату с огурцами.

Когда хлопнула дверь, Кайт встретил взгляд Люси.

— На что она похожа без своих пилюль?

Она мрачно пожала плечами.

— В городе закрываются в шесть. Вашего буксирного грузовика до сих пор нет, значит, он совсем не придет. Я постелю вам в бараке, а завтра мы вас отвезем. Окей?

— Мило с вашей стороны, — сказал он. — В каком бараке?

Она сквозь застекленную веранду показала, и он впервые бросил взгляд на задний двор.

Широкая красная стена продолжала свою окружность за домом, плавной линией отмечая, где кончается пустыня и начинается цивилизация, какая ни на есть. К кирпичной стене прислонилась жимолость, нависая над импровизированными полками, сделанных из шлакоблоком и простых досок. Четыре грушевых дерева стояли рядком на узкой полоске лужайки.

Люси показывала за пределы этого периметра на крошечное зеленое строение.

— Барак. Дед селил там рабочих.

— Великолепно, — сказал он, продолжая осматривать двор. Всюду, куда падал взгляд, были камни: яшма, кварц, гранит, окаменевшее дерево, бирюза. Неровные кучки облепленных глиной булыжников были сложены на полках. Цинковые ведра, наполненные грудами галек, блестели, словно сейфы с сокровищами. Тонкие пластины слюды вспыхивали в окнах веранды.

— Дедушка был ранчеро? — Глупый словесный гамбит.

— Когда не строил дома. Или не возился с этим домом, — сказала Люси.

— А где бабушка?

— Скальная гончая. Провела всю жизнь, бродя по пустыне и собирая всякую всячину.

Его сердце упало. Что бы там ни подобрала бабуля, все перемешано с тысячами камней. Найти нужное займет время. Как же это ему устроить… его мысль увернулась от очевидного ответа. Убивать стариков и старушек и без того достаточно тяжело.

Люси положила ключ в его ладонь.

— Посмотрите, пока я поищу фонарь и спальный мешок.

— Окей.

Он выскользнул наружу, спугнув серую ящерицу с камня рядом с задней дверью. Солнце уже коснулось краешка гор, однако воздух не остывал. Он вообще остывает?

За углом дома пряталось еще большее количество ведер, наполненных старыми мушкетными пулями и осколками обсидиана — остриями индейских копий и стрел. Полка, что ближе к саду, была завалена старой травой, зелеными бутылками «Коки» и пурпурными флаконами из-под духов с крошечными пробочками.

— Черта с два, скальная гончая, — прошипел Кайт. — Бабушку просто нудило.

Именно тогда Мэри бегом появилась на виду, шагая по ограде, словно по натянутому канату. В одной руке она держала ящерицу, в другой — крупный кусок розового кварца.

— Я как-то видела передачу, где парень бросил монету в игральный автомат в аэропорту. Ча-ча-чинг! Пять сотен баксов. Пять тысяч монет, и ему пришлось проверять все до единой, чтобы найти волшебную.

Ну хоть этого-то на самом деле не было. У Кайта не было такой монеты, и он был достаточно смышлен, чтобы не разбрасываться своими волшебными игрушками.

— Он был похож на меня?

Она бросила ящерицу на песок.

— Черт побери, зайчик, нет. Тот выглядел хорошо.

Он угрюмо посмотрел на камни, бутылки и мушкетные пули.

— А монету он нашел?

— Попробуй догадаться.

И она спрыгнула со стены в его объятья, ее рот прижался к его рту. Уксусом отдающий язык притронулся к его зубам, пока ее руки проделывали путь по его спине медленным чувственным прикосновением от затылка до нашлепки на джинсах. Она прижала, притиснула к нему свои бедра, дав ему время сжать ее груди.

Потом она толчком освободилась.

— Глупый зайчик. Ты ведь идешь отпирать барак.

Возбужденный и взволнованный, он пошел к задним воротам.

— Мэри?

— Да?

— Сколько у вас здесь спален?

— Моя и ее, мамы и бабушки.

— Четыре комнаты на двоих?

Безумная улыбка Мэри исчезла.

— Тебе безопаснее побыть здесь, зайчик. Поверь мне.

Ночь он провел плохо. Возбужденного, боящегося скорпионов Кайта сон преследовал, но так и не добрался до него. В голове бессвязно крутились разнообразные схемы. Что бы он здесь ни нашел, это должно позволить ему многое, глубоко пустить корни, чтобы дать, наконец, волшебству и силе работать на него, а не на самих себя. Каро не смог выйти из этой игры, но Кайт сможет. А в этом месте есть золото — он его чует.