Штаны - Сергей Сергеев

– Курс акций упадет на всех площадках. Тринадцатое число, пятница. Суеверный народ, – с задушевной улыбкой вмешался в разговор Червоненко.

И очень вовремя. Дюк взглядом поблагодарил находчивого компаньона, а президент вновь заглянул в бумаги.

В списке самых влиятельных людей планеты, составленном журналом «Форбс», первое место занял президент США, нобелевский лауреат Барак Обама, за ним следуют председатель КНР и далее премьер-министр России. А вот заместитель председателя правительства Сазонов оказался влиятельнее нынешнего российского президента (42-е и 43-е места соответственно), сообщала со ссылкой на мировые агентства пресс-служба Кремля.

– В самолете посмотрю, – сдержанно заметил президент, возвращая бумаги Дюку, – лететь долго. И нудно. А нет чего-нибудь интересного?

– Любопытный проект «умной» одежды, – тонко улыбнулся Дюк.

– Фантастика?

– Реальность, причем у нас.

– Умная экономика – понятно. Где умные люди, там и экономика не глупая. А одежда? Хотя погоди. Что-то я слышал. Опять нано? Сейчас нанотехнологиями все подряд называют. Туфта какая-нибудь?

– Перспективный проект.

– Ладно. С него и начнем. Как только взлетим.

– Суть метода состоит в следующем, – в академичной манере, тягомотно, но убедительно излагал Громов. – Слышал о втирании лекарств в кожу?

– Ну конечно, – Ратов мигнул страдальческими глазами человека, которого мучают угрызения совести и терзает жажда.

– Приведу пример из народной медицины. Не нашей, а индийской. Для экзотики. Индийцы втирают в пятки больным сахарным диабетом сок растения кортума. Примерно через месяц признаки заболевания исчезают.

– Рад за них.

– А теперь представь, что мы создаем специальные пропитки, которые обеспечивают конкретный эффект – антиревматический, антиаллергический, защиту от грибков, кислот, масел. Ну например, одежда самостоятельно очищается от следов внешнего воздействия. Для этого нити пропитывают колониями специально подобранных или выведенных бактерий. Одни устраняют пот, другие оберегают от инфекций, третьи – от воды и физических повреждений. Можно нейтрализовать радиацию, химическое и бактериологическое заражение.

– После ядерного взрыва?

– Или утечки радиации. Это технологии двойного назначения. Сейчас используются в военных целях, но скоро начнется массовое производство «живой» одежды.

– Где самые интересные исследования? В США?

– У американцев системный подход. Решают сразу весь комплекс проблем. Но в европейских странах часто находят более остроумные решения. Объем инвестиций на порядок ниже, а результаты – потрясающие. Итальянцы, например, применяют аэрогель. Уникальное вещество! На 99,8 процента состоит из воздуха. Одежда из аэрогеля согревает при морозе до 80 градусов. Другие страны используют оптиковолокно, молочный протеин, полимеры.

– Все ткани искусственные?

– В основном создаются новые ткани. Но возможен и другой путь. Некоторые натуральные волокна сами по себе обладают особыми природными качествами. Например, лен. Без всяких добавок задерживает рост бактерий, грибков, останавливает кровотечение, залечивает раны. Говоря профессиональным языком, обладает огромной синергией к возможностям человеческого организма.

– Пытаешься копировать лен?

– Какой в этом смысл? Мы усиливаем естественные качества волокон. И расширяем спектр воздействия. Тут аналогия с втиранием лекарств почти полная. Одна из японских компаний вводит в волокна химический провитамин, который в контакте с человеческой кожей превращается в витамин С.

– А если мне не нужен витамин С?

– После вчерашнего тебе вообще лучше обойтись холодным пивом. Или рассолом. Рекомендую капустный. Ты, кстати, не просматривал биохимический анализ крови? Так, ради любопытства. Видел? Ну и замечательно. Обрати внимание, всегда указывают «от» и «до». Если программируешь степень воздействия на организм в этих пределах или даже приближаешь его к любой из верхних планок, вреда не будет. Примерно так.

– Теперь ясно. Какую субстанцию в ткань забодяжил, брателло!

– А вот это самое интересное. При создании нити можно впрыскивать все, что угодно. Если не вредит организму.

– Главный принцип медицины – «не навреди».

– В данном случае создается ткань с рабочим названием турбо. Она самостоятельно проводит биохимический анализ и реагирует на недостаток жизненно важных гормонов, витаминов, ослабленность организма, усталость, утрату иммунитета.

– Присматривается, взвешивает все «за» и «против», а потом как вдует.

– Верное замечание. Вдует. В прямом смысле слова.

– Не понял!

– Турбоэффект достигается выделением так называемых гормонов счастья. А они в свою очередь стимулируют жизненные силы, творческие возможности, работоспособность. Ну и конечно, повышают сексуальную активность. Причем весьма существенно.

– Что повышают? – сдавленным голосом переспросил Ратов.

– Что нужно, то и повышают, – сказал Громов. – Хотя можно предусмотреть и прямо противоположный эффект. Не будут повышать.

– А вот с этим я не согласен! Категорически!

Глава 2. Изобретатель

Проводив Ратова, Громов вернулся в свой кабинет и попросил его не беспокоить.

Прошедшие после сахалинской истории месяцы были весьма успешными, но вместе с тем и мучительными. Он часто вспоминал, как неожиданно к нему в сибирский университетский город нагрянула невеста Ратова – безумно красивая, испуганная и беззащитная.

Он и Марика бежали на Сахалин, где спрятались от бандитов, пытавшихся выкрасть девушку. Заказчик, металлургический олигарх Морев, рассчитывал вынудить Игоря Ратова, только что занявшего высокий пост в кремлевской администрации, пропихнуть важный документ. От этого зависела судьба металлургической компании, а точнее самого Морева, погрязшего в сомнительных комбинациях и долгах.

Не получилось. Не знали, на кого нарвутся. Ожидали, что будут «ломать» Ратова и Марику, а встретились с Громовым, наделенным черным поясом карате, со множеством специальных навыков, а самое главное – имеющим изобретательный ум опытного разведчика.

В прошлом Громов, не успев начать научную карьеру, на какие-то десять лет переквалифицировался и отпахал в научно-технической разведке, долго жил в Штатах и Японии. Специализация – новейшие достижения в области биотехнологий.

Знания знаниями, но ему еще и везло. Выкраденные, или, говоря профессиональным языком, «добытые», технологические секреты стоили не один миллиард долларов.

Вернувшись на родину, Громов неожиданно для своих тайных начальников принял решение, что с него хватит искушать судьбу и пора заняться исключительно наукой. Когда он говорил, что американцы предлагали ему остаться работать в Силиконовой долине, выразив готовность профинансировать создание собственной лаборатории, в общем-то это было правдой.

Но в разведке правда в чистом виде встречается редко. Чаще получается какой-то гибрид из фактов и легенды, вымысла и реальности, разочарований и вполне осязаемых достижений. В конечном итоге и сам «профи» перестает видеть тонкую грань между действительным и иллюзорным.

Ничего удивительного. Иначе можно сойти с ума. Правда часто убивает, и Громов это хорошо знал.

Привычка «шифроваться» проявлялась даже в мелочах. Обычно Громов говорил малознакомым людям, что он физик. Как шутил один из его коллег, хорошо еще, что не лирик или, скажем, ботаник.

В реальности же всю сознательную жизнь он занимался биотехнологиями, хотя приходилось иметь дело и с вычислительной техникой, электроникой, фармакологией и даже с ядерными разработками, если попадалось в руки что-либо стоящее.

Вот и получалось, что когда он выдавал себя за физика, то определенная доля правды в этом присутствовала.

Полуправда оказывалась не убогой, а надежной и прочной конструкцией, осетрина второй свежести – не тухлой, а вполне даже аппетитной и сочной. Все зависело от того, с какой точки зрения посмотреть.

Он говорил «свою правду» и в том случае, когда вспоминал, что американские власти предлагали ему продолжить научные изыскания в США, возглавив собственную лабораторию. Так оно и было.

Проблема состояла в другом. Когда американцы предлагали ему остаться в США, вряд ли они думали о нем как о талантливом ученом. Хотя думали, конечно. Но этим не ограничивались. Их интересовала в первую очередь святая святых любой разведки – агентура в «мозговых центрах».

Они прекрасно понимали, что Громов не рядовой «полевой игрок», а ключевое звено в агентурной сети, присосавшейся к сверхбогатому научному комплексу США и питающей его соками сильно обезлюдевшую, но все еще сильную талантами российскую науку.

Поэтому Силиконовая долина ассоциировалась для Громова не только с блеском научной мысли и эффективной организацией исследований, которыми он искренне восхищался, но и с мерзостью предательства. Ароматный воздух и вонючая блевотина, красивый закат и впивающиеся в кожу вурдалачьи лапки, упоение творчеством и удушье тоски – все вместе.