Наемник переродился на планете женщин! Или кратко: Хамелеон. Том 2 - Отшельник Извращённый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— П-пока ещё нетронутый цветок йа… — смутился наигранно Димка.
— Ха-ха-ха! Забавно! Ты такой забавный! — рассмеялась наёмница. — И, кстати, совершенно прав! — признала она, скользнув взглядом к браслету. — Этот браслет синхронизирован с группой предустановленных мест, которые я использую для укрытия. В каждом из них маяк, позволяющий мне переместиться в безопасное место в случае непредвиденной угрозы. А это и сам маяк, — указала она на тяжёлое на первый взгляд устройство с кучей трубок и датчиков. Видимо, решив продолжить объяснение, вынула из браслета опустошённую капсулу и, заменив её на новую, пояснила:
— Как видишь, этот капсуль — энергетический элемент. Без него телепортация невозможна. Нужно всегда быть готовой к новому переходу.
— Топливо, — кивнул Димка.
— Именно, — улыбнулась Виктория.
Она выглядела чрезвычайно продуманной.
Но только не для Димитрия. Он тут же решил не то что бы её уколоть, больше загнать в угол, как в шахматной партии, поставив шах. А потому безэмоциональным тоном проворчал:
— Зачем тогда, вообще, брать меня в заложники, если могла совершить прыжок раньше? Это не кажется мне прагматичным. — его слова прозвучали разочарованно, в них прям сквозило недоумение по поводу действий наёмницы.
— Ха-ха! Ты, правда, хорош! Сразу нашёл видимый недостаток в моём побеге. Только вот ты не совсем прав, мальчишка.
— Интересно послушать, в чём, — прищурил он взгляд.
— Цена одного телепортационного прыжка обходится мне в два миллиона долларов. И это не говоря уже о времени и сложности изготовления этих капсул. Такие вещи не делаются на каждом углу, — она взглянула на браслет, словно оценивая его вес в золоте. — Поэтому я использую телепортацию очень редко и только в самых крайних случаях. Но главная причина в другом. Сам подумай, что если бы браслет дал сбой? — ухмыльнулась она безумной улыбкой. — Такой вариант вполне возможен, и не учитывать его — значит проиграть, а потому, как только Летающая Консерва села мне на хвост, я заручилась страховкой. Думаю, объяснять не нужно по какой причине выбрала именно тебя?
Димитрий удовлетворённо кивнул, признавая логику в её словах.
— Всегда полезно иметь план Б, — согласился он.
— Именно, — хмыкнула рыжая и взглянула на дисплей браслета, выставив таймер. — Ты свободен. Дверь открывается кодовым замком. Введи 00724, и откроешь её, — её янтарные глаза внимательно смотрели на него, а затем сфокусировались на чёрной медицинской маске, которая до сих пор скрывала его лицо. Лисица, как и любая женщина, обладала любопытством, а уж, как у техника-учёной, данное чувство было более выражено над остальными. Поэтому следующую фразу она сказала как само собой разумеющееся и, собственно, та не могла подлежать никакой дискуссии:
— Но у меня одно условие.
— И какое же? — «растерянно» спросил Димка.
— Сними маску. Хочу увидеть твоё лицо, — решительно произнесла Виктория.
В комнате повисло напряжение, время казалось замерло. Рыжая совсем немного нахмурилась, не понимая, почему он медлит. Но, когда Димитрий всё же медленно потянулся к лямкам маски, успокоилась.
Внезапно он остановил свои руки в полдвижения и без эмоций произнёс:
— У меня тоже есть условие.
Это не был голос перепуганного мальчишки. Совсем нет. Теперь нечто холодное, решительное. Будто настоящую маску только что скинули.
Наёмницу прошиб холодной пот. Но она даже не заметила этого. Или пыталась не замечать, но нечто в этом юнце было пугающим. Лишь на миг. Стало страшно.
— Ответь, на кого ты работаешь? Это моё условие. — сказал Димитрий.
И Лисица, простояв в молчании четыре секунды, рассмеялась. Но смех её был совсем не весёлый. Скорее пыталась успокоить внезапно нахлынувший стресс:
— Да кто ты такой, парень, чтобы задавать такие вопросы? — отрезала она, глядя на него прямо, проницательно. С угрозой.
Димитрий трезво понимал, что его позиция в данной ситуации слабее, ведь он — мужчина. В этом мире они не диктуют условия. Так может атаковать её? Скажем так, показать превосходство, как в животном мире. Жаль, нечто подобное ему противело, особенно после интеллектуальной беседы. Разве это не будет значить, что он проиграл в битве умов, воспользовавшись физической расправой?
— Не хотел раскрывать все карты, — вздохнул он нарочито и пояснил: — Как вижу, до твоего прыжка осталось семнадцать секунд.
— Очевидно этого хватит, чтобы прикончить тебя, — усмехнулась она, направив на него бластер. — Ты слишком странный, чтобы так просто отпускать тебя.
— Возможно. Но, что если это я убью тебя? — серьёзным тоном произнёс Димитрий.
Лисица напряглась. С одной стороны, что ей может сделать молодой пацан? С её сверхфизической силой и ловкостью? Ко всему прочему, она ещё и в нано-броне. Одна мысль о подобном заявлении должна заставить расхохотаться в голос. Так может проверить, на что способен этот юнец? Если же он блефует, то она не простит. Заберёт его с собой и сделает своей личной собакой, в буквальном смысле этого слова.
— За четырнадцать секунд управишься-то? — безумно ухмыльнулась она, вскинув хищно брови.
Скажи сейчас против любое слово в её сторону, и это будет означать лишь одно — брошенный вызов. Прошедший множество битв Димитрий, естественно, понимал всю суть происходящего.
— Ты красивая.
— Что?
— Ты красивая. А я стесняюсь снимать маску, понимаешь? — почесал он висок. — Неужели ты влюбилась и так сильно хочешь увидеть моё лицо?
— Что… что ты несёшь… — сглотнула рыжая, почувствовав себя слишком неловко.
Стоило ей моргнуть, потеряв концентрацию, как он был уже прямо перед ней. Схватил пальцами шею, второй рукой за запястье с бластером, и бросил через себя. Да так мощно, что поднялась пыль, а на полу треснул бетон.
— Кха! — выбило из груди Лисицы воздух.
Она выпучила глаза от жёсткого удара об пол, ощутив как горит спина. При том её рука, что держала бластер, теперь в миллиметре от надлома в болевом захвате, а шея придавлена коленом. Димитрий прижал её к полу, полностью обездвижив. Как⁈ Как такое возможно⁈ Кто он такой⁈ Сердце злодейки пропустило удар. Её янтарные глаза не моргали, не шевелились в своих орбитах, запечатляя скрытое за маской юное лицо. Его холодные карие глаза и лёгкую хмурость бровей. В комнате, что на миг покрыла тишина, раздался его сухой безэмоциональный голос:
— У меня
