Убежденный холостяк - Данелла Хармон

В его душе с новой силой вспыхнул гнев. «К черту Люсьена! К черту их всех!»

Плотно сжав губы, Эндрю вернулся к столу, разгреб в стороны свои записи, освобождая небольшой пятачок, и насыпал в мензурку немного двууглекислого натрия.

— Гнусные негодяи, — процедил он, стараясь не думать о том, что происходит внизу, рассеянно плеснул в мензурку купоросного масла и принялся наблюдать, как шипит смесь. — Несчастные приставучие ублюдки!

Он налил себе еще портвейна. Это было вино 1754 года — года, когда родился Эндрю, — из личных запасов Люсьена. Он одним глотком выпил почти две трети стакана, а затем, как бы демонстрируя своему брату, что думает о нем самом и его портвейне, вылил остатки в мензурку. «К дьяволу!» Потом он добавил в смесь уксуса, немного абсолютно безвредного индиго и еще чего-то из банки без надписи — он уже не помнил, что там лежало.

Невидящим взором уставившись на мензурку, Эндрю лелеял свой гнев. Вдруг громкий стук в дверь вывел его из задумчивости. Залаяв, собаки вскочили. Неуклюжий Порк задел ножку стола, и мензурка закачалась. Чертыхаясь, Эндрю успел подхватить ее, однако часть содержимого все же вылилась, и на полу образовалась шипящая и пузырящаяся пурпурно-красная лужа, которую собаки тут же принялись вылизывать. Испугавшись, что они отравятся, Эндрю попытался отогнать их.

— Эндрю, открой дверь!

— Иди к черту! — заорал юноша, перекрикивая лай собак, и, схватив со стола тряпку, начал вытирать лужу.

— Эндрю, — голос Люсьена все еще звучал мягко, однако чувствовалось, что герцог на пределе, — доктор Тернер прервал свои исследования и приехал сюда из Парижа исключительно ради тебя. Мы желаем тебе добра.

— Я устал от тех, кто считает, будто делает мне добро!

— Ты ведешь себя как ребенок.

Зашвырнув тряпку в противоположный конец комнаты, Эндрю подлетел к двери и распахнул ее.

Герцог, как всегда, остался невозмутим, только поднял одну бровь, выражая упрек. В следующую секунду его лицо стало надменным — он овладел искусством демонстрировать свое пренебрежение еще тогда, когда пешком ходил под стол, — а взгляд устремился поверх плеча брата.

Рядом с герцогом стоял высокий седой мужчина с добрыми, умными глазами и тоже с изумлением смотрел куда-то позади Эндрю.

Нахмурившись, тот повернулся и застыл как вкопанный.

Толстый Порк, выпучив глаза, пытался взобраться на Эсмеральду. А Эсмеральда не только не возражала, но даже подставляла ему свои аристократические бедра!

— Боже мой! — выдохнул Эндрю. — Кажется, я создал возбуждающее средство!

Глава 1

— Пусть он восхищается мной, Джеральд, я все равно за него не выйду. У него нет подбородка. И зубов. У него есть только имя, и если я приму его предложение, то стану посмешищем всей Англии. Повторяю: я не выйду за него.

— Послушай, Челси, ты ведешь себя глу…

— Глупо? А тебе бы понравилось, если бы ты вдруг стал известен под именем Челси Бонкли (Имя образовано от глагола to bonk (трахать, трахаться))? Я уже говорила тебе и повторяю еще раз: я не выйду за сэра Гарольда. Ни сегодня, ни через неделю — никогда.

Джеральд, по уши залезший в долги третий граф Сомсрфилд, старался сохранять терпение и не обращать внимания на головную боль и лай тридцати или сорока собак, свободно бегавших среди гостей. Здесь, в танцевальном зале Роузбрайар-Парка, поместья его сводной сестры, собрались сливки общества: увешанные орденами генералы, французские принцы, шотландские лэрды, видные государственные деятели. Непосвященный мог бы посчитать, что девушке, имеющей такие знакомства, не составит труда найти себе подходящего жениха. Да, но только не Челси. У нее были свои критерии, и Джеральд уже начал сомневаться в том, что на свете существует мужчина, соответствующий ее требованиям.

— Кроме того, — добавила Челси, похлопав его веером, на котором был нарисован волкодав, — он еще не сделал мне предложения.

— А что ты ответишь ему, когда сделает?

— То же, что и всем, кто просил моей руки.

— Черт побери, Челси, только не это!

— Именно это. — Девушка лукаво улыбнулась, наслаждаясь его замешательством. — Честно говоря, Джеральд, я не понимаю, чем ты расстроен. Я знаю, что Бонкли твой друг, но я действительно не хочу выходить замуж. Помнишь, что случилось со мной в прошлый раз, когда я согласилась стать женой.

— Послушай, Челси, то, что лорд Хэммонд умер во время празднования помолвки, еще не значит, что и следующий жених задохнется, поперхнувшись горошиной!

— Да, но ты забыл маркиза де Плюссона.

— Маркиз пошел на попятную, потому что его укусила твоя собака, будь она проклята!

— Возможно, Джеральд, но я так часто ходила к алтарю, что у меня разболелись ноги. У меня нет желания повторять этот путь. Признаюсь, и в первый раз я этого не хотела — не говоря уже о втором, — но папа, упокой Господь его душу, решил, будто знает, что мне нужно. Я устала от тех, кто стремится делать мне добро. И от тебя с твоими попытками в третий раз выдать меня замуж. Интересно, а что отпугнет его?

— Зараза, которую приносят собаки, — холодно произнес Джеральд.

— Вряд ли — мои собаки не будут лизать в лицо того, у кого изо рта воняет хуже, чем из ночного горшка.

— Боже, неужели нельзя говорить потише! — Он пнул симпатичную таксу, которая имела неосторожность заинтересоваться его ботинком. — И так о тебе уже судачат!

Челси мило улыбнулась:

— Разве?

— Да, и тебе это прекрасно известно! Иногда я готов поклясться, что тебе нравится привлекать к себе внимание и вызывать пересуды. Кому еще пришло бы в голову устроить благотворительный бал в помощь бездомным животным! Только ты могла выступить перед гостями с такой глупой речью, призывая пожалеть ломовых лошадей, бродячих кошек и собак! Более того, ты не только потребовала, чтобы все пожертвовали время и деньги на эту чепуху, но и предложила им привести своих питомцев! Смотри, что здесь творится! Настоящий бедлам! Брысь от моей ноги! Клянусь, Челси, если я еще раз вляпаюсь в кучу…

— Между прочим, меня мучает жажда, — с деланной веселостью сказала девушка.

На ее лице играла улыбка, но глаза горели гневом. Боже, как же она устала от Джеральда с его бесконечными упреками! Ну почему он так настойчив в желании выдать ее замуж? Почему он считает, будто имеет право вмешиваться в ее дела? И вообще, ее речь не была глупой, она была страстной! Господи!

Подхватив на руки таксу, Челси повернулась спиной к побагровевшему от бешенства Джеральду и направилась к столам с напитками.

Она шла по залу, сопровождаемая возбужденным шепотом. Ей казалось, что она слышит каждое слово даже сквозь лай собак, смех гостей и музыку.