Вервольф - Василий Жеглов

— Я обязательно сегодня зайду в канцелярию, честное слово, Кэрри! — торопливо сказал он, радуясь, что она так быстро выговорилась. — Ты же знаешь, какие там очереди! Вот я и встал пораньше, чтобы до обеда вернуться, — втайне надеясь, что она поверит в эту чепуху, продолжал он. — Сегодня я им все выскажу! Будь уверена, они у меня зашевелятся, если надо будет — я и до короля дойду, уж он-то не откажет ветерану Серебряного прохода. — Старик всё больше и больше распалялся, сам понемногу начиная верить в своё враньё.

Жена горько усмехнулась:

— Ох, лучше замолчи, Герр! К королю он пойдёт, как же! Болтун ты старый! — Она махнула на него рукой и грустно добавила — И за что я тебя только терплю, горе ты моё?

Герр приосанился. Похоже, сегодня буря миновала.

— Иди уж, раз собрался, — смилостивилась она.

Старик не заставил себя долго ждать, и быстро выскользнул за дверь. Едва он сделал пару шагов, дверь за его спиной приоткрылась. «Последний выстрел в спину», — подумал он, ухмыляясь.

— И только посмей снова возвращаться по крышам, слышишь? Клянусь Святым словом: если узнаю, что опять по крышам прыгал, ты у меня никогда больше в город не отправишься! — яростно прошептала она и захлопнула дверь.

Лис почесал голову. Да, с крышей в последний раз не совсем ладно вышло. Надо же было так некстати напомнить о себе старому радикулиту: Герр уже почти добрался до дому, когда спину прострелила острая боль. От неожиданности он дёрнулся, и его нога соскользнула по мокрой черепице. Хорошо ещё, что он успел ухватиться за водосток и как-то замедлить падение, да и розовые кусты соседки смягчили удар. От кустов, конечно, мало что осталось. Вдова Кресс утром всю улицу перебудила своими истошными воплями и проклятиями в адрес убийц её маленьких деточек. Никто, конечно же, не догадался, что к этому «страшному преступлению» причастен старый Герр — на то он и лис, чтобы не оставлять за собой следа. Кроме жены, разумеется… Ну как Кэрри не поймёт до сих пор, что лис просто обязан накручивать круги по пути в нору? Эту лисью заповедь каждый недопёсок усваивает ещё в питомнике, раз и навсегда. Герр упрямо сдвинул брови: не было никогда такого, и не будет никогда, чтобы лис возвращался к себе напрямик. Пусть хоть весь мир перевернётся!

В битве между реалиями и принципами в очередной раз победили принципы, и старик, довольно крякнув, поспешил в город.

Пройдя пару улиц, он свернул к фамильному кладбищу Гронбергов. От этой некогда славной династии благородных нынче осталось только несколько надгробий да с десяток полуразрушенных склепов. Герр шмыгнул в крайний слева, предварительно осмотрев подходы к нему и внимательно проверив свои секреты.

Через несколько минут из склепа вышел портной — пожилой ссутулившийся мастер в поношенном, но аккуратном камзоле с традиционной бляхой на лацкане, подтверждающей его профессиональный статус. Через плечо у него висела небольшая сумка, вероятно — с образцами тканей и нехитрым портняжным инструментом.

Герр придирчиво осмотрел себя и остался доволен. Это был один из его любимых образов: посредственный мастер из южного квартала, регулярно закладывающий за воротник, вероятно пропивший собственную лавку, а потому вынужденный целыми днями бродить по городу, выискивая непритязательных клиентов. Старик подправил портняжный ярд — так, чтобы он слегка вылез из кармана на всеобщее обозрение, и отправился в сторону южного квартала. До открытия рынка оставалось ещё часа два, и ему необходимо было добавить последний штрих в образ, а именно — вдоволь находиться по улочкам «своего» квартала, чтобы тамошняя пыль прочно осела на старых башмаках. Это только непосвящённым кажется, что пыль везде одинакова, а внимательный человек только по пыли или грязи на обуви сможет определить, из какого района города путник. Мелочь? А сколько из-за таких вот мелочей молодых лисов порвали? То-то!

Часа через четыре, оттоптав полгорода, Герр снова вернулся в южный квартал. Нельзя сказать, что вылазка прошла бесследно. Ничего особо интересного, конечно, он не узнал. Так, слухи и прочая мелочь — вроде того, что в городе снова появились фальшивые стоуны. Однако качество этих подделок было таково, что «умельцы», похоже, остались в прогаре с этой затеей. Всё это было несерьезно. Хорошего следа не было. Больше всего на рынке судачили, конечно, о предстоящей сегодня казни. Оно и понятно: никогда ещё убийцей не становился лекарь. И ладно бы злодей самовольно надел зелёную хламиду, что уже само по себе каралось каторгой, так ведь он и в самом деле принадлежал к гильдии облегчающих страдание. Этот выродок проникал в дома одиноких вдов, коих после войны было бесчисленно, и под предлогом лечения втирал им мазь собственного приготовления. Вдовушки засыпали с блаженным выражением на лице — и уже никогда больше не просыпались, а он забирал все ценности и тихо уходил.

Говорили, что гильдия лекарей пыталась упросить короля не казнить преступника обычным способом, а отдать его им — дескать, их глубокие познания в строении человеческого тела сделают его смерть поистине страшной. Король немного подумал и отказал просителям, справедливо рассудив, что публичная казнь всё же принесет больше пользы: и злодей будет наказан, и горожане в очередной раз убедятся, что законы незыблемы.

Герр покачал головой: «Что делается? Люди совсем озверели. Когда это было, чтобы народ начал боятся даже лекарей?»

Он толкнул дверь дешёвой забегаловки с пышным названием «Мечта Гурмана» и вошел внутрь. У тех, кто хоть раз здесь обедал, эта вывеска вызывала в лучшем случае усмешку. А между тем, название корчмы было абсолютно правдивым. Мало кто знал, что Гурман — это бывшая кличка её хозяина. Лет двадцать назад он был лучшим грабителем банков во всем королевстве. Герр тогда целый год шёл по его следу. Ах, какой славный был след! Потом, разумеется, Гурман отправился на рудники, а когда после каторги он вернулся в город, то наконец-то смог осуществить свою давнюю мечту и открыл собственную корчму. Лис догадывался, откуда у бывшего каторжника взялись деньги на воплощение мечты, но помалкивал, так как имел к нему свой интерес.

Старик немного постоял на пороге, ожидая пока глаза привыкнут и престанут слезиться. В корчме плотным сизым туманом висел табачный дым, смешанный с невозможным по запаху паром из кухни. Несмотря на полдень, народу в зале было полно. Герр стал осторожно пробираться к стойке, стараясь никого не задеть по дороге. Слава у этого заведения была такова, что подобная неуклюжесть могла стоить гостю очень дорого, а лис не собирался выходить из образа, так как ещё надеялся встать сегодня на след.