Раздвоение - Ярослав Кузьминов

лифт. Ему было сорок девять, но он сохранял отличную физическую форму. Железной

хваткой держался за атрибуты молодости и здоровья. Например, почти никогда не

пользовался лифтом.

Поставив кеды на батарею, включив кофеварку на кухне и запихнув одежду в

стиральную машину, он забрался в душ. В теплом сухом воздухе квартиры после бега на

морозе появлялся характерный привкус в глубине носа и глотке, солоноватый и железный.

Под горячей струей душа он усиливался ненадолго, потом сходил на нет. Привкус у него

стойко ассоциировался со здоровьем и бодростью.

Сегодня этого удовольствия Петр Николаевич лишился. Начавшееся под душем

жжение в пальцах рук и ступнях заставило забыть обо всем остальном. Он заморозил

конечности сильнее, чем думал.

Обычного заряда энергии после душа на этот раз не было. Он чувствовал себя

вареным, восприятие слегка смазывалось, в голове сохранялась тяжесть. Он мог бы

списать это на вечернюю выпивку с Дмитрием, если бы сегодня была среда или пятница.

Однако был вторник, и он четыре дня не брал в рот алкоголя.

Закончив с бритьем, весьма болезненным при воспаленной на морозе коже, Петр

Николаевич вернулся в спальню, распахнул шкаф с парой десятков пестрых рубашек,

выбрал фиолетовую в оранжевый горошек, застегнул на все пуговицы, кроме последней,

заправил в джинсы.

Часы показывали половину восьмого. До первого клиента оставалось полтора часа,

бездна времени. На кухне Петр Николаевич включил телевизор, нацедил кофе в

двухсотграммовую кружку, положил кубик сахара, размешал, долил доверху сливками,

поставил в микроволновку с таймером на тридцать секунд. Достал из холодильника

буженину, запеченную в фольге, разрезал на толстые ломти, сделал бутерброды.

Если бы не объявились наконец клиенты, этот шмоток буженины мог стать

последним для него мясом на неопределенное время. Но ему неожиданно подфартило, и

записались целых три человека. Почти как в годы его расцвета.

Теперь деньги были, и оставалось только сходить в магазин.

Слушая новости и поглядывая в окно, Петр Николаевич неторопливо завтракал,

тщательно жуя и думая о том, как полезно мясо для его мышц.

Когда он закончил, до первого клиента оставался еще час. Он поколебался и достал

из холодильника бутылку текилы, полную лишь на четверть. Никогда еще он не позволял

3

себе выпить перед работой. Собственно, много лет он вообще не брал в рот спиртного, и

развязался только недавно. Сегодня, однако, он чувствовал себя слишком паршиво:

болела спина, по телу разливалась слабость, в голове как будто застрял кровяной ком. Он

выпил рюмку, поставил ее в мойку, открыл подвесную полку. Где-то здесь, он помнил,

должен был быть антиполицай. Не найдя, Петр Николаевич пошел посмотреть в аптечке в

спальне. Антиполицая не оказалось, но нашелся гематоген и жвачка. Рюмка несколько

взбодрила его и добавила аппетита, он с удовольствием съел гематоген и запихнул с рот

сразу три пластинки жвачки.

Жуя, он взял со стола толстую книгу «Экономика в стиле хиппи» и уселся на

кровать. Вооружившись ручкой и открыв книгу на закладке, он стал очень серьезен и

попытался углубиться в чтение. Однако спустя пару минут, буквы стали расплываться

перед глазами, а смысл написанного — ускользать.

Петр Николаевич откинулся на спину, думая, что полежит секунду с закрытыми

глазами. Он ощутил, как его подхватывает водоворот, а слух наполняют неясные голоса.

Так он заснул.

4

Клиент №1

Разбудил его настойчивый звонок в дверь.

Петр Николаевич глянул на часы: было ровно девять. Он ринулся в ванную,

ополоснул глаза, прополоскал рот, прокашлялся. Не выключая воду, он вернулся в

прихожую, открыл дверь и сказал:

— Прошу прощения, чистил засор в ванной, не услышал.

Его клиент, подросток по имени Олег, грустно покивал и стал расстегивать

многочисленные пуговицы огромного пуховика. В нем он выглядел как пингвин: с

раздувшейся задницей и узкими плечами. Под курткой был все тот же грязно-зеленый

свитер. Другой верхней одежды Петр Николаевич не видел на Олеге ни разу, с их

знакомства полгода назад.

При первой их встрече Петр Николаевич решил, что это будет очень тяжелый

клиент. Дело в том, что Олег досконально изучил все доступные в сети книги по

парагмологии, на которых базировалась «авторская» терапия Петра Николаевича.

Кроме того, Олег пришел, зная о формате занятий очень много. Ему, видимо,

рассказал какой-то бывший клиент Петра Николаевича, хотя Олег божился, что ни с кем

из клиентов не общался и узнал про терапию через Интернет.

Олег тогда заранее подготовил список целей (Петр Николаевич заявлял, что пять

дней занятий, или курс «интенсив», позволяют реализовать любые желания человека, если

сформулировать их четко). В списке целей Олега было указано две: избавиться от

депрессий и прекратить думать о самоубийстве.

Вручив ему в прихожей список целей, Олег спросил, планируется ли хождение по

стеклу. Это был обязательный пункт у Петра Николаевича. Он перенял трюк у женщины-

психолога, с которой когда-то спал. Она рассказала, что любой человек может ходить и

даже прыгать по куче битого стекла, лишь бы куча была достаточно большая. Лучше,

сказала она, использовать битые бутылки из-под шампанского, потому что о такое стекло

порезаться нельзя даже при большом желании. У людей хождение по стеклу

ассоциируется со сверхспособностями, объяснила она, и если Петр Николаевич при

первом знакомстве будет «обучать» клиентов ходить по стеклу за пять минут, те будут в

дальнейшем относиться к его терапии не так критично.

Когда начался тьюнинг, не прошло и пяти минут, как Олег открыл глаза, прочитал

нотацию о том, как нужно делать правильно, достал плотно исписанную тетрадку из

рюкзака и показал место в конспекте. Оказалось, что он законспектировал все шаги

тьюнинга из парагмологических книг.

Тьюнингом, по наследству от секты «Церковь Парагмология», Петр Николаевич

называл собственно тот процесс, за который ему платили деньги. Пациент (дривен, в

терминологии секты) закрывал глаза, сидя напротив психолога (тьюнера), и психолог

водил его по воспоминаниям из прошлого, в которых были яркие эмоции, как хорошие,

так и плохие. События с плохими эмоциями психолог просил вспоминать от начала до

конца по нескольку раз, пока отношение пациента к случаю не становилось ровным. Если

эмоции у воспоминания были хорошие, психолог просил пациента делать эти эмоции еще

более приятными и, опять же, гонял по случаю снова и снова. До тех пор, пока пациент не

начинал писать кипятком от восторга. Петр Николаевич взял из всего этого только

прохождение приятных случаев, потому что терпеть не мог, когда люди перед ним

корчились в кресле и рыдали. Он загонял пациентов в плохие случаи, только когда его

одолевало любопытство, что же с человеком произошло в прошлом. Так что в целом

клиенты у него занимались доведением самих себя до экзальтации.

Когда Олег выдал этот номер с поучениями, Петр Николаевич объяснил ему, что

тот знает тьюнинг только по книгам, а у него за плечами десять с лишним лет реального

опыта. И что Олегу может казаться, что он прав, хотя на самом деле это не так. На это

Олег нагло ответил, что настоящий мастер не должен делать ошибок в азах. Петр

5

Николаевич предупредил его, что тьюнинг не будет иметь эффекта при критическом

настрое клиента. На это Олег тут же заявил, что Петр Николаевич авторитарная личность

и стремится подгонять всех клиентов под одну гребенку.

Петр Николаевич взбесился, крепко схватил Олега за руку и сказал: «Лучше не зли

меня, предупреждаю». На Олега это подействовало чудесным образом. Он пискнул: «Не

трогайте!», потом рассыпался в извинениях и больше Петра Николаевича не поправлял.

Более того, за пару дней занятий он сменил критицизм и сварливость на беззаветное

послушание и веру.

Когда пятидневная терапия закончилась, Олег продолжал звонить, чтобы

советоваться по любому поводу, будь то ссора с родителями, попытка понравиться

девушке, посещение военкомата ради приписного или нелюбовь преподавателя на

подготовительных курсах в университет. Олег относился к клиентам, злоупотреблявшим