Нанизывая бисер слов - Ирина Борисовна Бородина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тому, кто хронически болен.
Тому, кто горит как клен,
Кто в мороси с моря просолен.
Просто дыши и все,
Это совсем не мало.
Если ты жив ещё.
Если тебя не стало.
Имя твоё
Имя твоё – как ягель и снег,
Морозный таежный осенний ночлег,
Оно – мириады созвездий в пустыне,
И пряный чай, что на улице стынет.
Созвучие букв – надежда и вера,
Круглое имя – вселенной сфера,
Города тишь и музыки вечность,
Космос и Бог, и в них – человечность.
Синяя ночь, пустой ресторан,
Плечи мои накрывший кафтан.
Корица, имбирь, золотой Коран.
Ветер в страницах, закладка – шафран.
На перроне
Снег летел.
Гудел перрон:
Обнесенный серой сеткой,
Рваной клеткой ограждён,
Мелкой крупкой побелен.
Здесь отлично б срифмовались
Слово "я" и слово "он".
Только стих мой не об этом,
Не об этом и не том.
Надрывались и пыхтели,
И глядели поезда
В неизведанные дали,
Где ведет во лбу звезда.
Где сияет тусклым светом,
Бледной лунной полосой,
Отраженный рикошетом
Путь понятный и простой.
Две звенящие полоски,
Две натянутых струны:
Рельсы, рельсы,
Шпалы, шпалы.
Я смотрю и смотришь ты
Гул отчаянный раздался,
В проводах – протяжный стон
"Провожатым: отправленье!"
Пять минут, покинь вагон.
Что-то сердце моё расстучалося…
Что-то сердце моё расстучалося
И заныло как ветер в трубе.
Я в заснеженном лесу спрячуся
В ледяной и пустой избе.
Я скукожусь в углу цапелькой,
Кочергой достану угли.
Раскидаю золу по полу
От стихов, что мы пачками жгли.
Пепел выгребу весь до капельки
Из остывшей большой печи
И рассыплю его тропками,
Чтобы путь не терять в ночи.
Нет, не болит голова…
Нет, не болит голова
И не немеет тело.
Ноябрь растаял сперва.
Декабрь ещё незрелый.
Мне очень хотелось бы стать
Томиком Ахматовой –
Лежать на сукне стола
Рядом с прибором агатовым.
Чтобы листал его
Лишь северный жесткий ветер.
И разметал стихи,
Которых никто не встретил.
И были б кругом холода,
Смеркалось с утра чтоб пораньше.
Дети и старики
Вдруг становились старше.
В лесах бы стояли храмы,
И дым чтобы шёл из труб,
Кондуктор в желтом автобусе
Был как обычно груб.
В окно заметало б снег
Колючий, пронзительный, гадкий.
На сердце как по стеклу
Царапал все те же загадки.
И каждый рассвет становился бы
Все позже, гуще, темнее.
И в нем поцелуй твоих губ
Был бы всего нежнее.
Киты
Ветер, вечер, кофе стынет
На окне сидит – простынет
Курит, курит… не в затяжку…
Рама с сердцем нараспашку …
Капли снега,
Дождь на коже…
Ну на что это похоже?
Ты мой муз, я твой поэт.
В междустрочиях ответ.
На вопрос что нету смысла
Задавать.
И ночь повисла.
Ты говоришь, бесконечность…
Ты говоришь, бесконечность
Немыслима, но конечна.
Мне кажется, это правда,
Но непонятна, конечно.
Ты спросишь, что значит время,
И как я его понимаю.
И в этот момент в стакане
Сахаром миг растает.
Молчанье, суфле с лавандой,
Крошечный аметист.
Неловкий вопрос не к месту,
Ответ в тишине повис.
Не знаю, что значит время,
И где бесконечности край.
Мне кажется, главное это –
Где расположен рай.
Фантом
Первый и верный признак
Жизни – её череда.
Начало всегда – в понедельник,
За вторником будет среда.
Исчезнешь как будто призрак,
Фантом в голове без следа.
Внезапная остановка.
Надолго ли? Навсегда.
Вечер, кафе, гирлянды.
Стакана пустого слюда.
Плесни мне виски в колу,
Пожалуйста, безо льда.
Колючий, шипучий, пряный
Сладкий раухтопаз –
Напиток слегка пьянящий
Как блеск твоих скрытных глаз.
Янтарный берег
Иглой серебряной взмывает в небеса,
Пунктиром прошивая вату туч,
Мой самолёт. И он летит туда,
Где воздух прян, прозрачен и тягуч.
Где набегает серая волна,
О камни разбивая вдребезги мечты.
Билет в руке, и я сижу одна,
Смотрю в окно: в нем солнце, море, ты.
"В России расстаются навсегда…" *
Закрыв глаза, увижу наяву,
Как каждого ведёт своя звезда,
И тот удел, куда не попаду.
Там средь песков скрывается ответ,
Который вдруг найдешь на берегу,
Повесь себе на шею амулет –
Танцующей сосны янтарную слезу.
* Б. Рыжий «В России расстаются навсегда»
Дым, туман, дорога, слякоть,
Дым, туман, дорога, слякоть,
Желто-розовый рассвет.
Иней в поле. Хочет плакать
Свежесрезанный букет.
Наберу цветов последних –
Все равно им погибать.
И, роняя капли с веток,
Будем вместе горевать.
Как любим ты, декабрь тёплый…
Как любим ты, декабрь тёплый.
Как ты нежен, безветрен, тих.
Свеж как воздух и прян как кофе,
Беззаботный и лёгкий стих…
Даже если жизнь вечная,
Снег принес мне благую весть,
Что зима – это смерть беспечная,
И в беспечности счастье есть.
Красный угол
Бог мой – в углу.
Не наказан – распят.
Очи открыты, пока все спят.
Повешен, поставлен, гвоздями прибит.
Рядом. Живой. Хотя был убит.
Гранат
Плод, словно сердце – винного цвета,
Зерна – упавшие звенья браслета.
Размером с приличный мужской кулак,
В секунду сломался и тут же обмяк.
На пальцах твоих сок от граната,
"Выпей бокал" – ладонь разжата.
В прозрачном стекле сладкий как кровь
Терпкий насыщенный сок и любовь.
Ночь нежна, снежок пушится…
Ночь нежна, снежок пушится,
Странно как-то и не спится.
Тайны смотрятся в окно:
Ночь, январь, темным-темно.
Шорох вдруг и искры звонки:
Сфера лопнула на елке.
На макушке – шпиль-звезда,
Сказка. Детство. Навсегда!
Слезы ангелов в ветвях,
Жизнь проходит второпях.
В огоньках, шарах и вате
Ель у маминой кровати.
Года смерть, печаль зимы.
Новый год, и жизнь, и мы.
В феврале
Моя мысль скачет зайцем
Через снежную равнину,
Я бреду за ней неспешно
В своей силы половину.
В половину своей силы,
В две десятых
