Краткий очерк истории Забайкалья. От древнейших времен до 1762 г. - Владимир Андриевич

Свое заключение Фишер объясняет так: молва о пресвитере Иоанне (prêtre Jean), по толкованию Скалигера8, перешла из Индии и есть переделка выражения престе-еган (престе гиани), которое по-индийски значит «всеобщий вестник». А как несторианские патриархи присваивали себе название всеобщих патриархов, то и нет ничего удивительного, что с появлением далай-ламы в Монголии и Тибете перестали говорить о несторианах и пресвитере Иоанне, и произошло сие «не от чего иного, как что всеобщий патриарх, под другим именем, или наипаче под тем же самым, на другом языке был почитаем: ибо всеобщий патриарх, Престегеган и Далай-лама значит все одно».

Первые сведения о землях, входящих в состав Забайкальской области, и о народах, оную населяющих, стали доходить до русских людей в первой четверти XVII века, по обложении ясаком разных инородцев, заселявших верховья р. Енисея с его притоками, как то: котовов, кайбалов, асанов и др., уплачивавших ясак бурятам, жившим по рекам Оке и Ангаре.

Для того чтобы лучше понять историю заселения Забайкалья русскими людьми, а также появление и ход развития военных сил в этой области, полагаю не лишним сделать краткий очерк завоевания вообще Сибирских земель, до включения в состав русских владений земель, лежащих за Байкалом. Такой очерк позволит нам легче уразуметь как мотивы захвата Забайкальских земель, так и приемы, употребленные для выполнения этой цели. Надлежит также иметь в виду, что из всех нынешних сибирских владений России, за исключением Уссурийского края, Забайкалье присоединено к России позже других, и, следовательно, при заселении этой области правительство русское было уже богато опытом колонизации и могло выработать себе определенную программу. Существовала ли какая программа для заселения области и если была, то как она выполнена, – увидим ниже.

Тот мотив, который вызвал первое знакомство русских людей с местностями, лежащими между Уральскими горами и р. Обью – нажива, – проходит через всю историю завоевания Сибири и служил побудительной причиной к постепенному надвиганию русских колонизаторов Сибири вплоть до берегов Великого океана и до настоящих южных границ ее с Китаем.

Желание Московских князей присоединить к своим владениям Сибирские земли вызвано следующим обстоятельством9: житель города Сольвычегодска, в Зырянской земле, Аника Строганов, устроил под городом соляные варницы. Варницы эти способствовали развитию торга в городе, на который стали являться инородцы с мягкой рухлядью из-за Уральских гор. Выгодность обмена соли на меха побудила Анику затеять с ними торг в местах их жительства. Получив громадные барыши за несколько лет торговли в приобских землях, он вызвал тем зависть к себе других торговцев и, опасаясь вредных для него последствий, если они заявят Правительству о производстве им беспошлинной торговли, он уведомил царский двор о своих открытиях. Это донесение Аники Строганова и вызвало посылку на р. Обь выбранных от правительства людей для обложения языческих народов данью и для обращения их в подданство. Результатом этого правительственного распоряжения было появление в Москве в январе 1555 года послов от князя татарского Едигера, бившего царю Ивану Васильевичу челом от всей Сибирской земли и обязавшегося платить дань по 1000 соболей в год, да царскому посланнику, который за ними приедет, по 1000 белок.

Следовательно, первой побудительной причиной, вызвавшей появление русских людей в Приобских, Сибирских землях, была: для частного лица – барыш, для правительства – сбор дани.

Затем поход Ермака, если и не был вызван потребностью к наживе, то все же таки был последствием этой склонности в русской вольнице. Забравшись во владения Строгановых, после разгрома приволжских разбойников царскими войсками в 1577 году, Ермак со своими дружинами признал целесообразным наброситься на смежных татар, не только переставших платить дань царю, но дерзавших даже делать набеги на остяков, бывших уже в русском подданстве. После неудавшегося похода 1578 года (заблудился и зимовал на р. Сылве), он в 1579 году выступил окончательно. Перезимовав на реке Серебрянке (Ермаково городище) в 1580 году, он спустился в р. Тагиль и с боем дошел до татарского города Чимги, неподалеку от нынешнего г. Тюмени, где остановился на зимовку. Наконец, после боя 23 октября 1581 года, неподалеку от столицы Кучумова царства, Ермак вступил в столицу Сибири, Искер, 26 октября 1581 года.

Захватив Сибирское царство с целью наживы (ни в одной из летописей не упоминается о том, что он воевал для царя), Ермак увидел вскоре невозможность удержать оное за собой без помощи правительства, и сообразил, что ему выгоднее пользоваться хоть чем-нибудь, состоя в зависимости от русского царя, чем потерять все10. Это обстоятельство и побудило его послать в Москву одного из своих атаманов, Ивана Кольцова, бить челом царю Сибирью и поднести дань в 2400 соболей, 20 черных лисиц и 50 бобров.

Следовательно, и в данном случае мотивами были: нажива и получение дани.

Затем, со времени принятия Сибирских земель в русское подданство, во вновь присоединенных местностях началась оргия наживы, грабежей и насилия, которая наложила свой отпечаток на весь исторический ход завоевания Сибири и повлияла на выработку тех особенностей в характере сибиряка, которые довольно резко отличают его от вообще русского человека.

Молва об успехах Ермака и об изобилии дорогих мехов в Сибирских землях, быстро распространившаяся в народе, вызвала тяготение к Сибири у всех людей, ищущих быстрой наживы, и массы бродяг и звероловов потянулись в еще не изведанные страны. Благодаря указаниям подобных людей казаки (служилые люди), высланные правительством во вновь построенные города, строили остроги в землях вновь открываемых инородцев и облагали их от царского имени ясаком. Сбор ясака, производившийся служилыми людьми (казаками), разорял плательщиков и сопровождался такими жестокостями и насилиями, что несчастные инородцы, не довольствуясь жалобами, с отчаяния производили восстания и бунты.

О том, насколько был тяжел для населения сбор ясака служилыми людьми, можно судить по тому, что уже в 1586 году, то есть еще при не установившейся в Сибири власти русских, Остяцкий князь Лукуй ездил в Москву и выпросил у царя Феодора Ивановича грамоту, воспрещающую местным начальствам требовать ясак и подарки с Лукуя и его подданных11.

До чего были велики беспорядки при сборе ясака, можно судить по нижеследующему. В 1590-х годах несколько промышленников, найдя обильные соболями места около рек Пуры и Таза, построили себе остроги для торга с самоедами и стали собирать ясак царским именем в свою пользу. Это обстоятельство вызвало постройку города Мангазеи в 1601 году12. (Первая попытка, сделанная в 1600 году, не удалась.)

Боязнь подвергнуться обложению ясаком побудила князя Тояна, родоначальника татарского рода Эушта, жившего по р. Томи, просить царя Бориса Феодоровича Годунова в 1604 году о принятии его в подданство с тем, чтобы он и подданные его были избавлены от ясака, за что он обязался содействовать покорению соседних народов (телеутов, киргизов и умаков) и сверх того построить русский город в его улусе13.

Затем, по отстройке уже города Томска, в 1605 году, основатель оного, воевода Гаврила Писемский, приглашал к себе князя теленгутов Абака с его мурзами, уже подготовленного к мирным сношениям князем Тояном, и не мог добиться этого, потому что Абак боялся быть задержанным в качестве аманата (заложника. – Примеч. ред.). По этому поводу переводчик Фишера выражается так: «Сей его страх не вовсе без основания был, потому что сие многократно случалось, и насилия казаков, да и многих воевод отвратили сердца побежденных народов от Россиан и произвели худую славу о всем Сибирском народе».

Жестокости сборщиков ясака вызывали причисление инородцев распоряжениями из Москвы из ведомства одного города в ведение другого. Так, вогуличи, платившие ясак верхотурским сборщикам, жалуясь на чрезмерные насилия и несправедливость сборщиков, в 1607 году просили о причислении их к Чердыни, на что и последовало согласие14.

Татары, жившие по р. Сылве, жалуясь на тех же верхотурских сборщиков, тоже просили о причислении их к Чердыни15.

Постройки городов и острогов распоряжением правительства вызвали целый ряд неудобств и бедствий для плательщиков ясака – вражду между казаками этих городов за право сбора ясака. Так, например, сургутские казаки, выискивая инородцев для обложения их данью, заложили в 1596 году Нарымский и Кетский остроги16 в видах облегчения себя в сборе дани с окрестных инородцев. Кетские казаки ввели в свой район остяков, живших по рекам Зыму и Кассу, впадающих в р. Енисей. В свою очередь мангазейские казаки в 1607 году настолько расширили свой район сбора ясака, что стали собирать таковой с остяков, живших на реках Зым и Касс. Отсюда возникли столкновения с кетскими казаками. Население, платя двойной ясак, стало жаловаться; жаловались и казаки. Жалобы эти, дошедшие до Москвы как раз в Смутную пору, не могли быть разобраны скоро, и спор этот, а следовательно, и бедствия касских и зымских остяков, прекратились только с постройкой города Енисейска, к которому они были приписаны17. Интересна, между прочим, помещаемая ниже выписка из «Сибирской истории» Фишера по поводу упомянутого спора. «Не взирая на сие, мангазейцы не оставили своего положения, но на устье реки Зыма поставили себе зимовье, к явному доказательству, что сбор ясака почитается у сих людей за надежное средство к скорому обогащению».