Стрела и колос - Владимир Михановский

Да и бог с ними, разумными существами. Без них спокойнее. В глубине души Вен не верил в возможность контактов двух цивилизаций. Недаром в детстве на него наиболее сильное впечатление произвела война с марсианами, красочно, хотя и со многими непонятными словами описанная Уэллсом. Его книгу к тому времени археологи только обнаружили при раскопках в древнем книгохранилище.

Достаточно сказать о таинственном шаре капитану, и пиши пропало. Он как пить дать посадит «Валенту», велит заглушить двигатели и приступит к осуществлению тех самых вожделенных контактов, которыми он в продолжение полета все уши прожужжал.

И сидеть им на этой дохлой планетке до скончания века.

А какие там контакты! Может, этот шар и яйца выеденного не стоит. Мало ли знает история космоплавания случаев, когда целые экипажи становились жертвами миражей?

Горт подмигнул Вену с видом заговорщика. «Он видел», – понял Вен.

– Забавная штучка, – процедил сквозь зубы Горт.

– Что ты об этом думаешь? – быстро спросил Вен.

– Кто его ведает… Во всяком случае, спешить не надо, – сказал Горт.

– Верно, – обрадованно подтвердил Вен.

– С нашим кэпом только прилипни… Срастемся с планеткой…

– И не видать нам Земли как своих ушей, – докончил Вен и хлопнул по плечу новоиспеченного сообщника.

Вен и Горт решили потихоньку продолжать свои наблюдения. Их обуревали противоречивые чувства. Конечно, прилипнуть на долгие годы к захудалой планете – радости мало. Но с другой стороны… А вдруг именно здесь, на затерянном островке, им суждено обнаружить то, что человечество тщетно ищет в открытом космосе в течение стольких столетий?

Ремонт кинжальных дюз «Валенты» продвигался своим чередом. Корабль исправно наращивал свои витки вокруг случайной планеты. Вен и Горт, пользуясь свободным временем, проводили долгие часы у обзорного экрана. По этому поводу над ними даже начали подтрунивать. Впрочем, тайна с шаром продолжала оставаться их достоянием. Экран с его однообразной информацией всем надоел, и охотников изучать повторяющиеся пейзажи не находилось.

Несмотря на все усилия, Вен и Горт обнаружили на поверхности планеты еще только один шар, правда, совсем непохожий на первый. Если первый шар был серебрист, то второй бледно-розово светился. Первый заметить было легче – он выделялся. Второй шар был в масть красноватой почве планеты. Плавал он в том же кратере, что и первый.

Как жалели потом Вен и Горт, что не догадались снять микрофильм, самый паршивый, любительский, узкопленочный! Это заткнуло бы рты всем умникам и положило конец насмешкам.

Но что упущено – того не воротишь, и поздние сожаления не самое полезное занятие…

Каждого приближения «Валенты» к кратеру Вен и Горт ожидали теперь с радостным нетерпением, словно дети, тайком проникшие на взрослый фильм и ждущие начала сеанса.

И шары не обманывали их ожидания. Всякий раз они вели себя по-разному. Шары то сходились, то расходились, но чаще всего они крутились один возле другого – «флиртующие дворняги», по определению Горта.

Однажды, когда Вен включил предельное увеличение, ему показалось, что на Серебристом шаре блеснула эмблема – стрела, а на красном шаре эмблема колос. К сожалению, Вен был один – Горт был занят в кинжальном отсеке.

Второй штурман поднял Вена на смех.

– А еще астробиолог! – сказал он. – Уж не спутал ли ты увеличитель с пепельницей?

– Прибереги свои шуточки, – посоветовал Вен.

– Рассуди сам, – сказал Горт. – Откуда здесь могут вдруг появиться символы Земли?

Вен пожал плечами. Ему и самому теперь казалось, что он стал жертвой галлюцинации.

– Я понимаю: мысли твои па Земле, – продолжал Горт, – ты думаешь о ней все время… Мудрено ли, что тебе померещились стрела и колос?

Вен отвел глаза от длинной фигуры Горта, облокотившегося на пульт. Кажется, он в самом деле свалял дурака.

– Представь себе, что ты наблюдаешь извержение вулкана, – сказал Горт. И вдруг дымовой султан начинает выписывать в небе слова. Ну, скажем: «Вен славный малый». Существует вероятность такого события? Существует. Но она примерно такая же, как вероятность обнаружить эмблему Земли на подозрительном шарике, обитающем на планете, принадлежащей системе Эпсилон Эридана. И потом, заметим в скобках: самый факт существования двух шаров все еще находится под сомнением. Может быть, это не больше, чем оптический обман, – закончил Горт.

Спорить с Гортом Вен не стал – он не любил пререкаться, даже когда был уверен в своей правоте. А тут… увеличитель на «Валенте» старый, оптика неважная. Давно бы пора заняться ею, да руки не доходят: капитан говорит, что есть дела поважнее.

Мудрено ли ошибиться при таких обстоятельствах?

Но если это и был оптический обман, то обман довольно стойкий. Они продолжали наблюдать фантастический танец шаров. И любой, кому не лень, мог бы к ним присоединиться, но этого не случилось.

Старый ученый довернул последний микроблок и выпрямился.

– Все, – сказал он и отошел от стенда, любуясь делом своих рук.

Окруженный хитросплетением монтажных нитей, на нейтритовой подставке красовался Серебристый шар двухметрового диаметра. В ячейках его памяти хранилась практически вся информация, накопленная человечеством за долгие тысячелетия эволюции. Все – от культуры и быта до новейших побед в завоевании космоса – хранил шар в бездонных ячейках своей памяти.

Это был полпред человечества. Идея заключалась в том, чтобы забросить шар в ту область пространства, где наиболее вероятно наличие разумной жизни. Обнаружив разумные существа, шар должен был, по замыслу конструктора, вступить с ними в контакт и обменяться информацией – В обмен на земные сведения серебристый посланец должен был собрать данные о том, как живут далекие существа, не просто собрать сведения, а осмыслить их с единой точки зрения. Именно поэтому шар имел одного лишь конструктора – старый ученый посвятил своему детищу всю жизнь.

Старый ученый… Не всегда он был старым. Дерзкая мечта воспламенила его воображение.

Совет Земли пошел ему навстречу. Тысячи ученых и инженеров в разных уголках Солнечной системы работали на Серебристый шар. К тому времени квалификационная комиссия дала ему высшую аттестацию. Он один координировал усилия тысяч, направляя их в общее русло.

И вот долгие годы, бессонные ночи – все позади.

Нечего и говорить, во что обошелся землянам блистающий посланец, замерший на монтажном стенде.

Старому ученому почудилось, что шар в нетерпении ждет, когда наконец можно будет приступить к выполнению предначертанной программы. Но ученый понимал, что это было не более чем игра воображения: атомное сердце шара было еще отключено.