Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта - Владимир Карагодин

– Надень на неё наручники! – почувствовав безвыходность положения, крикнул Террорист стоявшему у входа парню.

Когда она вновь была закована, террорист, подойдя к пульту дежурного, взяв с него стакан с водой, выплеснул всё содержимое ей в лицо.

– Вы за это ответите! – фыркая от капель воды, закричала она.

– А за твоё поведение кто отвечать будет? – спокойно сказал ей террорист. – Фамилия, имя, отчество, где прописана?

– Тебе мою прописку, завтра мой брат скажет! Когда ты кровью харкать будешь, сука! А ты, урод, за то, что меня прикладом бил, завтра без яиц останешься! Вы все здесь меня насиловали! – мотая головой по сторонам, кричала она.

– Террорист, она невменяемая, давай её в камеру до завтра – пусть проспится!

– Меня в камеру? Ах-ха-ха-ха, это вы завтра будете в камере! Вы знаете кто у меня брат? Не знаете! У меня брат Моторола! Он завтра приедет и вас всех накажет…

– Нет, в камеру её закрывать нельзя, ещё отъедет. Заковывай её и вези в республиканскую больницу – пусть ей там делают укол и ставят капельницу, – это не водка, это наркотики.

Принеся к машине извивавшуюся словно змею женщину, Павел спросил у парня:

– Может, на заднее сиденье её положим?

– Нет, давайте сюда, в багажник. А то она мне рулить не даст.

Уложив женщину в багажник, и закрыв дверь, мы, закурив, провожали взглядом удаляющийся от нас автомобиль.

– А кто такой Моторола? – спросил Паша.

– Полевой командир, я о нём ещё до отъезда в интернете читал. У него своё подразделение, которое занимается диверсионной деятельностью. А вообще хохлы его боятся. Я статью читал как они, заняв посёлок своей небольшой группой, сдерживали бригаду силовиков, с танками и артиллерией.

– Почему же их хохлы не штурмовали?

– Вот в этом-то его и особенность как командира. Раздобыв, где-то колонки он каждое утро включал мелодию мусульманского намаза. А те, думая что там стоит две тысячи чеченцев, не решались штурмовать их. Ещё читал, что он при артиллерийском обстреле брал в руки мегафон, и, бегая под обстрелами кричал: «Суки косые, стрелять научитесь», – ну и всё матом конечно.

– Значит она соврала, что он её брат.

– Я думаю, оставшись здесь, ты ещё много братьев и сестёр Моторолы увидишь.

– Ну и что, я бы покатался в патруле, заодно город бы увидал, – рассмеялся Павел.

– Скорее бы уже уехать отсюда, не по мне эта караульная служба.

Вернувшись в караулку, мы включили телевизор. По местному каналу показывали репортаж про сбитый малазийский Боинг. Затем начались новости, из которых мы узнали, что дела ополченцев плохи. Разрозненные отряды ополчения отступали по всем направлениям к востоку. А это грозило Донецку полным окружением.

– Хоть вообще телевизор не смотри, – сказал Террорист, и переключил на музыкальный канал.

Долго любоваться пением звёзд украинской эстрады нам не пришлось – за окном вскоре зазвучал гудок автомобиля.

Это был снова наш ночной знакомый, привозивший пьяную женщину. На этот раз из машины вышла компания молодых парней и одна девушка. Все они не достигли совершеннолетнего возраста. Заведя их в караулку, парень, не задавая лишних вопросов и показав Террористу конфискованное у них пиво, спросил:

– В камеру?

– А куда ещё – пусть до утра посидят, подумают.

Один из подростков, который выглядел постарше, вышел вперёд и громко произнёс:

– Вы не можете нас содержать в камере, мы не совершеннолетние, вы обязаны позвонить нашим родителям.

– А я вообще сирота. Ну подумаешь – пиво выпили, дяденька, отпустите нас, этот длинный… – прервалась девушка, указывая на привезшего их ополченца. – Сам до нас докопался, мы просто гуляли, может он обиделся, на то, что мы ему выпить не предложили…

Вся компания взорвалась громким смехом. Террорист, глядя на потолок, будто что-то рассматривая там, крутил в руках зажигалку.

– Пиво они пили, несовершеннолетние они, а вы знаете, что сейчас у вас дома происходит? Нет, не конкретно у вас, а на вашей земле? – террорист прервался и пристально посмотрел на них. – Идёт война! Война на уничтожение нашего народа! Россияне вам помогать приехали, – кивнул он в нашу сторону. – А чем вы их встречаете? Пьяными мордами?

– И всё равно, вы не имеете право нас задерживать…

– А-а-а, что с ними говорить – в камеру их, – отвернувшись к телевизору, приказал Террорист.

Через час парень привёз ещё троих мужчин. Крепкого телосложения, полупьяные, они, тем не менее, хорошо держась на ногах, без пререканий проследовали в камеру. Оглядев их, Террорист сказал нам:

– С этими будьте аккуратней, если попросятся по-нужде – выводить по одному. Один выводит, второй на расстоянии страхует, с автоматом наизготовку к бою. В городе действуют диверсионные группы, не забывайте об этом.

Зазвонил телефон, подняв трубку, я услышал знакомый голос, на другом конце провода – это был Вова.

– В кустах метрах в двадцати от моего «КПП», я видел силуэты. Сам-то пойти не могу – один я здесь, – сказал он.

– Принял, сейчас доложу начальству, если что – звони.

– Кто звонил? – спросил Павел, раскачиваясь на стуле, положив автомат на плечо.

– Вова с третьего «КПП», говорит диверсанты ему мерещатся – может спросонья показалось? И Террорист как назло ушёл. Что будем делать?

– Иди к Бродяге в общежитие, он все таки наш начальник караула, пусть сам думает, – сказал Павел, перезаряжая автомат.

На этаже общежития никого не было, меня встретил только сонный дневальный, стоявший возле тумбочки, установленной напротив входа.

– Где Бродяга?

– Был где то здесь, спроси у ребят в столовой.

Открыв дверь в столовую, я увидел, как трое парней рассматривали муляжи противотанковых и противопехотных мин, лежавших на столе.

– Где комната Бродяги? – обратился я к ним.

– Предпоследняя комната перед выходом – это теперь его кабинет, он теперь комендант общежития.

Следуя по тёмному коридору, я размышлял о быстром взлёте Бродяги по карьерной лестнице.

«Чудеса – в семь часов вечера он был начальником караула, а в два часа ночи уже комендант общежития. Так и до командующего недалеко».

Открыв нужную мне дверь, я увидел сидевшего на диване Бродягу вместе с Коброй. Бродяга, не ожидав увидеть гостя в столь поздний час, поставив чашку на стол, недовольно спросил:

– Что случилось?

Обрисовав цель своего столь позднего визита к ним, я посмотрел на стол. На нём лежала коробка конфет, упаковка зефира и стопка паспортов.

– Возвращайся в караул, мы разберёмся.

Ждать вестей нам пришлось недолго. Вскоре на пороге появились в полной экипировке Бродяга и Кобра. В бронежилетах и касках они выглядели устрашающе.

– Неужели диверсанта поймали, – спросил у них Павел.

– Да нет, парень какой-то напился, пытался через забор перелезть. Объяснил, что здесь у него учится девушка, она последний раз с ним на связь выходила неделю назад. Он в командировке был, а как приехал сразу позвонил ей, а у неё телефон отключен. Вот и решил, что она его кинула.

– И вы ему поверили, – спросил Павел.

– Ты бы видел этого «чмошника». Мы когда его обезвреживали, он чуть в штаны от страху не наложил – какой из него диверсант. Дали пинка и отпустили, – добавил Кобра.

После этого Бродяга, посмотрев на монитор, повернулся к Кобре.

– Ну, что пошли, а то нам ещё паспорта проверять.

– Какие паспорта они там проверяют? – спросил у меня Павел, когда они вышли из караулки.

– Мне дневальный сказал, что Бродяга забрал у них паспорта для проверки их на подлинность, с диверсантами борьбу ведёт.

– Да уж, с каждым днём здесь становится всё веселее и веселее.

Затем появился Террорист, явно страдающий бессонницей, он, выкуривая одну сигарету за другой, уставившись в телевизор, без устали переключал каналы.

Из камеры, где находились молодые парни и девушка, послышался стук.

Отворив дверь, я увидел, как двое парней лежали на полу. Самый старший из них сидел в углу и курил, а девушка, стоявшая возле стола, печально смотрела на меня.

– Что вам? Кто стучал?!

– Когда нас отпустят? – спросил у меня куривший в углу парень.

– Никогда, – равнодушно ответил я.

– Что значит никогда?!

– Сам удивлён, вы про сухой закон знали?

– Знали…

– А про комендантский час знали?

– Ну, знали и шо теперь?

– А теперь – плохи ваши дела… – сделав паузу, ответил я. – Я обрывком слышал, вроде вас в комендатуру повезут, а потом – на передовую, окопы рыть. А подругу вашу – в колонию для несовершеннолетних…

Глаза парня округлились, и от былой уверенности в голосе не осталось и следа.

– Дяденька, дайте телефон, я мамаше позвоню, нельзя меня на окопы – я больной, у меня почки больные и малая у меня беременная… – взмолился, тушивший сигарету в углу, парень.

Лежавшие на полу парни вскочили, как будто бы их ошпарили кипятком, и, уставившись на меня, вопросительно молчали. А девушка, отвернувшись в сторону, стала теребить замок на своей кофте.