А что же случится со мной? - Джеймс Чейз

Он усмехнулся. Он выглядел действительно счастливым, так как такой прием его очень обрадовал.

– Выбирай сам.

– Давай возьмем устриц и яблочный пирог. Его глаза заблестели.

– Хорошо, давай устриц, Джек.

Мы взяли устриц с шампанским и яблочный пирог. После той пищи, которую я ел в Парадиз-Сити, все это было убого, но мой старик был доволен.

Когда мы поели, к нам присоединились два толстяка и они долго болтали с моим отцом. А я все думал о завтрашнем дне.

Когда мы вернулись домой, он заметил:

– Как хорошо, Джек. Это был самый приятный вечер с тех пор, как ушла мать. Как бы мы хорошо зажили здесь вместе, если бы ты приобрел гараж Джонсона.

– Не сейчас, пап, – ответил я, – может быть немного позже. И я почувствовал себя подлецом.

Я уселся в «бьюик» Берни в аэропорту в Парадиз-Сити и помчался по шоссе. Я думал о своем старике, служившем в маленьком банке сейчас в возрасте шестидесяти девяти лет, как он будет реагировать на сообщение о моей гибели в авиационной катастрофе? Я также думал о том, что сейчас служу у Эссекса за тридцать тысяч долларов в год, и со временем могу получать больше. Может быть это безумие связываться с угоном самолета? Почему бы мне не работать мирно у Эссекса, чем так рисковать? Но потом я подумал о миллионе с четвертью, и что это значит. Работая у Эссекса до самой смерти, я не мог бы заработать такую сумму. В одном я был уверен, что мне надо идти своим путем, и я должен оставить Берни. Я заберу свои деньги и отправлюсь в Европу. Пока я еще не придумал, где остановлюсь, но с такими деньгами я мог вести образ жизни, какой мне понравится.

Я подъехал к уединенному домику в полдень. Ждет ли меня миссис Эссекс? Мне так и не удалось привыкнуть думать о ней, как о Виктории, тем более как о Вико. Было в ней что-то такое, что не позволяло такой фамильярности, хотя я и отшлепал ее и переспал с ней. Да, она была выдающаяся женщина.

Я затормозил у домика. Когда я вышел из машины, дверь домика распахнулась и показался слуга-негр с улыбкой на лице. Его вид неприятно поразил меня. Он двинулся мне навстречу. Он был высок, с плоским лицом и блестящими черными глазами. Одет он был в белый сюртук, зеленоватые брюки и такие же сандалии.

– Добро пожаловать, мистер Крейн! – приветствовал он меня.

– Привет!

«Какого черта он здесь!» – подумал я.

– Миссис Эссекс будет после обеда, мистер Крейн.

– О… хорошо. – Я чувствовал себя неудобно.

– Я заберу ваш багаж. – Он замолчал и, улыбнувшись, добавил:

– Я – Сэм Вашингтон Джонс. Вы можете звать меня просто Сэм. О'кей?

– Согласен.

Он открыл багажник и достал мой чемодан.

– Я покажу вам вашу комнату, мистер Крейн. – Он проводил меня в домик, задержался у одной двери и кивнул. – Это спальня миссис Эссекс. – Потом прошел дальше по коридору и открыл следующую дверь. – Это ваша комната, мистер Крейн.

– Спасибо.

– Может разобрать вещи, мистер Крейн?

– Спасибо, я сделаю это сам. Он положил чемодан на кровать.

– Ленч будет готов через полчаса. Может быть хотите выпить, мистер Крейн?

– Виски со льдом, пожалуйста.

Я немного подумал. Конечно, она должна иметь слугу. Такая женщина не может готовить, убирать кровать и домик. Как же она развращающе действует на этого довольно порядочного негра.

Я разобрал чемодан, повесил одежду в шкаф, вымылся в ванной и вышел в гостиную. Двойная порция виски со льдом стояла на маленьком столике. Я присел, отпил немного, закурил и стал ждать.

Сэм показался через двадцать минут.

– Вы будете есть, мистер Крейн?

– Я никогда не отказываюсь от еды.

Он улыбнулся и вышел. Через несколько минут он вкатил накрытый столик. Начал я с огромных креветок. Главным блюдом был люля-кебаб с острым соусом. А на десерт был кофе и бренди.

– Вы хорошо готовите, Сэм, – сказал я.

– Да, мистер Крейн, миссис Эссекс любит хорошо поесть. Я остался сидеть в гостиной, покуривая, пока не услышал звук приближающегося автомобиля. Я встал и вышел на порог. Миссис Эссекс подкатила в великолепном «порше» и, помахав мне рукой, остановилась рядом с моей машиной.

– Привет, Джек! – Она выскочила из машины. Боже! Как замечательно она выглядела. Она была в роскошной блузке, которую, казалось, разрисовал Пикассо, и в белых брючках, плотно облегающих ножки.

– О, вы выглядите великолепно, – заметил я. Она оглядела меня с ног до головы и усмехнулась.

– Вы так думаете?

Она подошла ко мне и взяла меня под руку.

– Сэм позаботился о вас?

– Да, он превосходный повар.

Мы вошли в домик и она, оставив меня, опустилась в кресло.

– Поражены? – улыбнулась она.

– Да, очень!

– Довольны?

– О, не то слово.

Она рассмеялась. Боже! Она была превосходная женщина!

– Как раз сейчас я провожу пять дней с моей сестрой в Нью-Йорке, – объяснила она. – У нее такие же проблемы с мужем и мы решили объединиться. Она соврет для меня, а я для нее. – Она засмеялась. – Лейн слишком занят, чтобы присматривать за мной. – Она со вспыхнувшими глазами взглянула на меня. – А вы сможете?

Я протянул ей руку.

– Чего же мы ждем?

Следующие пять дней пролетели незаметно. Мы спали вместе, занимались любовью, вставали в десять часов, завтракали и ехали на лошадях в лес. Она была прекрасная наездница, я не уставал любоваться, как она гарцует на лошади. Потом мы возвращались в домик и Сэм сервировал нам обед. Потом мы шли в постель и она сильно возбуждалась, когда я ложился на нее. Затем мы совершали долгую прогулку по освещенному солнцем лесу, обнявшись. Она много не говорила. Ей просто надо было иметь меня рядом, держать меня за руку и бродить так. Когда солнце садилось, мы возвращались в домик и опускали шторы. Мы немного выпивали, смотрели телевизор, затем появлялся Сэм с легким ужином. Этот легкий ужин мог включать, например, суфле из омаров, форель с миндалем, салат из яиц, копченую лососину и т, д. Никто из нас не пытался разговаривать на отвлеченные темы, как обычные люди. Нас интересовали только мы. Она жаждала меня, как будто я был жеребец, личные чувства не участвовали. Окружение было великолепное, еда Сэма тоже великолепна, и она великолепна.

В наш последний вечер (на следующий день должен был прилететь Берни на новом самолете) у нас был особый обед. Мы начали с перепелов, затем последовал фазан с гарниром и мы все запивали вином.

– Мне пора возвращаться к Лейну, – заметила она, потягивая бренди и улыбаясь. – Вы остались довольны?

– Очень, а вы?

– Ммм!

Она встала, и я следил, как она ходила по гостиной, следил за притягательными движениями ее бедер, за тем, как напряжена ее грудь.

– Вы лучший любовник, чем Лейн.

– Неужели? – удивился я. – Это просто потому, что у меня есть время, а у него его нет для вас.

– Женщина нуждается в любви. Если она вдобавок несчастлива из-за того, что замужем за человеком, который только и думает о деньгах. – Она пожала плечами. – Деньги и дела. Женщине приходится самой заботиться о своих интересах.

Сэм принес кофе. Наливая ей в чашку, он спросил:

– Мне уложить ваш чемодан, миссис Эссекс?

– Да, пожалуйста.

Итак, наступил конец. Эта женщина, которая так радостно отдавалась мне, будет в одном ряду с моим стариком. И она, и он с завтрашнего дня уйдут из моей жизни. Завтра я должен быть на Кондоре и погибнуть для всего мира. Я больше никогда не увижу своего старика, но я переживу это. У него своя жизнь. Но расставание с этой женщиной, сидящей рядом со мной, глаза которой скользили по моему лицу, было мучительно.

Когда Сэм удалился, она продолжала:

– У меня было много мужчин, Джек. Женщина нуждается в мужчине, а Лейн, я уже говорила, слишком занят и всегда усталый. Вы наверно не представляете, каково бывает мое разочарование, когда долго ждешь мужчину, а когда он возвращается, то находишь, что он слишком усталый и без меня. Мужчины думают только о себе. Он воображает, что я буду сидеть и ждать, когда у него будет настроение развлечься со мной. – Она положила ладонь на мою руку. – Это наша последняя ночь, Джек, но если мы будем осторожны, то будут и другие ночи. – Она поднялась на ноги. – Пошли в постель.

На следующее утро я наблюдал, как она садится в свою машину. Она махнула на прощание рукой и умчалась. Сэм вышел на улицу.

– Ваш чемодан собран, мистер Крейн. Я предложил ему двадцать долларов.

– Спасибо, не надо, – ответил он, улыбаясь. – Мне это только доставило удовольствие.

Итак, я оставил его и поехал на аэродром.

Около пятнадцати часов новый «Кондор» приземлился на посадочной дорожке. Я подъехал в тот момент, когда Берни и Гарри сошли на бетон.

– Хороший самолет, – заметил я.

– Вы не представляете, насколько он прекрасен, – сказал Берни.

– Все в порядке?

– Все. Он летает, как птица. Мы обменялись взглядами.

– Когда будут ночные испытания?