Безжалостный. Свидание со зверем (СИ) - Владимирова Анна

— Да. Только все это — один мужчина, — обличающе указала я в сторону медцентра. — Робин нашла тебя сама.

— У меня есть и другие примеры, — спокойно возразил он. — Которые больше похожи на твой. Бывает так, что сначала делают больно, да. Но виной тому лишь обстоятельства. А они преодолимы. Рейн действительно раскаивается и хочет быть с тобой, а это… не всегда встречается.

Робин возникла за его спиной, будто подтверждая эти его слова.

— Я взяла тебе кофе… — протянула она мне стаканчик.

— Спасибо, — рассеяно поблагодарила я. Пыталась почувствовать тот голос, который с недавних пор вносил коррективы в мою жизнь, но он молчал. Захотелось забиться в какую-нибудь нору и там пересидеть. Но куда там! Джастис повел меня в процедурную на обследование, чтобы убедиться, что сердце мое больше не собирается останавливаться. Туда же явился хмурый Рейн.

— Как она? — спросил тихо, подойдя к доктору.

— Хорошо, — убрал тот датчик и протянул мне салфетки. — Воспаления нет — это главное. Позже гляну на анализы, но, думаю, и там все будет в порядке. Как рука?

— Болит. — Судя по тону, озабочен Рейн был далеко не своим самочувствием. И даже мое было на втором плане.

— Что случилось? — уселась я на кушетке.

— Харт недоступен.

— Ну, мало ли… — попробовала успокоить, но Рейн меня не слушал.

За завтраком тоже ничего в рот не взял. А я ловила себя на том, что мне тоже было не особенно радостно, когда он искрил напряжением рядом.

Мы сидели в местном кафетерии у панорамного окна. Народу почти не было — так, пара докторов в другом конце и трое официантов, убирающих посуду. Казалось, что мне все приснилось, начиная с моего появления тут. Рейн сидел рядом, доктор со своей девушкой напротив, и мы будто просто приехали на какой-то горный курорт на уикэнд. От этого реальность казалась еще более пугающей. Свернутая в глубоких тенях на фоне яркого безмятежного солнца, она грозила развернуться с приходом ночи и напомнить обо всех реальных страхах.

— И чем тут заниматься весь день? — глянула я на доктора.

— Мы вчера гуляли здесь в окрестностях, — оживился тот.

— А нам можно? — поинтересовалась я.

— Думаю, этот вопрос можно решить, — глянул док на Рейна.

— Пойдем? — перевела я на него взгляд.

Ему не хотелось. Кажется, единственное, о чем он сейчас думал, это о дочери. Но это и понятно — он сейчас словно пытается вытащить два камня, идущих ко дну с равными скоростями… Я, вот, вроде замедлилась — умирать не собираюсь, грызть ему глотку — тоже. Логично, что теперь он будет думать о дочери.

— Хорошо, — наконец, согласился он.

— Свежий воздух вам обоим пойдет на пользу, — одобрил доктор.

Мы печально собрались. Я долго искала свою куртку, ботинки… Все это так и осталось в шкафчике где-то в другом мире на нижнем этаже — пришлось ждать, пока доставят. Рейн получил пропуск, а к нему — рюкзак с чем-то необходимым, но я не стала расспрашивать. Я вообще старалась с ним не говорить — пусть переживает. Сама терпеть не могла, когда меня пытались отвлечь от тревожных мыслей.

Выход на воздух здесь был, к счастью, отдельным для персонала, чтобы не соприкасаться с чистилищем внизу. Нас проводили на широкую веранду с душераздирающим видом на пропасть. Я молча задохнулась от ужаса перед высотой, раскрыв глаза на все это великолепие, а Рейн сцапал меня без объяснений, вжал в себя и повел к кабинке.

— Ты же хотела погулять, — ожил он впервые после завтрака.

— Ну, я не каждый день гуляю с такими видами. Так, до магазина пройдусь и домой…

Он усмехнулся и помог усесться в шатающийся от ветра вагончик, трасса которого шла через ущелье. И это мне уже совсем не понравилось. Я пожалела о своем отважном решении развлечь и отвлечь этого горного кота за счет своих собственных нервов. Кабинка вроде бы и казалась надежной, но стило ей раз дрогнуть, и я вцепилась в сиденье, попрощавшись с жизнью.

— Иди сюда, — перетянул меня к себе на колени Рейн и крепко сжал. — Ты всегда сначала напрашиваешься в пекло, а потом сидишь с такими глазами?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— «Дают — бери», знаешь такое? — зажмурилась я на очередную вибрацию конструкции.

— Открывай глаза, — зашептал он мне на ухо. — Тут очень красиво. Не верю, что ты такая трусиха…

— Такая, — уставилась на него хмуро. — А еще я не умею готовить, терпеть не могу убираться и ем апельсины в постели.

— Последнее я вряд ли вынесу, — серьезно сдвинул он брови, но глазами Рейн улыбался. — Но ради тебя буду менять постельное каждый день.

— И как долго?

— Пока тебе не станет меня жалко и ты не перестанешь их есть в постели.

— Мне не станет тебя жалко.

— Ну да, конечно. Поэтому ты тащишься меня выгуливать через ущелье, которого смертельно боишься.

А дальше я не знаю, как это вышло. Он просто потянулся ко мне, и я тут же ответила, влетая в его губы своими. Будто кабинка и правда сейчас рухнет, и поцеловать его стало самым последним делом в моей короткой жизни. Я обхватила его лицо, зарылась пальцами в короткие волосы… и совсем увлеклась, легко прикусив уголок его губ, и спустилась мелкими укусами до самого подбородка… Притворятся, что этот самец может быть и правда моим, оказалось невероятно соблазнительно. Здесь, в мире, который так не похож на мой привычный, легко поверить в сказку… А Рейн и был сказкой для такой как я.

Его взгляд взорвался довольными искрами, будто снаружи наступила ночь. А я подумала, что такое звездное небо вполне может заменить мне настоящее… Но тут кабинку снова дернуло, я взвизгнула, а Рейн рассмеялся.

— Тише, котенок, — потерся нежно о висок и прижался к нему губами. И я окончательно провалилась в сказочную иллюзию.

На той стороне склона оказалось вполне себе цивилизованное место для прогулок и отдыха — расчищенные тропы в лесу, столики с лавочками и даже домики с отоплением на случай, если погода вдруг испортится и придется пережидать бурю. Рейн взял меня за руку и повел в свой мир. На этой стороне никого не было кроме нас. И так тут было тихо, что даже непривычно. Ветер остался в ущелье, и, если бы не хруст снега под исключительно моими ботинками, я бы подумала, что здесь какой-то вакуум.

Рюкзак, как оказалось, был набит всякой снедью, и даже термос с кофе в нем обнаружился.

— Почему ты ушел из силовых структур? — взяла горячую чашку из его рук.

— Надоело. Все. В один момент. Не привык, чтобы мной манипулировали. Частные заказы позволяли чувствовать себя свободным.

— Ну, с твоим опытом, — пожала я плечами. — Наверное, это был правильный выбор.

— Системе не нужны те, у кого есть свое мнение, — нахмурился он, повернувшись к лесу. А я залюбовалась его профилем. Аж в груди защемило, так захотелось прижаться к нему снова и заставить забыть о прошлом. Я что, ревную его к ребенку, которого он потерял? — Но теперь я завишу от системы — спасет она детей или не сможет…

— Ну, там же Харт… Я думала, ты ему доверяешь.

— Он такой же, как и я — система перемолола его чувство собственного достоинства. Но ценности у нас общие. И это да, обнадеживает.

Рейн вернул на меня взгляд, но тут же отвел в сторону.

— Я тебя прощаю, — вырвалось у меня тихое, но в царящем безмолвии я будто крикнула. — Хоть ты и не просишь прощения.

Он повернул ко мне голову и медленно опустился передо мной на одно колено:

— Никогда не видел смысла просить прощения.

— Я хотя бы знала, что ты сожалеешь, — пожала плечами. — Но я и так это вижу. И больше не считаю тебя виноватым. Более того, ты меня спас.

— И? — сузил он глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я не хочу, чтобы ты оставался рядом из чувства вины…

— Я уже говорил, что это невозможно, — сдвинул он брови. — Будь у меня чувство вины, я бы просто придумал, как ее хоть немного сгладить. Поверь, все было бы проще…

Эти его слова творили со мной непонятное. Мне хотелось поверить.

— Рейн, это так странно, — нахмурилась я, сжимая чашку в руках.