Берс-2. И один в поле берс - Дмитрий Анатольевич Гришанин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну и, разумеется, я нехило так пополнил за ударную семидневку свой Запас живы. Доведя его до без малого рекордных семнадцати миллионов единиц. Львиную долю здесь, разумеется, составили дополнительные бонусные вливания живы за исполнение собранным в контейнер мутагеном частных заданий целителей, алхимиков и артефакторов. Статистика показала, что заданий этих за каждый день я закрывал порядка семидесяти-восьмидесяти штук, и с каждого исполненного задания в среднем в Запас мне прилетало по пятнадцать тысяч единиц живы, вот и считайте… Плюс, как и повелось с самого начала, непрерывным ручейком капала жива от системы за убийство тварей и стражей. Регулярно так же поступали и оговоренные в квесте премиальные по сто и двести тысяч живы за отбитые у выходцев с Изнанки алтари — соответственно, малые и средние. И до кучи, не без подсказки Психа, мне удалось вычленить четвертый источник пополнения Запаса — самый скромный на фоне приведенных выше (всего около двухсот единиц живы в час), но стабильный естественный приток живы от освобожденных алтарей.
Под занавес седьмого дня второй недели квеста нам с питом выпала зачистка от тварей изнанки большого села, раскинувшегося, как водится, вокруг родового дома княжеского ближника. С перспективой, соответственного, премиальных двухсот тысяч живы за освобождение от стража среднего алтаря. Засада же в данном случае заключалась в том, что село сплошняком оказалось затянуто плотной (местами, как натуральная вата) белесой паутиной.
Всего второй раз за две недели квеста нам «повезло» набрести на гнездо шлусера, с его многочисленным паукообразным потомством. Но на этот раз затаившийся в паутине страж (учитывая размер подконтрольной ему территории и гораздо больший срок пребывания на захваченных землях) был стопудово сильнее и опаснее своего погибшего родича. А учитывая, что даже первый шлусер нас с питом едва не прихлопнул, как мух, и лишь прямое вмешательство в схватку игрока запредельной двенадцатой ступени дало нам шанс на спасение, не сложно догадаться как сикотно мне было снова верхом на Заразе с черепашьей скоростью продираться сквозь заросли паутины к центральному алтарю.
Да, после той неудачной схватки я вырос на уровень, и стал несоизмеримо сильней, быстрей и выносливей себя прежнего. К тому же, тщательный разбор атаки шлусера под Озарением феникса позволил мне отыскать ахиллесову пяту паукообразного монстра и теоретически я теперь знал, как следует его побеждать. Но… Богатый опыт за плечами схваток с другими стражами научил, что реальность полна сюрпризов, и что гладко в теории, на практике может пойте по такой броде, что мама не горюй.
Обычно, когда тщательно выстроенный план схватки сбоил на практике, мне на выручку приходил грома-бык стадии короля, текущее развитие которого позволяло практически на равных противостоять большинству стражей. Но это работало на земле. Против атакующего же сверху шлусера, на сей раз, мой питомец окажется абсолютно бессилен — длины даже двухметрового языка грома-быка не хватит, чтоб дотянуться до чердака дома, и сбить смертельный прыжок стража. Одолеть шлусера можно было лишь в воздухе, запрыгнув с еще большей высоты ему на спину, и мгновенно нанеся монстру смертельный удар. Воспользоваться же для переноса пита на крышу техникой Живого камня я не мог сразу по двум причинам. Во-первых, освоенная мною на данный момент лишь четвертая стойка техники Живого камня разом сожрала бы весь мой Резерв маны, запечатав при этом пита лишь на четыре секунды в тридцатикилограммовую статуэтку, и гарантированно исключив, при этом, на минимум минут на десять (до частичного восстановления Резерва) дальнейшее использование мною Рывков батута, без серии которых за четыре секунды я никак не смог бы вскарабкаться на крышу даже без дополнительного отягощения в виде громоздкой статуэтки. Во-вторых, даже если б я смог каким-то чудом провернуть вышеозначенную операцию, мне нельзя было этого делать, так как Зараза должен был находиться внизу у алтаря, чтоб в нужное время ударом рога по сигнальным нитям отвлечь шлусера на себя, и дать тем самым шанс мне с крыши атаковать высунувшегося из логова на чердаке стража. Потому, как не крути, выходило, что на сей раз мне все придется сделать самому, с первой попытки, без права на ошибку. Очково, блин, но выбора нет.
Не стану описывать, как Зараза почти час без устали работал челюстями, в прямом смысле слова прожирая проход нашему маленькому отряду сквозь вату паутины к центральному большому дому и, соответственно, находящемуся на его дворе алтарю. Из-за активированного питом Манка, периодически мы подвергались нападением стаек паукообразных тварей низких стадий развития, и эти короткие стычки не давали мне заскучать во время монотонного черепашьего перехода.
Наконец мы добрались до цели. И, ожидаемо, обнаружили алтарь, густо опутанный сигнальными паутинными нитями-веревками, пара концов от которых уходила на широченный чердак большого родового дома. Находясь под высокой треугольной крышей, чердак по сути являлся полновесным третьим этажом, и прежними хозяевами, стопудово, активно использовался, как хозяйственная подсобка, для сушки различных припасов на зиму, в том числе, разумеется, и сена. Это я к тому, что на чердаке было предостаточно материала для обустройства мягкого и удобного логова, чем шлусер беззастенчиво пользовался, с комфортом устраиваясь на самой верхотуре — откуда удобней всего было совершать его гигантские прыжки. Отсутствие же наружных повреждений вокруг стен чердака объяснялось тем, что хитрец шлусер, маскируя секретное логово, забрался под крышу дома изнутри, перемещаясь с этажа на этаж по внутренним лестницам, и в конце проникнув на самый верх через чердачные люк или дверь.
Мне ж, по понятным причинам, пришлось карабкаться на крышу снаружи. Но перед этим еще четверть часа ждать пока Зараза сперва аккуратно (чтобы не потревожить сторонними колебаниями чувствительные канаты сигналки) выжрет в паутинных зарослях от алтаря широкий удобный проход к ближайшей стене большого дома, и затем не менее осторожно слижет двухметровым языком клочья разорванной паутины со стены дома (дабы какой-нибудь шальной порыв ветра не колыхнул их мне наперехват во время прыжка). Вынужденное ожидание я коротал в тщетных попытках скастовать пятую стойку Крыла бабочки, однако, как и на тренинге в хранилище, меня неизменно каждый раз ожидал лишь жестокий облом. К счастью расход маны на несостоявшуюся ступень выходил ничтожным и за считанные секунды восстанавливался естественным образом, потому за десятка два попыток я истратил не более двадцатой части Резерва, и приняв в итоге, что пятая стойки техники, ускоряющей выработку ману из живы, мне пока не по плечу, скастовал менее эффективную, но зато насквозь понятную четвертую ступень Крыла бабочки.
Убедившись, что процесс заполнения Резерва увеличился в разы, так же привычным макаром скастовал четвертую ступень иллюзорной техники Дыхание пепла.
Далее, когда сделавший свою часть работы питомец отчалил щипать паутину с зарослей вокруг алтаря, я прошел на подготовленное место у стены дома и, скастовав Рывок батута, с места взвился на семиметровую высоту.
Глазомер меня не подвел. В высшей точке прыжка край крыши оказался мне примерно по грудь, и из столь благоприятной позиции мне, разумеется, не составило труда, ухватившись обеими руками за черепицу, сперва зависнуть над провалом на краю, а затем, подтянувшись, забраться на крышу.
К сожалению, несмотря на все мои отчаянные старания, бесшумно проделать подъем на крышу не удалось. Во время рывка старая черепицы предательски заскрипела под пальцами рук, и в довершение бед шатающийся глиняный черепок с краю, неуклюже поддетый коленом моей правой ноги, сорвался с крыши и ухнулся вниз, где с оглушительным БЗДЫЩ разлетелся на мириады мелких осколков, окончательно послав по бороде всю мою маскировку.
Интуиция тут же забила набат, и я, не раздумывая, повторно скастовал Рывок батута. И взвившись снова на семиметровую высоту
