Из дневников Босоногого мага - DOBROmood
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мой дедушка не крал статуэтку. Она принадлежала ему с самого начала, — обиженным девичьим голосом добавила она.
— Передай, тому, кто послал тебя, что я больше не член семьи Артос. Я образовал свою семью. И они не должны узнать о Вивиан Лутаро.
Он замолчал.
— Я думаю, мой дедушка, прояснил вопрос о хозяине статуэтки, — улыбнулась Вивиан, как бы намекая на конец разговора. Ма’Ай встал, но тут вспомнил, что Ашран говорила спросить кое о чем ещё:
— Раз вы в теле Вивиан, то кто в статуэтке?
Вивиан встала, и казалось, вместе с ней встало что-то тёмное, большое и древнее:
— Мальчишка… — тихо пробасила Вивиан.
— Дедушка? — озабоченно спросила Вивиан.
Ма’Ай замер. Вивиан выглядела так, словно обдумывала ответ на сложный вопрос. Ма’Айя окружила невидимая, но хорошо осязаемая угроза. Сам воздух пропитался этой тёмной энергией, стал тяжелым и неподвижным. Ма’Айю подумалось, что эльвир может лишить его жизни в любую секунду. Горло схватил спазм. Единственное, что спасало от попытки убежать в ту же секунду прочь из кабинета, это вера в то, что Ашран не подвергла бы его опасности.
Вивиан села. Всё прошло, атмосфера опять стала обычной:
— Я уговорила дедушку довериться тебе. Поэтому он должен рассказать свою историю… — сказала она, а дальше продолжил говорить эльвир: — Я бывший глава семьи Артос. Как я и предполагал, семья постаралась скрыть моё исчезновение. Я встретил Ви — бабушку Вивиан сто двадцать лет назад. Тебе неизвестно, но эльвиры питаются эмоциями людей. Совсем недавно, ты не плохо так испугался…это было вкусно.
Он облизнулся, подтверждая свои слова и улыбнулся.
— Ви оказалась чем-то особенным. С ней я мог создавать эмоции сам, как на родной планете. Это как чудо. Среди людей есть слово для определения данного чуда. Любовь. Возможно это была любовь, я не специалист в этой области. Страх вызвать гораздо проще. Проблемой было то, что Ви не член семьи. У эльвиров случались не объяснимые тяги к некоторым людям, но для сохранения тайны жизни эльвиров лишние люди не нужны. Я сам создал эти законы и правила, но она стала для меня важнее всего. И я решил, что хочу провести не долгий срок жизни Ви с ней, забыв о том, кто я на самом деле. Мне даже удалось скрыться почти под носом у эльвиров. Когда не хочешь, чтобы тебя нашли, прятаться стоит на самом видном месте, мальчик.
Он помолчал будто раздумывая.
— Нас ждало ещё одно чудо. Жизнь подарила нам дочерей Виви и Виан. Виви — это мать Вивиан, она человек. А Виан — её сестра близнец, она эльвир. Это редкое явление, а уж в союзе с человеком единичный случай. К сожалению, Виви погибла вместе с мужем под обвалом в горах очень рано, а родили мы их слишком поздно. Когда жизнь моего человеческого тела подошла к концу, я оставил его и оставался с Ви. Я продлил её жизнь настолько, насколько мог… Моим удивлением было то, что моя способность создавать эмоции не покинула меня. Она продолжается вместе с Вивиан. В статуэтке моя дочь — Виан.
На этот раз он замолчал очень надолго и видимо не собирался продолжать, ибо за него закончила Вивиан своим голосом:
— Мой дедушка считает, что сказал слишком много. Этого должно быть достаточно?
Ма’Ай кивнул.
— Ваш дядя, — спросил он. — Он не знает ваш семейный секрет?
— Нет. Тело дяди Герри не подходит для эльвира. Дедушка решил предоставить ему свободную от тайн жизнь. Секреты утомляют, — пояснила Вивиан.
Ма’Ай решил поделиться ещё кое-чем, что рассказывал Холгун.
«Имеет ли он право раскрыть чужие тайны?» — подумал Ма’Ай.
И всё же решил, что это будет на благо, произнес:
— На чёрном рынке в Верлиоке ходит запрос на некую золотую статуэтку. Так получилось, что ваш дядя проиграл в карты огромную сумму денег и от незнания счёл статуэтку не столь ценной.
Глаз Вивиан удивленно расширились, но почти сразу она ответила мужским голосом:
— Спасибо. Я поговорю с мальчишкой.
Ма’Ай кивнул и вышел. Ему самому не верилось, что у него всё получилось. К тому же узнал так много, чего даже не предполагал. С него взяли слово, но кому бы он такое рассказал, кроме Ашран.
К его удивлению, когда он вернулся в лабораторию, Ашран была подвижна, здорова и в отличном расположении духа. Сначала он лишился дара речи, глядя на неё, возившуюся со склянками за столом кабинета в халате и пучком на голове. А затем до него дошло:
— Ты! — вскричал он. — Ты обманула меня!
Она рассмеялась:
— Это же ты забыл, что я прекрасный лекарь.
— Ты просто не представляешь, что я пережил, — глухо добавил он, опустив лицо.
— Но ведь пережил? — усмехнулась она.
Она просто издевается над ним. Забавляется! И такая злость охватила его. Он не знал, что делать. Злоба требовала выхода.
— Я, — произнес он. На ум пришло единственное. То, что он делал с За’Ар или Ма’Ртой, когда они доставали его своими шуточками. — Я защекочу тебя насмерть!
Выкрикнул он свою угрозу и кинулся к ней. Он не знал, боится ли она щекотки или нет, но заодно и выяснит. Она взвизгнула и бросилась прочь от него.
— Ни одна магия тебя не спасёт! — добавил он угрозу и принялся её догонять. У него таки получилось поймать Ашран. Она боялась щекотки. Зажав ее в одном из кресел, он наслаждался своей пыткой. Ашран правда пыталась отбиться и руками, и ногами, но получалось у неё это плохо, отчего она лишь глубже вжималась в кресло в попытке избежать прикосновения его рук.
— Я мастер щекотки! — пояснил он на новом заходе.
Её попытка возразить потонула в потоке порывистого смеха. Ма’Айю было весело. Лицо Ашран раскраснелось, дыхание сбилось, волосы, как и одежда, растрепались.
— Что вы делаете? — вмешался в их гомон, громкий голос Холгуна.
Ма’Ай остановился, и Ашран удалось ускользнуть, через ручку кресла.
— Ма’Ай просто разозлился, — смеясь, пояснила Ашран и, отбежав подальше, добавила: — На свою глупость.
— Странно, тебя наблюдать за занятием глупостями, — как ни в чем не бывало, заметил Румпель. — Уже вечереет, а вы ещё не готовы для похода в «Дикие цветы».
— «Дикие цветы»? — переспросил Ма’Ай, понимая, что от него укрыли большую часть плана.
— Именно, — подтвердил Ашран. — Семье Артос известно о статуэтке, я думаю,
