Пушкин - Леонид Гроссман

Через девять лет, в момент смерти Наполеона, Пушкин увековечит могучими стихами истоки гибели завоевателя, восходящие к осени 1812 года:

Оцепенелыми рукамиСхватив железный свой венец,Он бездну видит пред очами,Он гибнет, гибнет наконец.Бежат Европы ополченья!Окровавленные снегаПровозгласили их паденье,И тает с ними след врага.

В победе русских Пушкин видит «длань народной Немезиды».

Но уже в 1812 году в сознании подростка слагается представление об идеальном полководце, освобождающем родину от иноземного нашествия. Поднявший на новую высоту боевую славу русского народа, Кутузов навсегда останется в сознании Пушкина национальным героем, образ которого он отчеканит через два десятилетия в победный барельеф неизгладимой четкости и мощи.

2

В осенние месяцы 1812 года на всех путях неприятеля разгоралась партизанская война (начавшаяся еще под Смоленском). Незадолго до Бородина Кутузов дал подполковнику и поэту Денису Давыдову небольшой отряд гусаров и казаков для набегов в тыл врага. Всадники с помощью вооруженных крестьян стали наносить страшные удары французам. Пушкин уже в лицее высоко ценил поэта-партизана за «резкие черты неподражаемого слога» и даже говорил впоследствии, что «в молодости старался подражать Давыдову в кручении стиха и усвоил себе его манеру навсегда». В 1816 году в стихотворении «Наездники» он изображает давыдовских партизан.

Еще 27 октября 1812 года Александр Тургенев писал П. Я. Вяземскому, что зарево Москвы и Смоленска «осветит нам путь к Парижу».

К концу года русская армия уже стояла на всем протяжении своей западной границы. 1(13) января 1813 года она перешла свои рубежи для окончательного сокрушения Наполеонова владычества. Открывалась освободительная кампания 1813–1814 годов.

С самого начала Отечественной войны вся литературная жизнь страны преобразилась. За эти тревожные месяцы Пушкин познакомился с образцами незнакомой ему прежде, совершенно особой «словесности». Приказы по армии, реляции, бюллетени, рескрипты, донесения командующих, воззвания к народу, патриотические статьи и проповеди совершенно заполнили русские журналы и газеты. Лицейский профессор А. П. Куницын напечатал в «Сыне отечества» патриотическое воззвание, раскрывавшее освободительный смысл разразившейся войны. Время внезапно и повелительно создало новые виды письменности, которые сразу же приняли первые поэты страны — Жуковский, Батюшков, Крылов. Знаменитые басни о французском нашествии получили широкое распространение в действующей армии, где их читал войскам сам главнокомандующий.

К концу года в «Вестнике Европы» появилась ода Жуковского «Певец во стане русских воинов». Эта восторженная речь певца, сопровождаемая хором воинов, облекла в краткие формулы исторические характеристики героев. Кутузов, Ермолов, Милорадович, Витгенштейн, Платов, Коновницын, Воронцов и особенно Раевский — вся эта плеяда современников получала в стихах Жуковского исторический ореол. Особая хвала звучала партизанам — Денису Давыдову, Сеславину, Фигнеру. Вечная слава провозглашалась павшим в сражениях — Багратиону, Кутайсову, Кульневу. «И ты, и ты, Багратион… Добыча лютой битвы!..» Сильное патриотическое впечатление производили и похвалы героям прошлого — Святославу, Дмитрию Донскому, Суворову, Петру I.

Пушкин, несомненно, был увлечен этим вдохновенным патриотическим дифирамбом. В 1814 году он обращается к Батюшкову:

…С Жуковским пой кроваву браньИ грозну смерть на ратном поле.

В 1830 году он назвал «Пэан 12 года Жуковского» среди нескольких произведений, которые «наша словесность с гордостью может выставить перед Европою».

Отголоски «Певца во стане русских воинов» довольно явственно различимы в некоторых «батальных» стихотворениях лицейского периода.

Одним из первых описал разоренную Москву Батюшков в стихотворном послании «К Дашкову» («Мой друг! Я видел море зла…»). Это одно из лучших стихотворений о войне 1812 года по глубине трагического чувства и живой непосредственности его выражения. Образы «бледных матерей», бегущих в отчаянии с грудными младенцами под заревом московского пожара, замечательно выражают ужас нашествия, запечатленный правдивою кистью большого и чуткого писателя. Пушкин высоко оценил это стихотворение и откликнулся на его резкие антитезы в своих негодующих строфах об испепеленном городе. Запомнится ему и декларативный отказ поэта от эпикурейской лирики в годину страданий родины.

19(31) марта 1814 года русские войска вступили в Париж. После сражения под Монмартром (в то время предместье столицы), где снова блеснули имена полководцев 1812 года: Ермолова, Раевского, Барклая, Милорадовича, французская армия отошла с передовых позиций. «Мы увидели Париж со шпагою в руках!»

В Париже росс! — где факел мщенья?Поникни, Галлия, главой!Но что я зрю? Герой с улыбкой примиреньяГрядет с оливою златой, —

описывал вскоре торжество и миролюбие русской армии Пушкин.

Борьба, казалось, завершилась. 25 марта (6 апреля) Наполеон подписал свое отречение, а через две недели простился с гвардией и отбыл в изгнание на остров Эльбу.

Общее настроение лицейского братства в ту пору хорошо уловил и выразил Илличевский в одном из своих писем 1815 года: «Хвала русскому языку и русскому народу! Последняя война доставила ему много славы».

Она вскоре озарила и лицей, эта великая хвала русскому языку и русскому народу, воплощенная в битвах и подвигах незабываемой кампании. Историческое торжество России было подлинным рождением ее великого поэта. Патриотический подъем 1812 года впервые вызвал в Пушкине живое и конкретное представление о героическом народе, к которому он принадлежал и которому был призван служить своим словом. Международная драма обращает Пушкина к творческому осмыслению событий политической современности с позиций великой нации.

Тема родины получает для него новое звучание. Превыше всего уже на школьной скамье он дорожит достоинством и счастьем своего народа. В его стихах уже в 1814 году торжественно и победно начинает звучать огромная тема эпохи — всенародное преодоление иноземного нашествия. «Края Москвы, края родные, — с непосредственной сыновней нежностью обращается к полям величайших битв поэт-подросток. — И вы их видели, врагов моей отчизны! И вас багрила кровь и пламень пожирал!» Возникают первые пушкинские строфы о мировых событиях — пожаре Москвы и взятии Парижа. Впервые ставится и большая тема о призвании поэта в годину народных бедствий: