Всем сестрам по мужьям - Арина Ларина

– Спасибо. – Татьяна залпом допила кофе и бессмысленно уставилась на дно кружечки.

Надо же, даже ее сестрица умудрилась разобраться в этой жизни и найти место, где можно выбрать мужчину! Другое дело, что выбирать эта курица не умела, но хотя бы догадалась. И Катя вовсю фильтровала кавалеров. У них было какое-то подобие личной жизни. А у нее? Или лучше никакого, чем однажды понять, что рядом с тобой чужой, самодовольный индюк, мнящий себя покровителем?

– Знаете, а давайте выпьем кофе где-нибудь в более романтической обстановке? – вдруг предложил Иван и, легко подхватив Таню под локоть, повел к выходу.

– Как это? Я не могу, у меня работа, – залепетала она, уже понимая, что и может, и хочет, и вообще – это же просто кофе…

Они сели за столик в соседнем кафе, и Таня напряженно подумала, что сейчас мальчик будет тягостно молчать или банально клеиться. Он был слишком молод, свеж и легок, чтобы можно было рассчитывать на что-либо серьезное.

– А сколько вам лет? – неожиданно брякнула она и густо покраснела.

Вот дура-то! Чтобы мужчина сразу понял, что у тебя на него обширные и далеко идущие намерения, спроси, сколько ему лет! А после ответа сразу наморщи лоб в попытках просчитать разницу в возрасте, возможность воспитать общих детей, построить дом и посадить дерево. Хуже может быть только вопрос про семейное положение.

– Тридцать два, – улыбнулся Иван. – А что, несолидно выгляжу? Вы очень строго спросили, и я даже застеснялся. А хотите, я угадаю, сколько вам?

«Сейчас прозвучит грубая и неприкрытая лесть», – мрачно подумала Таня. И ошиблась.

– Вам тридцать четыре? – Он откинулся на стуле и смотрел на нее с интересом. С мужским интересом, и Таня снова покраснела.

– Я что, так плохо сохранилась, что мне можно дать мой возраст? Обычно мужчины убавляют пару лет как минимум, чтобы получился комплимент. – Она уязвленно взглянула на него из-под ресниц и опустила голову.

«Такой свеженький, юный… теленок! Зачем я вообще с ним сюда потащилась, дура старая? Или не старая? Всего два года разницы… Елки-палки, но разница-то не в ту сторону!»

– Просто я видел скан вашего паспорта в компе, когда чинил, – рассмеялся Иван. – И решил произвести впечатление своей прозорливостью. Каюсь, не подумал, что моя точность вас заденет. А давайте пойдем вечером в кино? Вы любите кино?

– Я не знаю, – опешила Татьяна. – И вообще… С чего вы взяли, что я могу пойти в кино? С вами.

– Ну, вы же пошли в кафе. Если бы я был неприятен, вы бы расплатились за работу и отказались.

– Да я, может, просто из вежливости…

– Да? То есть вы побоялись меня обидеть и пошли с убогим из жалости? – Он заразительно расхохотался. – Таня, если я отращу бороду или отпущу щетину, то стану выглядеть значительно старше. Но щетина мешает целоваться. Вы в курсе?

– Нет.

– Значит, вечером идем в кино. Мне почему-то кажется, что вы там очень давно не были. Ведь так?

– Ну… – Таня пожала плечами. – А с чего вы решили?

– У вас было такое лицо, будто я предложил несусветную и очень неожиданную глупость. Значит, вы не в курсе, что это нормально: пойти с мужчиной в кино.

– Да я ходила, – начала оправдываться Татьяна. – Не надо изображать знатока женской психологии. У меня просто много работы.

– Ну и отлично. А сегодня вечером вы про свою работу забудете и получите удовольствие. Ой, только не спрашивайте опять, почему я так решил. Вы напоминаете мне мою любимую учительницу. Она была очень юной, стеснительной и пыталась вести себя с нами строго. Мы все были в нее влюблены, а она носила смешные круглые очки и хмурилась, желая выглядеть солиднее. У нее получалось. Это все такие условности. Жить надо ярко для себя, для тех, кто рядом. Надо, чтобы каждый день был наполнен не только смыслом, но и радостью. Если вы откажетесь пойти в кино, то смысл в этом дне, безусловно, останется, а радости не будет. Я уверен, вы неправильно живете. Прячетесь от жизни за стеклами простых очков, и у вас получается. Жаль, что у вас до сих пор получалось! Но я все испорчу. Хотите?

– Это слишком неожиданно…

– Но не слишком радикально. – Иван подмигнул ей и пообещал: – Все самые крутые виражи еще впереди. Ладно, до вечера.

Он помедлил, словно чего-то ждал от изумленной Тани, улыбнулся и двинулся к выходу. Она оторопело сидела, пытаясь разобраться в том, что творилось в душе. А там было нечто невообразимое.

«Падение метеорита в болото, – подумала Татьяна. – Главное, чтобы потом в радиусе ста километров не осталась выжженная, радиоактивная пустыня».

Она подозвала официантку и внезапно вспомнила, что не заплатила Ивану за работу.

– Господи, как неудобно!

Но еще неудобнее оказалось, когда выяснилось, что и за кофе он расплатился.

– Татьяна Анатольевна, а чего это вы такая? – Ленка многозначительно захихикала и поиграла бровями. – Чего случилось?

– Ой, Лена, я просто рада, что компьютер починили, – отмахнулась Татьяна, украдкой взглянув в зеркало.

– Ясно, – прыснула Ленка. – Я за вас рада.

Она уже выкатилась из кабинета, а Таня все смотрела на себя в зеркало, не в силах отвести взгляд.

Катька всегда говорила, что хороший мужик рядом – как таблетка красоты, кнопка «вкл» на телевизоре: вот только что стоял молчаливый ящик с пыльным экраном, а кто-то нажал кнопочку, и на тебе – бразильский карнавал, Эйфелева башня и все тридцать три удовольствия.

Теперь Таня осознала, что́ Морковкина имела в виду. Точно так же всякий раз сияла Ольга.

«Черт бы побрал этих мужиков! Но какой эффект от их присутствия в жизни, мама дорогая!»

Таня светилась. Она так давно не получала удовольствия от собственного отражения, что сейчас все еще не могла поверить, что эта красивая, эффектная женщина – она. Татьяна никогда не считала себя дурнушкой, но если мужчины видят в тебе лишь партнершу на ночь, кошелек или покорную лошадь, то и сама начинаешь смотреть на себя их глазами. А сегодня на нее посмотрел совершенно другой мужчина. И Таня преобразилась. Если раньше она высматривала лишь какие-то детали, вроде первых морщинок или дефектов кожи, то сегодня впервые увидела себя целиком – женщину, которую можно и нужно любить, которая достойна большего, чем она сама себе отмерила.

– Теперь я всегда буду такой! – сказала она зеркалу. – Кажется, я влюбилась. Нет, этого не может быть.

– Может, может! – радостно заохала Морковкина, которой Таня немедленно позвонила. – Подумаешь – два года разницы! Таня, я считала, ты умнее. Да что это за разница? Фигня. Представь: тебе шестьдесят два, ему шестьдесят. И что, это имеет какое-то значение?

– Катька, он совсем мальчик. Это я уже помятая жизнью, битая, гнутая и циничная. А он – дите совершенное. У него глазки чистые, мысли светлые. Хороший мальчик из хорошей семьи.