Живи и ошибайся 3 - Dmitriy Nightingale (Дмитрий Соловей)

На самом деле, кроме домов для работников, ничего толком оценить не мог. Спасибо, инженер почти сразу подвернулся. Он и загрузил меня проблемами. Собственно, ничего нового не сказал. Нужен цемент и камень. Очень много. А ещё хорошая дорога. Иначе подвозить дерево сможем только зимой или по реке. По реке получится плохо, поскольку требуются баржи для перевозки длинных конструкций. А кто баржи дотянет? Только бурлаки, скорость которых равна обычной пешеходной. Проще и быстрее по дорогам. Вернее, так было проще до начала дождей. В целом обычные проблемы и заботы, связанные со стройкой.

Цемента инженеру я в этом году не обещал, поскольку самому мало. Разве что камни для верфи подвезу. Остальное не к спеху, тем более что торжественную закладку пароходов отложили на весну.

Осенью 1841 года наша дружная команда переселенцев из будущего решила посвятить массовому строительству всего, до чего додумались. Мой глиняный карьер уже смело можно было назвать кирпичным заводом, и отнюдь не маленьким. Сплавляемые по Самарке всё лето брёвна развозили локомобилями. Цемент, опять же, уже свой. Очередная баржа с камнем, прибывшая с берегов Волги, тоже порадовала.

Недостатка в рабочих руках не имелось. Главное, обеспечить материалами и осуществлять надзор. Без надзора сразу косяки выплывают. Вроде той пережжённой черепицы, которую я неосмотрительно оставил под присмотром крепостных. Погонял тех нерадивых, заставил их разбивать неудавшуюся партию и привычно отсыпать этим дорогу. И дальше сам следил, чтобы снова не испортили труд слепых работников, которые были заняты на формовке кирпичей и черепице.

Казалось бы, народа дофига, а руководителей, считай, нет. Причём все стараются, работают. После проповедей отца Нестора готовы горы свернуть. Был бы ещё прок от подобной самоотверженности. Вот и приходилось крутиться и мотаться везде самому. У меня дети скоро забудут, как папа выглядит. Да и как мама — тоже. Лиза всю весну и лето занималась заготовкой лекарственных трав. Осенью всё это дело сортировала и упаковывала.

Аромат трав, казалось, пропитал даже стены усадьбы. Так-то запах приятный, но это когда уже высохнут. А сырая «ботва» воняет не слишком аппетитно. Хорошо, сушили это богатство на чердаке дома. Позже все расфасовывалось в картонные коробочки, подписывалось и продавалось с благословения батюшки.

Приехавшая в гости София сунула любопытный нос в книги учёта (жена у меня добросовестно ведёт свою бухгалтерию), прочитала, что доходы за неполный сезон составили около восьми тысяч рублей, и устроила Алексею истерику.

Честно скажу, смысла этих выступлений я не понял. Хочет сама травы собирать и сушить — вперёд, в поле! Ах, оказывается, нужно огороды разбивать, засеивать, следить, чтобы сорняки не разрослись, девок разумных набрать, чтобы те собирали травы и после правильно сушили. То есть работать. Не… такое нам не надо, но мужу попенять — святое дело. Попутно денег на обновки попросить и обсудить моду Петербурга.

Поясняла Софии этапы получения травяной аптеки не Лиза, а графиня Новосильцева. Причём тон выбрала такой, что Софья десять раз пожалела о своих претензиях, а позже была отправлена графиней в молельню.

Имеется у меня и такое заведение в доме. Пришлось построить для страждущих. Не так-то много потребовалось расходов и времени, но народ порадовал. Потом отец Нестор освятил и установил несколько икон, написанных старшим Тырановым. На одной из икон стопроцентно был изображён сам батюшка. Даже не знаю, насколько это законно.

Вроде бы к лику святых старца Самарского ещё не причислили. Думаю, не ошибусь, что это личная инициатива иконописца. И чтобы не дразнить гусей (и угодить старцу), икону в молельне усадьбы поставили. Никто из священнослужителей это место не посещал, а моим икона с ликом старца только в радость. Графиня втихаря её к сердцу прикладывала. Типа для излечение недуга.

Наверное, только у Новосильцевой комната для молитв вызывала столько положительных эмоций. София же разом поскучнела. Фитнес стояния на коленях перед образами ей не зашёл. Зато присмирела и к Лизе с глупыми вопросами не лезла. Да и Алексей стал уделять жене больше внимания, сосредоточившись на задаче обеспечения семьи наследником.

Осень в наших местах самое спокойное время года. Когда зарядили дожди, те стройки, где здания не были подведены под крышу, остановились, и я смог насладиться небольшим отдыхом. Цемент и прочие работы, не требующие серьёзного надзора, будут вестись, а в остальном можно расслабиться. И даже немного заскучать, сетуя на то, что Куроедов давно не появлялся.

Общение с семейством Гундоровых я свёл к минимуму за обеденным столом. Как-то слишком много для меня этих помещиков. Сам Борис Алексеевич какое-то образования имел, частенько вспоминая свою службу в армии. Сыновья тоже дремучими не были. Но их жёны и Лёшкина тёща доводили меня до белого каления своей тупостью и капризами.

Уж на что Лиза у меня спокойная женщина и то нет-нет да жаловалась. Хотя со стороны выглядело всё прилично.

— Георгий Павлович, а что ваш утренник из тёмного сукна? — ненавязчиво интересовалась Анна Леонтьевна. И далее с издевкой так: — Неужто средств нет на хорошего портного? У супружницы спросите.

— Нам из столицы журнал французский привозили с картинами элегантных мужчин, — поддерживала мать София. — И женская мода в столице другая. Широкие рукава дамы уже не носят. Ах да! Вы же на балах не бываете и сами не устраиваете. Зачем вам это?

Балов я действительно не устраивал. Прежде всего из-за отсутствия нужного помещения и музыкантов. Пару раз были у Куроедова на подобных мероприятиях. Почти сразу выяснили, что ни я, ни Лёшка, кроме вальса, ничего танцевать не умеем. И какой смысл ездить по балам? Другие у нас цели и задачи.

Лиза на Гундоровых немного обиделась. Пришлось мне успокаивать жену, приводя разумные доводы. Пусть эти помещицы знают толк в моде, зато у нас имеется старец и мы посвятили себя служению людям, а не модным тряпкам. Успокоил.

И только-только я подумал о прошлых увеселениях, как Куроедов заявился в гости. И не один, а с сотоварищем. Оба были настолько пьяные вусмерть, что дворня их буквально вынесла из брички и в бессознательном состоянии переместила в гостевые комнаты.

— А как же здоровый образ жизни?.. — задумчиво пробормотал Лёшка, наблюдая за перемещением двух пьяных тел.

— Проспится. Завтра узнаем по какому случаю праздник, — разумно рассудил я.

У слуг смогли узнать только то, что эти баре в загуле уже неделю. Начали праздновать в Самаре. Наняли вёсельные лодки в количестве десяти штук и с песнями про Сеньку Разина пошли по реке до моих владений. В Александровке их немного задержали в карантине, но господа