Гремучий Коктейль 6 - Харитон Байконурович Мамбурин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эта проблема была и у нас в семье — Кристина человек верующий, хоть и без особого фанатизма.
— Я все должна увидеть собственными глазами! — твердо сказала княгиня, — Когда?
— Позже, — решил я, — Сначала мы проверим всё. Трижды.
Я Дарквиллу не верил ни на грош, как и всему этому обществу без названия, но теперь моё недоверие распространялось со страшной силой и на отель «Континенталь», чей владелец мне даже не представился на собрании. Неприятно и нервно, да. Только вот контракт с даймоном дворца Шарпрок, Аквариусом, контракт на его гримуаре заключал именно я. Козлоголовому, в отличие от всех остальных в этом городе, теперь довериться можно.
«Особые» даймоны и гримуары, которые используются в качестве чего-то стационарного, для меня секретом давно не были, но не являлись и целью изучения. С ними всё было довольно просто — не все энергетические существа одинаково полезны и не все умеют работать с маной живого человека. Некоторые только с магией. Волшебники заключали с такими сущностями контракты, помещая их не в свои личные будущие гримуары, а в книги другого порядка и применения. Результатом стали вот такие «хранители», которые, будучи помещенными на «драконью жилу», то есть подземный источник магии, пусть даже и слабый, вполне могли навешать и полноценному волшебнику, если тот сунется.
Правда, книги такие ценились невероятно и почти везде считались государственной собственностью. Понять подобное можно легко — именно от подобных гримуаров зависит количество академий ревнителей на Сердечнике. Не таких как Гримуар Темного Камня Аквариуса, а побогаче, посолиднее…
В общем, даймон, гримуар и дворец шли одним комплектом, по сути, будучи, неразлучными. Выстроивший этот мрачный дворец французский маг, изначальный хозяин Шарпрока, завязал большую часть магии крайне слабого источника на даймона, буквально питая некоторые заклинания дворца через него.
Сложная ситуация. С одной стороны, Шарпрок идеальный подарок, привязывающий интересного и полезного изобретателя к стране, с другой стороны — очень и очень жирный. Моя паранойя волнуется.
Как будто было этого мало, разговорник начал разрываться — не теряющие ни секунды лишней Герцоги натравили на меня своих ученых и инженеров. Константин, осознав, что у меня начинается запара, а значит, что продолжения банкета не будет, а будут лишь напряги и возможные просьбы поработать межконтинентальным такси, тут же засобирался домой. Но не успел.
Возле Константина Азова распахнулся портал, откуда тут же появилась высокая белокурая эйна в цветах дома Азов. Следом еще одна, и еще. Ну а потом вылезла и Главная из них в виде Дарелеи Азовой, Истинной графини и матери нашего белобрысого трусливого друга.
— Костя! — широко всплеснула руками полуэйна, умело закрывающая телом и ослепительной улыбкой еще нескольких эйн, выволакивающих из портала чемоданы, — А я так за вас переживала! Так переживала! О! Кейн! Дорогой! Я так рада тебя видеть!
Меня даже обняли, легко прикоснувшись губами к щеке. Затем такой же участи подверглась и заглянувшая на огонек Кристина с нашей дочерью на руках. Тут искренности было намного больше, но все равно, ради сохранения мира на отдельно взятом этаже небоскреба мне пришлось спиной закрыть Костю, которому разминала лицо Пиата. Видимо, пытаясь убрать гримасу недоверия… хотя это мог быть и спазм. Вначале, то есть в первые несколько секунд вторжения, я подумал, что мой друг как-то чересчур нервно реагирует, а потом понял, что нет. Не чересчур.
Хитрая графиня прямо у нас на глазах сбегала из гнезда рода в бурный своей светской жизнью Нью-Йорк, заодно прихватывая с собой своего любимого сына. Последний, недавно рожденный, и не очень любимый по этой же причине, оставался на Ларинене, на попечении других эйн.
За какие-то пять минут Дарелея надоела моей жене, а затем, выцыганив у меня номер разговорника, вызвала на этаж Говарда Стэтхема, тут же договорившись с ним о номере пониже, а затем, уехала на лифте, клятвенно мне пообещав, что она и её сын в любое время к моим услугам, если вдруг что-то понадобится. Купленный этим с потрохами я лишь предательски помахал вслед почти уносимому Азову, в жизни которого наступил теперь один большой вьетнамский флэшбэк. Пиата махала вместе со мной.
— Тебе его совсем не жалко? — спросили мы хором друг друга, гадко улыбаясь. Кристина, ставшая свидетельницей этого перфоманса, лишь тяжело вздохнула, унося в комнаты гоблинш и китаянок зацелованную эйнами дочь. Та мстительно терлась щеками о косы матери.
Потом снова была работа. Пришлось участвовать в конференции спешно собранных научных светил и инженеров, пытающихся на гора, за один день, перевести переданные мной чертежи в реализуемый проект… причем у них это вполне хорошо получалось. Беда пришла оттуда, откуда я её ждал — ко мне на кривой козе подъехал слащавый и вкрадчивый представитель из правительства, пылая жарким интересом — а не согласен ли будет князь Дайхард поделиться толикой своих знаний о искусстве управления силовым доспехом?
Пришлось отказывать в крайне резкой форме, что привело к неожиданным последствиям — меня настойчиво пригласили, а затем и отвезли в расположенный неподалеку особнячок, где уговоры попытались продолжить трое собравшихся членов Общества, среди которых затесался и Элефар, явно чувствующий себя тут как дома. Он и лидировал в переговорах.
— Кейн, давай будем друг с другом откровенны? — ездил он по ушам мне, — Ты ведь не можешь не понимать, что любые предрассудки теперь для тебя совершенно беспочвенны? Сословные, титульные, по происхождению, вся эта ерунда и чушь. Где угодно, но не в нашем обществе. Обстоятельства складываются таким образом, что Америка, как наша основная… гм, площадка для игр, срочно нуждается в стабилизации. Централизации управления. Её нужно привести к монархии. Ты же самый квалифицированный пользователь этих железяк…
— Что случится после того, как Книгу найдут? — отбросив мысль о том, чтобы закурить, я взял с подноса бокал выпивки с выдержкой раза в два старше себя самого, — А, Элефар?
— Ты спрашиваешь о том, что произойдет в глобальном плане? — удивленно моргнул посланник бога, — Не знаю, никто не знает.
— Да и какая тебе сейчас разница, человек? — брюзгливо отметил другой из
