История религии (Том 4) - Александр Мень

Как бы то ни было, все это звучало довольно пессимистически. Но здесь, однако, уместно задать вопрос: как же согласовать картину бессмысленно кипящей Вселенной с высшим Разумом, с Логосом? Ответ Гераклит давал решительный и звучащий весьма сурово: "Для Бога все прекрасно, хорошо и справедливо, а люди одно приняли за справедливое, а другое за несправедливое (41). Это означает, что Божественное бытие живет своей жизнью, что оно не связано с человеком, не считается с ним. Люди лишь страдательные существа, порожденные космической "игрой в шашки", где "все прекрасно, хорошо и справедливо". Верховный Огонь "отрешен от всего". Он находится по ту сторону человеческих ценностей.

Человек для своей же пользы должен согласовать свою жизнь с природной. Мудрый может находить радость, мысленно созерцая панораму космических самовозгорании и затуханий, может упиваться ее величием и безмерностью. Этим он хоть в какой-то степени вознаградит себя за ту ничтожную роль, которая отведена ему в мироздании. Ибо его мирок есть лишь "частный случай" подвижно целого природы, он подчиняется тем же законам становления и гибели, что и стихии.

x x x

О смерти Гераклита рассказывали странную историю: будто философ, пытаясь вылечить себя от болезни, обмазался навозом, а собаки, приняв его за зверя, растерзали. Этот рассказ о нелепой смерти (скорее всего вымышленный) может быть гротескным символом судьбы гераклитовской философии. Один из первых мыслителей в истории, эфесский мудрец заговорил о Логосе, о разумном Миропорядке, но и он же в итоге пришел к "дегуманизации" этого порядка, к признанию вечности забавой ребенка. С ним произошло нечто подобное тому, что случилось и с Парменидом, который, отыскивая Божество в царстве чистой мысли, вернулся в конце концов к идее Рока. У обоих философов было одно уязвимое место: они хотели построить теологию, не отделяя Божественного от природы, духа от материи. Естественно поэтому, что черты природного мира: внеморальная закономерность и детерминизм - были перенесены ими и на высшую Реальность. Преодолеть это смешение двух планов бытия попытался последний философ, которого дала миру азиатская Греция.

ПРИМЕЧАНИЯ

Глава восьмая

ПАРМЕНИД И ГЕРАКЛИТ - ДВА АНТИПОДА?

1. Обычно возникновение этой школы связывают с Ксенофаном, но в строгом смысле слова его вряд ли можно называть главой философского направления (см.: М. Мандес. Элеаты, 1911, с. 100).

2. Полный текст фрагментов поэмы см.. А. Маковельский. Досократики, т. II; М. Браш. Классики философии, т. I, с. 22-25.

3. О связи поэмы с ритуалами мистерий см.: Д. Томсон. Первые философы. М., 1959, с. 275-276.

4. Парменид. О природе, VIII, 3-6. Пер. М. Дынника.

5. Там же, I, 34-36.

6. Там же, VIII, 34-36. Пер. С. Трубецкого.

7. Парменид, отождествляя Бога и Бытие, выражает эту мысль так: "Быть или вовсе не быть - вот здесь разрешенье вопроса. Есть бытие, а небытия вовсе нету" (VIII, 15; IV, 3-4).

8. Парменид. О природе, VIII, 28-31. "Здесь,- говорит С. Трубецкой,обнаруживается основной недостаток мысли Парменида: его единое оказывается ограниченным своею собственной отвлеченностью; оно принуждено быть единым;

и вместе с тем какая-то роковая сила заставляет его непонятным образом создавать призрачный мир явлений" (С. Трубецкой. История древней философии, т. I, с. 108).

9. Это относительное признание реальности мира "мнения", или множественности, в системе Парменида было, вопреки многим старым авторам, доказано Трубецким (Ист. древней философии, I, с. 106 cл.) и особенно убедительно обосновано Кессиди (см.: Ф. Кессиди. От мифа к логосу (Становление греческой философии). М., 1972, с. 240 cл.).

10. Свидетельства о жизни философа собраны в А. Маковельский. Досократики, т. I, с. 135 cл.

11. А. Маковельский. Досократики, т. I, с. 139

12. Фрагментов из книги Гераклита в классическом издании Дильса насчитывается 139 (из них 126а - 139 считаются сомнительными и подложными). Они много раз переводились на русский язык (пер. Г. Церетели - в приложении к кн.: П. Таннери. Первые шаги древнегреческой науки. СПб., 1902; пер. В. Нилендера - М., 1910, вместе с текстом подлинника; пер. А. Маковельского - в I томе "Досократиков", пер. П. Блонского - "Гермес", 1916, Э 3; пер. М. Дынника - в сб. "Материалисты древней Греции", М., 1955). Здесь мы цитируем по новому переводу В. Соколова, сделанному со 2-го издания Дильса (1964). Он опубликован в приложении к кн. Э. Михайловой и А. Чанышева "Ионийская философия".

13. Гераклит. Фрагменты, 2.

14. Там же, 49.

15. Там же, 74.

16. Там же, 14.

17. Там же, 4.

18. Там же, 55, 107. Подробнее см.: М. Мандес. К теории познания Гераклита.- Сб. статей в честь В. Бузескула, 1914, с. 71 cл.

19. Собственно, этой формулы нет в дошедших до нас фрагментах Гераклита. В словах, приводимых Платоном (Кратил, 402а), Гераклит говорит "панта рей", т. е. "все движется", но по сути дела оба выражения тождественны.

20. Есть нечто сходное в учении Гераклита о всеобщем потоке с буддийской доктриной "дхарм".

21. Гераклит. Фрагменты, 91, 12.

22. Там же, 49а.

23. Там же, 53, 80.

24. Там же, 51. Здесь имеется в виду образ тетивы и струны, которые, натягиваясь, совершают действие и возвращаются в прежнее положение.

25. Там же, 10.

26. "Мы можем,- говорит В. Гейзенберг,- сказать, что современная физика в некотором смысле близко следует учению Гераклита. Если заменить слово "огонь" словом "энергия", то почти в точности высказывание Гераклита можно считать высказыванием современной науки" (В. Гейзенберг. Физика и философия. М., 1963, с. 41).

27. Гераклит. Фрагменты, 30. Некоторые переводчики с известным основанием переводят "космос" как "мировой порядок".

28. См., напр.: В. Асмус. История античной философии. М., 1965, с. 27.

29. Огонь назван у Гераклита "вечно живым". Св. Ипполит, из книги которого заимствуют 64-й фрагмент, говорит, что, согласно Гераклиту, "этот огонь разумен и что он-причина всего миропорядка" (пер. В. Нилендера).

30. Гераклит. Фрагменты, 32.

31. Там же, 66. Здесь, несомненно, эсхатологический намек.

32. Там же, 67.

33. Католический философ Фр. Коплестон считает, однако, что определение "пантеист" в данном случае не совсем точно; он полагает, что ко всем досократовским системам больше подходит термин "монизм", т. к. в них Божественное не является объектом религиозного благоговения (см.: F. Сорlestoп. A History of Philosophy, I, р. 77). Тем не менее мистическая окраска Гераклитовых изречений позволяет сделать для него исключение среди прочих досократиков.

34. О мистическом значении символа огня в древних учениях см. интересное исследование М. Гершензона "Гольфстрим" (Пг., 1922), в котором проводятся аналогии гераклитовского Огня с символикой Индии и Библии. О различных трактовках Огня у Гераклита см.: М. Мандес. Огонь и душа в учении Гераклита. Одесса, 1912.

35. См.: С. Трубецкой. Учение о Логосе и его истории. М., 1906, с. 13 cл.

36. Гераклит. Фрагменты, 54, 45, 115, 41. Словом "замысел" здесь переведен термин, который вполне может означать "ум", "разум" (см.: И. Дворецкий. Древнегреческо-русский словарь. Под ред. С. Соболевского. М., 1958, с. 327).

37. Гераклит. Фрагменты, 83.

38. См.: Ф. Кессиди. Философские и эстетические взгляды Гераклита Эфесского, М., 1963, где признается пантеистический характер учения Гераклита, с. 114.

39. "Гераклит всячески подчеркивает пребывание в смене, постоянство в изменении" (А. Лосев. История античной эстетики. М., 1963, с. 368). Эта же мысль подчеркнута у С. Аверинцева (Древнегреческая "литература" и ближневосточная "словесность", с. 252).

40. Гераклит. Фрагменты, 52.

41. Там же, 102.

Глава девятая

ОТ РАЗУМНОГО МИРА К МИРОВОМУ РАЗУМУ. АНАКСАГОР

Афины, 500-430 гг.

Пусть материя будет вечной или созданной,

пусть существует одно пассивное начало или

пусть его вовсе не будет, остается все-таки несомненным,

что целое - едино и возвещает о едином Разуме.

Ж.-Ж. Руссо

После падения Вавилона в 538 году империя персидских царей Ахменидов стала величайшей мировой державой, сатрапии которой протянулись от Египта и Малой Азии до Индии. Власть иранского монарха не посягала на местные обычаи, язык и верования, поэтому в ряде стран персы находили поддержку. Когда войска Ахменидов вторглись в Ионию, многие греческие полисы добровольно подчинились им. Здесь новые властители проводили ту же политику терпимости. Единственное, что они стремились упразднить,это демократическую форму правления. Поэтому сопротивление персам в основном оказывали города, где царило народовластие. Ахмениды не желали мириться с тем, что европейская Греция все еще независима и в ней господствуют демократические порядки. Поэтому они поставили своей целью сломить ее главный центр - Афины.

В 490 году флот Дария I высадился в Греции. Спарта отказала афинянам в помощи, и им пришлось принять на себя главный удар. Но, вопреки всем ожиданиям, Дарий не смог покорить Афин. Под Марафоном произошла знаменитая битва, в которой греки заставили врагов отступить.

Через десять лет сын Дария Ксеркс предпринял новую попытку. Но афиняне уже успели построить собственный флот и в морском сражении у острова Саламина наголову разбили персов. Последующие победы греков окончательно закрыли Ахменидам путь в Европу.