Кондотьер Богданов - Анатолий Дроздов

– Держись за спиной! – приказал Богданов, вспомнив, что она без кольчуги.

Широко шагая, он почти бежал к городу. Лисикова не отставала. Вчера он решил сменить ей повязку и обомлел. Раны не было. На белом девичьем бедре розовело пятнышко молодой кожи. Богданов осторожно потрогал пятнышко – кожа не прогибалась. Рана зажила.

– Мне снилось, что лежу на печи, – смущенно сказала Лисикова. – Так хорошо!

«Вдругорядь отпихну! – решил лейтенант. – Пристроилась!» Богданова томила слабость – не выспался.

Лейтенант не стал задумываться над случившимся. Война отучила спрашивать: «Почему?» На войне следовало решать: «Как?» Травка старика заживила рану – следует запомнить. При следующей встрече – попросить. Пригодится…

Криво повисшие створки ворот дымились, за ними лежали трупы. Кметы Жидяты пытались остановить вторжение, но их просто смели. Трупы валялись и в отдалении, отмечая путь, которым катился приступ. Богданов двинулся следом. Улица вела к площади, замеченной им сверху. Скоро показалась толпа. Люди стояли плотно и пытались заглянуть вперед. Никто, однако, не двигался. Богданов ввинтился в человеческую массу. Узнав его, люди расступились. Лейтенант пробился сквозь цепь всадников и оказался на площади.

У противоположного края стоял еж. Огромный, ощетинившийся стальными иглами. Еж был закрыт щитами, меж которых торчали жала алебард. Ежа проверяли на крепость: на земле валялись тела людей и коней. Одна лошадь дергалась, мотая головой, но люди не шевелились.

Богданов оглянулся: княжна и Данило стояли неподалеку. Лейтенант подошел.

– Наемники, немцы! – ответил Данило на немой вопрос. – Подскочили к ним сдуру. Трех кметов положили, да еще мужиков… Немцев в поле не сбить, а тут загородились. Секут людей, как траву.

«Будут ждать до заговенья!» – подумал Богданов, снимая с плеча пулемет.

– Убей их! – сказала княжна, раздувая ноздри.

– Не надо, матушка! – внезапно заголосили сзади, и какая-то баба, пробившись сквозь толпу, пала перед конем. – Они добрые. Никого в Сборске не обидели. Пощади!

– Кто это? – спросила княжна.

– Ульяна, вдова, – ответили сзади. – С главным немцем жила.

– Он не немец! – запротестовала Ульяна. – По-нашему говорит! Он из земли Швиц! Бобыль… – Баба зарыдала.

«Швиц? Это где? – удивился Богданов. В памяти обрывками мелькали воспоминания. – Швейцария? Куда ж их занесло?»

Решение пришло внезапно.

– Как зовут бобыля? – спросил он у бабы.

– Кондрат… Конрад! – поправилась баба. Она смотрела с надеждой.

Богданов забросил пулемет на плечо.

– Не подходи близко! – упредил Данило, смекнув. – У них каждый третий с самострелом!

Богданов зашагал через площадь. Позади, как один человек, вздохнула толпа. До ежа оставалось немного, когда пики алебард опустились и застыли на уровне лица лейтенанта. Острия их подрагивали.

– Конрад! – крикнул Богданов. – Хватит прятаться! Выходи, не трону!

– Ты кто? – отозвались из-за щитов.

– Будто не знаешь!

Щиты раздвинулись, на открытое пространство шагнул воин в латах. Черная борода, черные глаза, загорелое, обветренное лицо. Воин посмотрел на лейтенанта и улыбнулся. Удивленный Богданов проследил взгляд наемника: тот смотрел ему за спину. Лейтенант стремительно повернулся: сзади топталась Лисикова.

– Ты зачем? – прошипел Богданов.

– Велели за спиной!

– У тебя мозги есть? Вдруг станут стрелять?

– Во! – показала она «ТТ». – Пусть попробуют!

Лейтенант вздохнул и повернулся к наемнику.

– Ты не похож на колдуна, – сказал Конрад.

– Неужели? – ядовито спросил лейтенант. – Почему ж я здесь?

Конрад не ответил.

– Вот что, – сказал Богданов. – Поиграли – и хватит. Бросай оружие!

– Возьми сам! – предложил Конрад.

– Я возьму! – пообещал Богданов.

– Твои люди пытались!

– Они поспешили! – разъяснил Богданов. – Теперь займусь я.

– Как меня убьешь? – спросил Конрад. – Поразишь громом с неба?

– Можно и громом, – согласился Богданов. – Но этим проще, – он снял с плеча «ДТ».

Конрад усмехнулся.

– Желаешь проверить? – спросил Богданов.

– Желаю! – ответил Конрад, повернулся к ежу и что-то коротко крикнул. Щиты раздвинулись, на площадь вышли двое. Без оружия. Воины пошатывались, лица их были серыми.

– Убей их! – сказал Конрад. – Для начала.

– Не жалко? – спросил Богданов.

– В Герберта попали из лука, – устало сказал Конрад. – Мы достали стрелу, но кровь пошла внутрь. Он не жилец. Ульриху саблей проткнули кишки. Ты знаешь, как умирают от раны в живот?

– Знаю! – сказал лейтенант.

– Тогда не спрашивай. Делай!

– Пусть станут к стене! – велел лейтенант.

Наемники, цепляясь друг за друга, отошли к дому. Перекрестились и замерли спиной к площади. Богданов поднял «ДТ».

– Товарищ лейтенант! – заныла Лисикова. – Это ж раненые!

Богданов нажал на спуск. «ДТ» коротко тявкнул. Латники с лязгом пали на землю. Конрад подошел, наклонился над убитыми и выпрямился. Лицо его будто высохло.

– Если хочешь выкуп, то зря, – сказал тускло. – Орден не выкупает наемников.

– Почему?

– Новых нанять дешевле.

– Не слишком вас ценят. Зачем служишь?

– Нам платят.

– Мужчине не обязательно воевать, – сказал Богданов. – Есть другие занятия.

– Только не в земле Швиц. Если вернемся домой, стоять будем на одной ноге. Вторую примостить некуда. Ты, как вижу, не хочешь нас убивать. Расступитесь, и мы уйдем!

– Я не настолько глуп, чтоб дарить ордену солдат, – хмыкнул Богданов.

– Что предлагаешь?

– Сдаться!

– Посадишь нас под замок?

– Княжна решит. Это ее город.

– Слушай! – сказал Конрад. – Я старый солдат, у меня глаз верный. Не знаю, кто ты на самом деле, но ты воевал. Поймешь. Я знаю, что такое плен. Подстилка из гнилой соломы, черствая корка хлеба, болезни, смерть… Тягостное ожидание: обменяют тебя на своих или просто убьют. Княжна зла на Казимира, но мы не убивали ее отца. Мы не брали город приступом. Мы никому не причинили зла. Нас послали, мы пришли. Мы всего лишь солдаты. Умеем нести стражу, оборонять крепости, биться в поле… Тебе нужны добрые воины?

– Предлагаешь услуги? – сощурился Богданов.

– Ты правильно понял.

– А как же орден?

– Если наемников не выкупают, они меняют хозяина. Это справедливо.

– Верные солдаты! – засмеялся Богданов

– Разве мы побежали? – обиделся Конрад. – Или сдали вам город? Мы сражались до конца. Не наша вина, что ты сильнее. Никто не смеет упрекнуть меня в трусости, даже орден! Воины Швица верны присяге – спроси кого хочешь! Для ордена мы все равно что мертвы. Ты не захотел нас убивать, но ведь мог?

«Что с ними делать? – подумал Богданов. – Отпустить нельзя, в плену держать опасно. Сотня здоровенных мужиков, рано или поздно сбегут, да еще сторожей задавят…»