Пастырское богословие, т.3 - доц.архимандрит Тихон Агриков

В древности, когда за каждой литургией все причащались, было в обычае святый Агнец не только поднимать, но и показывать всему народу, готовящемуся к причащению.

После закрытия завесы алтарь становится подобием Сионской горницы, в которой святые апостолы приняли причастие от пречистых рук Самого Христа.

На слова диакона: «Раздроби, Владыко, Святый Хлеб», предстоятель, уподобляясь Христу, преломлявшему на Тайной Вечери хлеб, отвечает: «Раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и неразделяемый» и проч., и разделяет Его на четыре части.

Этими словами удостоверяется, что Святый Агнец, несмотря на разделяемость, остается всегда недробимым и неделимым.

«Хотя в одно и то же время бывает много священнодействий во вселенной, — говорится в Посланиях Восточных патриархов, — но не много Тел Христовых, а Один и Тот же Христос присутствует истинно и действительно. И это не потому, что Тело Господа, находящееся на небесах, нисходит на жертвенник, но потому, что Хлеб предложения, приготовляемый порознь во всех церквах и по освящении претворяемый и пресуществляемый, делается одно и то же с Телом, сущим на небесах. Ибо всегда у Господа одно Тело, а не многия во многих местах».

«Божественное брашно, — говорит прот. И. Сергиев, — ежедневно совершает во мне чудо… разрушает силы ада… обновляет всего»[72].

По образцу Сионской горницы священнослужители причащаются отдельно от народа и в разделенных видах: сначала Тела Христова, а потом Пречистой Крови.

Так, совершая литургию, предстоятель подходит к важнейшему для себя моменту — соединения со Христом. Но как? Тут — то и замирает дух пастыря в последние мгновения пред причащением. В великом сокрушении покаянного духа он падает ниц пред Престолом, прося прощения у Господа («Ослаби, остави, прости, Боже, прегрешения моя…», «Боже, милостив буди мне грешному»), а затем искренне и сердечно просит прощения у окружающих, у народа, а затем читает: «Верую, Господи, и исповедую…».

Невозможно священнослужителю читать эту молитву без сердечного трепета и сокрушения духа. В ней он исповедует свою веру во Христа, в Его Тело и Кровь и возносит свою мольбу о прощении прегрешений и о сподоблении быть причастником Тайной Вечери, и дает обещание уподобиться не Иуде, а разбойнику, помянувшему Господа на кресте, и молится, чтобы причаститься Святых Таин не в осуждение, а в исцеление души и тела.

Святые Тайны, по мысли св. Кирилла Александрийского, действуют в человеке, как Божественный огонь, попаляя терние согрешений. Они таинственным образом усвояются человеком и приносят духовные плоды, подобно тому, как чистая и плодоносная лоза, призываясь в диком дереве, оплодотворяет и изменяет его»[73].

Причастившись, предстоятель раздробляет части НИ и КА на малые частицы для причастников, влагает их во святую чашу и покрывает ее покровцем.

По учению преп. Симеона Нового Богослова, священник не должен преподавать Святые Тайны неподготовленному. «Он должен подвигнуть и человека к покаянию, да избежит он вечных страшных мук»[74].

Святое причащение есть высший момент Божественной литургии, ее основная цель, ради которой совершалось пресуществление Святых Даров. Слово «Причащение» показывает особую связь, которая устанавливается между причастником и Спасителем.

Святой Иоанн Златоуст говорит, что верующие, причащаясь Святого Хлеба, соединяются друг с другом и со Христом. Что есть Хлеб? — Тело Христово. Чем же становятся причащающиеся? — Телом Христовым. Многие причастники составляют одно Тело Христа, т. е. Его Церковь[75].

А известный церковный писатель Г. Дьяченко называет момент святого причащения «венцом» пастырского душепопечения и посреднического ходатайства[76].

Отсюда видно, как существенно необходимо для верующих частое и достойное причащение. Недаром в первые века христианства верующие причащались ежедневно и без исповеди, так как они жили высокой духовной жизнью. Нам же необходимо строго готовиться чрез исповедь к святому причащению, приступая к нему с верой и «со страхом Божиим».

Величайшая благоговейность, предусмотрительность и осторожность требуется от предстоятеля, чтобы ни капли Крови, ни малейшей части Святого Тела не выпали из святой чаши или из уст причащающихся. Диакон, отирая их уста, должен искусно и умело пользоваться платом, не допуская возможности падения на пол частиц Святых Даров.

После причащения и входа в алтарь диакон читает воскресные песнопения: «Воскресение Христово», «Светися, светися», «О, Пасха велия…», затем опускает (священник) частицы с дискоса в чашу со словами: «Омый, Господи, грехи поминающихся зде…».

Частицы, посреднически вынутые из просфор за живых и умерших и опущенные в святую чашу, очищают, омывают грехи тех, за кого молился пастырь.

«Частицы, принесенные за кого — либо, — говорит блаженный Симеон Фессалоникийский, — лежа близ Божественного Хлеба, становятся причастником освящения и, быв положены в потир, соединяются с Кровию. Поэтому и души, за которых принесены они, получают благодать. Здесь как бы совершается мысленное приобщение; и если человек благочестив или грешник, но покаялся, то он невидимо принимает общение Духа»[77].

Во время произнесения последней ектении предстоятель берет Евангелие и, делая им знак креста над антиминсом, полагает его на Престол, возглашая при этом: «Яко Ты еси освящение наше…». Затем выходит читать заамвонную молитву.

Святые отцы называют заамвонную молитву «печатью всех посреднических пастырских прошений и уставным возглашением». Она кратко объемлет собой все литургийные моления, как бы подводя итоги всему литургическому чину; тут и моление о спасении верных и сохранении Церкви, и о мире всего мира, священства и всех людей, и благодарения за всякий дар, свыше исходящий, и прославление Святой Троицы. Она, вместе с тем, является и духовным напутствием всем, выходящим из храма.

6. Настроение пастыря пред Евхаристией и другими тайнодействиями

Архиепископ Вениамин, относительно психологии великого старца Серафима Саровского, говорит, что «для него (о. Серафима) литургия (с святой Евхаристией) была самым важным, высочайшим моментом»[78].

В совершении Евхаристии пастырь облечен Божественными полномочиями. Он — преемник Христов в этом служении, подражающий Пастыреначальнику в принесении жертвы Богу Отцу. Когда жертвенный сосуд вмещает Святейшую Жертву Богу, тогда должно приноситься в жертву Богу и пастырское сердце. Поэтому, какое духовное напряжение нужно иметь пастырю, чтобы мысленно не отступить от Престола Всевышнего и не опуститься в нечистоту помышлений и твердо верить в стояние свое среди ангелов.

Святитель Тихон Задонский советует пастырям для укрепления евхаристического настроения вообще размышлять о благости, кротости Христа Спасителя, об Его страданиях, помнить о священническом посредничестве между Богом и людьми, о присяге пред хиротонией[79].

Пастырская власть благодатно священнодействовать установлена по предопределению Бога. Спаситель говорил Своим ученикам:»Молитесь Господину жатвы, да изведет делателей на жатву Свою» (Мф. 9,37–38). «Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас» (Ин. 20,21).

В деле, порученном пастырям Церкви, Спаситель неотлучно участвует Сам. Все священнодействия совершаются в Церкви не только по повелению Христову, но и при непосредственном участии Самого Христа. Видимо выражаемое действиями пастырей на земле Господь невидимо совершает благодатно. Пастырские молитвы о духовных чадах Он представляет Небесному Отцу, слова таинств возращает в людских сердцах, а действия пастырей сопровождает наитием Своей благодати. В исповеди Христос Спаситель, невидимо предстоящий кающемуся грешнику, утверждает о нем пастырский приговор. В Евхаристии руками священнослужителей Он приносит бескровную Жертву и приносится. Как некогда прокаженный телом сказал Спасителю: «Господи, если хочешь, можешь меня очистить»; и священник вместе с Иисусом отвечает: «Хочу, очистись», — и очищается их духовная проказа (Мф. 8,2–3)

Пред священнодейственной пастырской властью, вечной, всемирной по объему и вышечеловеческой по существу, смиренно преклоняются все, так как она возвращает невинность виновным и изглаждает грехи силою заслуг Христовых по слову пастыря. Пастырь уполномочен тайнодействиями торжественно заключать мир между виновным человеком и оскорбленным Богом (2 Кор. 5, 18,19), возвращать человеку достоинство сыновства Богу, полагать на весы Божий закон и человеческие дела и склонять небо к сообразованию с пастырским судом о кающемся. Если при совершении таинств пастырю приходится являться в ореоле всеобщего ходатая и предстоятеля пред Богом, то как он виновен, если недостойно и механически выполняет свои действия. Какое несоответствие, когда он, земной ангел, при совершении Святых таинств, рассеян и позволяет себе легкомыслие или, хуже, маловерие.