Украденная роза - Патриция Филлипс

Ах как там было тепло: в очаге опять пылал огромный ствол, и струившийся с того конца залы жар манил, заставив бледные щечки Розамунды зардеться, а ее самое позабыть обо всех страхах. Столы были теперь вплотную придвинуты к стенам, чтобы танцующим было где отвести душу. Гости блаженствовали, вволю угощаясь расставленными на столах изысканными яствами.

Вдруг мужская рука обвилась вокруг ее талии – Розамунда вздрогнула от неожиданности. Хрипловатый голос прошептал ей на ухо приглашение на танец. Незнакомец был в строгом – только черное с серебром – костюме, который придавал ему несколько зловещий вид.

– Меня зовут Джеффри. А как ваше имя, моя прелесть? – спросил он, обжигая ей щеку горячим, пахнущим вином дыханием.

– Джейн, – не задумываясь выпалила Розамунда.

– Ты из Рэвенскрэга? – поинтересовался Джеффри.

– Нет, я живу далеко отсюда, – сказала она, смеясь от возбуждения и счастья, – теперь-то она точно потанцует!

– Я тоже нездешний. Служу у Перси, – прокричал ее кавалер, стараясь перекрыть невероятный гомон, стоявший вокруг. – Прибыл из Нортумберленда.

Розамунда молча кивнула, а Джеффри уже вел ее за руку в круг весело скакавших танцоров. Про Перси Розамунда слыхала: это какой-то могущественный род. Живут эти Перси у границы с Шотландией. Они до того могущественны, что их почитают за некоронованных королей в северном краю.

Розамунда и новый ее знакомец стали весело отплясывать, присоединившись к запутанному хороводу. Несколько раз Джеффри, который был явно под хмельком, пытался облобызать ее щеку, но Розамунда ловко увертывалась от поцелуя. Маска придавала ей храбрости, и она даже шутливо ударила его за дерзость.

Джеффри расхохотался, явно очарованный ее бойкостью. Он решил, что это просто любовная игра, в которой уж он-то знал толк. Во время танца он успевал нашептывать Розамунде самые невообразимые комплименты.

Порою его пальцы поднимались подозрительно близко к ее груди, и Розамунда тут же сдвигала их на талии, дивясь и радуясь тому, что он не сердится на ее строптивость. Ободренная учтивым обращением, Розамунда чувствовала себя все покойнее в обществе этого белокурого дворянина. И вдруг ее ошеломила одна мысль: этот вассал могущественных Перси, видать, принимал ее за настоящую леди. Стало быть, самый отчаянный ее обман, из тех, на какие ей пришлось пойти, превратившись в Розамунду де Джир, удался ей на славу.

Когда правила танца заставили перейти ее в другой круг и сменить партнера, Джеффри печально ей поклонился, всем своим видом изображая безутешность. Розамунда милостиво послала ему воздушный поцелуй, получив в ответ целую дюжину.

Многим уже прискучили маски, кто их совсем снял, кто снимал их лишь на короткое время. Розамунда же не поддавалась ни на какие уговоры открыть лицо. Золоченая маска давала ей возможность пожить восхитительно веселой жизнью, никто под ее защитой не узнает в нарядной даме невесту хозяина замка. Эта неожиданно-негаданно обретенная свобода позволяла Розамунде быть легкомысленной, кокетливой и очень желанной очередному богатому щеголю, на котором она с азартом принялась заново испытывать свои чары.

Новый кавалер, красноречиво сжимавший ее ладонь, был в зеленом костюме, в котором удачно перемежались светло-зеленый и ярко-изумрудный бархат.

К серебряной маске был приделан крючковатый нос, отчего голова мужчины слегка напоминала птичью.

– Как приятно заполучить такую очаровательную партнершу, – сказал он, склоняясь к ее руке. – Осчастливьте меня до конца, снимите маску, – добавил он, сунув длинные пальцы под стянутую на ее затылке тесемку.

– Нет, нет, я не могу! – испуганно вскрикнула Розамунда, застигнутая врасплох его предприимчивостью.

Но он, слава Богу, лишь молча пожал плечами и не стал ничего выяснять. Что-то мучительно знакомое было в облике этого широкоплечего мужчины. Пока они дожидались нужного аккорда, чтобы начать танец, Розамунда приглядывалась к его густым темным волосам и твердому подбородку, не скрытому сверкающей маской. Сердце ее бешено заколотилось: это был сам лорд Рэвенскрэгский!

– Не можете или не желаете? – коротко уточнил он, когда они медленно закружились, выполняя очередную фигуру.

– И то, и то… Генри, – дерзко ответила она, протягивая ему ладонь и с радостью ощутив на талии его сильную руку.

– Ну это просто нечестно. Неужели меня так просто узнать?

– Мне – да.

– В таком случае я вполне имею право узнать, кто вы, моя милая.

Розамунда затрясла головой и расхохоталась, увидев, как досадливо искривились его четко очерченные губы. Их шутливая перебранка не прекращалась до тех пор, пока темп танца не стал чересчур быстрым. Тогда они, сплетя руки, всецело предались неистовой круговерти: прыгали, мчались по кругу, не щадя крошившихся плетеных из лавра ковриков. У Розамунды точно от хмеля кружилась голова, хотя она ничего не пила, ее сладко волновало объятие Генри: его рука так крепко ее обвила, и ей было так покойно… сбылась ее девичья мечта… Розамунда несколько раз готова была ущипнуть себя, чтобы убедиться, что все это происходит наяву.

Танец наконец кончился, но Генри не желал ее отпускать.

– Ну нет, моя прелесть, останьтесь со мной, – потребовал он, пользуясь тем, что Розамунда никак не могла отдышаться. – Вы слишком милы, чтобы я позволил вам исчезнуть. Прошу. – Он потянул ее к одному из стоявших в укромном полумраке столов, ломившихся от снеди, и усадил на скамью. Из оловянного кувшина он налил ей кубок темного сладкого вина. Но Розамунда, глотая слюнки, смотрела на блюдо с воздушными рисовыми печеньями. Она не ела уже несколько часов и теперь почувствовала, как от голода сводит желудок. Не устояв перед искушением, она схватила целую горсть поблескивающих сахаром кружочков, потом еще и еще – пока не опустошила все блюдо.

Генри хохотал над ее жадностью.

– Вы что же, целый день не ели? – удивленно спросил он.

– Угадали, милорд, я же ехала издалека и боялась опоздать на ваш праздник. Надеюсь, вы не в обиде, что я взяла несколько печений?

– Конечно нет, милая. Для тебя мне ничего не жаль. И я бы очень хотел, чтобы ты звала меня иначе. Для тебя я просто Генри, а не милорд. – Говоря это, он нежно провел пальцами по ее руке, проникнув под свободный рукав и, верно, почувствовал, коснувшись запястья, как сильно бьется ее пульс.

– Я буду звать вас Гарри… Гарри Рэвенскрэгский. Тут он нетерпеливо сорвал свою маску и швырнул ее на стол, чтобы она не мешала ему осушить кубок с вином. – Ну же милая, дай мне увидеть твое лицо. Я наверняка знаю, что это зрелище заставит мое сердце биться еще сильнее, – нежно пробормотал он, лаская шею Розамунды.