Криминальная мистика - Алексей Макеев

Коротко взглянув на Стаса, Лев заговорил первым:

— У меня сегодня предполагается задержание и препровождение в СИЗО упомянутого Фазильбекова, он же — Шашлычник. Заодно хочу проверить информацию о том, что в субботу, невдалеке от Ленинградки, некими неизвестными был похищен тоже оставшийся для меня неизвестным гражданин, ехавший на дорогой иномарке.

— О, как! — впервые за все время разговора рассмеялся Орлов. — Прямо задача со многими неизвестными. И как же ты думаешь искать неизвестно кого, похищенного неведомо кем?

— По базе данных о пропавших без вести, — невозмутимо пояснил Гуров. — Информация, конечно, более чем условная, но тем не менее проверить ее стоит. А вдруг? Чем черт не шутит?

— Добро! Это все понятно… Ну, а на основании чего планируешь задержать Фазильбекова? Не забывай — у подобных тварей связи такие, что нам и не снились. Багджа на него показаний так и не дал?

— Не дал, — отрицательно покрутил головой Лев.

— И что ты ему инкриминируешь? — Почуяв, что готовится какая-то очень хитрая, изощренная афера, Орлов, как бы ища поддержки, вопросительно посмотрел на Стаса.

Однако тот, изобразив недоумевающий вид, молча развел руками. Наблюдая за ними, Гуров рассмеялся и, окинув приятелей ироничным взглядом, сдержанно заговорил:

— В детали вдаваться не буду, но за формальные рамки закона гарантированно не выйду. А вот нашего Великого Наставника, по меньшей мере, суток на несколько задержать смогу. За это время у него дома можно будет провести обыск, да в офисе его «Рогов и копыт» — тоже. Если хоть что-то обнаружим, тогда пусть пеняет на себя. А не обнаружим — даже извиняться не придется. Но ваша помощь мне потребуется. Петр, у тебя в прокурорских структурах вроде бы есть свои люди. Отлично! Надо сегодня к вечеру получить санкцию на обыск. А ты, Стас… Тебе надо будет уломать Юлию Геннадьевну, чтобы она поучаствовала в маленьком спектакле.

Крячко, слушая Льва, возмущенно захлопал глазами:

— Лев, ты совсем уже оборзел! Тот раз, когда мы собирались брать Гвоздикина — замдиректора «Пламя-Дельта», ты, по сути, вынудил задействовать Лену Зиминскую. Теперь вот — Юлю ему подавай! Она что, тоже должна кого-то соблазнить?

Лев, продолжая улыбаться, откинулся в кресле, закинув ногу на ногу, и урезонивающе прищурился:

— Охолонь! Ишь, завозмущался он! Она всего лишь с таксофона позвонит мне и кое-что скажет. И больше — ни-че-го не надо!

— Ты чего-нибудь понял? — теперь уже Стас вопросительно посмотрел на Петра.

— Кажется, начинаю догадываться… — покачав головой, ответил Орлов. — Кстати, Стас, а разве ты сейчас с той, которую зовут Юлией Геннадьевной? А-а-а… у тебя же Светлана, по-моему, была?

— Это уже в прошлом! — с наигранной многозначительностью поспешил ответить за приятеля Гуров. — И Света, и Лена, и Виллина… Да! Между прочим, была и Виллина — тезка доброй волшебницы, балерунья и нудистка.

— Да, помню, помню! Это когда вы расследовали смерть Вингрова и Капылина… — кивнул Петр. — Ну, хорошо, Лева. Санкцию ты получишь, только, будь добр, дров лишку не наломай! Сам понимаешь, что положение у нас — «хуже губернаторского». Ну, с тобой все ясно. А что у Стаса?

— А у Стаса тоже головной боли через край, — озабоченно нахмурился Крячко. — Надо уточнить вероятность причастности шизанутого «гота» Штупнова, надо покопаться в биографиях телохранителей Перлинова. Ну, и уговорить Юлию Геннадьевну, чтобы она позвонила Леве. Только принуждать я ее не буду! Учти! — повернулся он к Льву и назидательно потряс указательным пальцем.

— Да, наверное, этот вариант мы отставим… — решительно отмахнулся Гуров. — В самом деле, зачем напрягать постороннего человека? Сейчас созвонюсь с Марией, попробую ее уговорить. Тем более что лучше ее никто и не сумеет так, как это нужно, озвучить нужную информацию. Ну, в крайнем случае, если Мария окажется занята, попрошу нашу связистку Надю Хворостянину.

Отчего-то очень разочаровавшись, Крячко, глядя на Петра, ткнул в сторону Гурова большим пальцем.

— Нет, ты глянь на него! Всех взбаламутит, всех на уши поставит, а потом: «Да ла-адно, я уж и сам как-нибудь обойду-усь!..» — изобразил он язвительно-противным голосом. — И вот всегда так! Что за человек?!

К его окончательному недовольству, и Лев, и Петр громко рассмеялись — уж очень комично это выглядело.

— Ладно, Стас, успокойся, — взялся урезонивать его Орлов. — Как говорят? Что бог ни делает — все к лучшему! Что касается тебя… За смелые и решительные действия в яркинской школе прими мою личную благодарность. Ты — настоящий опер и настоящий мужик. Гордимся тобой! — Он подошел к Станиславу, пожал ему руку и добавил, возвращаясь на свое место: — Хочу созвониться с директором школы, чтобы они прислали коллективное письмо о происшедшем и о том, как ты спас детей от свихнувшегося маньяка. На основании этого буду ходатайствовать, чтобы тебя представили к награде.

Толкнув Стаса в плечо, Лев указал на окно:

— Глянь! В честь твоего подвига даже дождь перестал лить и солнце выглянуло из-за туч!

Выйдя от Петра, приятели поспешили в информотдел. Гуров загрузил Жаворонкова работой по базе данных пропавших без вести в минувшую пятницу. Кроме того, поручил разыскать максимум материалов по британской компании «Professional action», особенно в контексте ее возможного сотрудничества с ООО «Подкова великой удачи». Стас попросил «пробить» через информационную базу данных лиц, привлекавшихся к судебной ответственности и отбывавших наказание — Юрия Жданкина, Алексея Храпулина и Василия Брынчука.

Когда Крячко вернулся в свой кабинет, Гуров уже был там и с кем-то задушевно общался по телефону. Стас сразу понял, что он говорит с Марией Строевой.

Лев на работу жене звонил очень редко, поскольку был риск вмешаться в течение репетиции и вызвать нарекания Марии. Но случались моменты, когда какие бы то ни было реверансы и политесы были совершенно излишни и неуместны. Вот и теперь, вызвав ее по мобильному, он с облегчением узнал, что Мария ближайший час вполне свободна. Просто один из ведущих актеров в ходе репетиции неудачно припечатался коленкой к помосту сцены, и им в данный момент занимался доктор.

— …Знаешь, я выражаю свое искреннее сочувствие жертве Мельпомены. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Машенька, солнышко, мне очень нужна твоя помощь. Именно как выдающейся актрисы.

В трубке некоторое время царило молчание, после чего послышался удивленный голос Марии:

— Лев, что стряслось-то? Во всяком случае, мне так кажется, что ситуация очень серьезная — ты меня сроду не называл «выдающейся актрисой». Интересно! Говори уж сразу, а то у меня отчего-то появились не самые приятные предчувствия.

— Нет, нет, что ты! Все отлично! Все замечательно! Понимаешь, мы сейчас проводим одну очень ответственную операцию. Но нам нужен анонимный звонок. Ты не могла бы позвонить на мой служебный телефон и, как это свойственно только тебе одной, проговорить небольшую текстовку?

— Хм… Ну, если это очень нужно… Позвонить с моего сотового?

— Ни в коем случае! Надо звонить с таксофона, причем удаленного от театра. Чем дальше, тем лучше. Внешность замаскировать, трубку после разговора протереть носовым платком. Текст я тебе сейчас продиктую. Ну как, выручишь?

— Да, давай уж… — вздохнула Мария. — Прямо игры в шпионов!

Продиктовав ей текст сообщения, Гуров немедленно отправился к Надежде Хворостяниной, которой поручил записывать все сообщения, приходящие на его рабочий телефон, с определением того места, откуда поступил звонок. Снова вернувшись к себе, он созвонился со своим знакомым по недавнему расследованию ситуации вокруг КИФ «Пламя-Дельта» полковником ФСБ Александром Вольновым. Тот, узнав Гурова, очень обрадовался его звонку.

— …Спасибо что позвонил, сроду от тебя не дождешься!

— Александр Николаевич, сам-то чего не звонишь? — рассмеялся Гуров.

— Когда?! — сокрушенно посетовал тот. — С нашей работой дома бываю раз в неделю, и то по обещанию.

— Ну, мы тоже не на курорте… Я чего позвонил-то? Помнишь, Станиславу под машину заканделябрили петарду? Так вот, в интересах одного очень важного дела нужно будет опять задействовать твоих ребят. Но — особым образом. Что и как именно — сейчас объясню…

Директор ипподрома «Южнореченский» Аристотель Аврамиди — представительный, пышноволосый, в новеньком костюме-тройке, проводил в своем кабинете совещание по вопросу снижения доходов от тотализатора. Множащиеся финансовые проблемы их конноспортивного заведения стали препятствием в проведении ремонта трибун, конюшен, бытовых помещений для спортсменов и многого другого. Говоря о массе всевозможных недоработок, директор напомнил о таких серьезных упущениях, как неприглядный внешний вид самого сооружения. Подкрасить бы его, да где взять денег?