Лисий перевал : собрание корейских рассказов XV-XIX вв. - Антология
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вдова-то, проведав, что Чон находится в управе, послала туда свою служанку — подсмотреть незаметно, каков же из себя этот Чон.
__ Усы и борода у него длинные и густые, — воротясь, доложила служанка, — носит он волосяную шляпу. Но, по правде сказать, стар он очень да и болен, видно!
— А мне нужен муж молодой да сильный, — заявила вдова. — Чтоб до старости доставлял радость. Зачем это мне такая развалина?!
В назначенный день явился Чон к дому вдовы. Его окружала толпа чиновников с горящими факелами. А вдова-то приказала запереть ворота и никого не впускать. Так Чон и остался за воротами, ни с чем домой воротился.
Был и еще один Чон, чиновник Музыкальной палаты. У него тоже умерла жена, и он тоже посватался в богатом доме к одной женщине: хотел взять ее в наложницы. Вот явился он однажды к той женщине. Она сидела на подушке, накрытой богатым парчовым покрывалом. Подушки были огорожены ширмой, украшенной рисунками. Всюду было полно великолепных ковров. Чон подсел поближе к ширме, полагая, что чаяния его сбылись. А женщина поглядела на него из-за ширмы и говорит:
— Ему если не семьдесят, то уж наверняка за шестьдесят перевалило!
И от досады лицо ее сделалось очень недовольным. Когда стемнело, Чон поспешно вошел к женщине в комнату.
— Откуда только взялась эта рухлядь?! — с бранью закричала та. — Да еще врывается ко мне в комнату. И лицо-то у него противное, и голос неприятный!
И Чон, распахнув среди ночи окно, выскочил на улицу. Не знал, куда и бежать.
Некий конфуцианец по этому поводу сложил насмешливые стихи:
Старики забылись,
ножками сучат.
Наскоро умылись,
у ворот стучат.
Держатся негоже
эти Чона два.
Так они похожи —
отличишь едва.
Захотела пара
взять богатых жен.
Их постигла кара —
каждый пристыжен.
Надо б знать заране,
не позорить лиц:
Не уйти от брани
этаких вдовиц!
ЕЕ ОТВЕТ
А еще жила в стародавние времена одна девственница. И была она так хороша собой, что сваты толпами осаждали ее дом. Одни говорили, что их жених — юноша, мол, очень талантливый, что со временем он, дескать, прекрасные сочинения написать сможет. Другие убеждали, что их жених-де в совершенстве владеет луком и лихо на коне скачет. Третьи уверяли, что их-то жених даже на дне пруда великолепный большой огород разбить может. Ну а четвертые только и сказали: а у нашего, мол, такой, что он им тяжелые камни запросто через голову перебрасывает.
И дала дева ответ сватам в стихах:
Пока талант того дойдет,
немало времени пройдет.
Тот с луком скачет на коне —
ему погибнуть на войне.
Посеет тот на дне пруда —
его посев пожнет вода.
Того сердечко одобряет,
кто камни чрез себя швыряет!
ЛЮБОВЬ И ГИБЕЛЬ АНА
Некто Ан происходил из знатного столичного рода. По службе он состоял при конфуцианском училище, однако все время проводил в праздности и развлечениях. Разодетый в великолепные одежды, всюду разъезжал он в роскошном экипаже. Рано овдовев, Ан жил совсем один.
Но вот однажды прослышал он, что в восточной части города в доме государева родственника, где много слуг и богатства, есть красивая девушка. Стал посылать Ан свадебные подарки с просьбой отдать за него девушку, но неизменно получал отказ. В конце концов он даже заболел от досады. Тогда вокруг стали говорить, что он, мол, заболел от несчастной любви, и тем самым вынудили семью девушки согласиться на этот брак.
Девушка, лет семнадцати-восемнадцати, была мила и благонравна, и Ану, который тоже был молод и хорош собой, она пришлась по сердцу. Любовь их крепла день ото дня. Соседям Ан понравился, а родители девушки и вовсе души в нем не чаяли: постоянно о нем заботились и даже решили выделить ему большую часть своего состояния. Однако другим зятьям это не понравилось. Они улучили момент и пожаловались государеву родственнику:
— Как пришел в дом новый зять, стала наша семья разоряться. Жить становится все труднее и труднее!
— А не говорил ли я, что нельзя брать в семью такого непутевого зятя? — рассердился министр. — Я накажу его, чтобы и другим неповадно было!
Тут же послал он троих здоровенных слуг схватить и привести к нему зятя и дочь. Мирно обедал Ан со своей женой, когда в дом ворвались слуги и объявили волю государева родственника. Испуганные, удрученные предстоящей разлукой, супруги только молча заплакали.
И с того дня молодая женщина была заперта в доме государева родственника. Ограда здесь высокая, ворота снаружи и изнутри крепко заперты. Положение сначала казалось безвыходным. Однако Ану и родителям жены удалось подкупить слуг и привратников, и Ан однажды ночью перелез через ограду и встретился со своей женой. А потом он купил маленький домик, что был по соседству с домом родственника государя, там они стали встречаться постоянно.
Прислали однажды родители своей дочери пару красных туфелек. Туфельки так ей понравились, что она не расставалась с ними, любуясь, то и дело трогала их руками.
— Для кого это ты нарядилась в такие красивые туфельки? — пошутил Ан.
— Не забыла я своей клятвы о супружеской верности, — изменившись в лице, ответила женщина. — Зачем вы так говорите?
Тут же схватила она нож и на мелкие кусочки изрезала одну туфельку.
А то еще сшила она как-то себе белую кофточку, и Ан опять стал подшучивать над нею. Закрыв от смущения лицо руками, жена его заплакала:
— Я никогда, никогда не изменю вам! А сами-то вы, наверно, мне изменяете! — Она сорвала с себя кофту и бросила в канаву.
Ана радовала и трогала преданность жены, он любил ее все сильнее. Каждый вечер встречались они и расставались только на рассвете. Но вот через несколько лун узнал об этом родственник государя. В гневе решил он выдать замуж молодую женщину за неженатого торговца мясом, что жил неподалеку от конфуцианского училища.
— Ну что ж, — с притворной
