Кроусмарш - Константин Калбазов

– В этом деле многое зависит не от нас. Можно, конечно, принять меры, но каждое наше действие повышает риск раскрытия нашей заинтересованности во всем этом. Брату Горанфло удалось склонить к сотрудничеству с орденом двоих помощников этого кузнеца, но они не смогли сообщить ничего, что не было бы известно нам, значит, к новому оружию они не имеют никакого отношения. В этом придется рискнуть.

– Хорошо, предоставим его самому себе. Однако если он вывернется и все же наладит изготовление этих карабинов, не станет ли он опасен? Как его остановить потом?

– Ну, достойное оружие, чтобы противостоять оркам, и никоим образом не связанное с сатаной никакими проявлениями, нам не помешает.

– Это-то так, однако мне известно, что этот сэр Андрэ отличается слишком явным вольнодумством.

– Крестовый поход может очень многое исправить, так что с благословения Господа нашего с этим, я думаю, мы разберемся, когда и если придет время.

– Что-то уж больно много в этом деле мы вынуждены оставлять на волю Господа нашего.

– Тем явственнее будет видна воля Его и наша правота или заблуждения, – смиренно проговорил архиепископ йоркский ордена Святой инквизиции.

– Аминь. – Высказал свое согласие архиепископ Саутгемптонский ордена Святой инквизиции.

Глава 3

Баронство. Плен

Как все же приятно пройтись по светлому сосняку, наполненному пьянящим ароматом хвои и смолы, мягко ступая по земле, усеянной сухими иголками, скрадывающими каждый шаг и делая его абсолютно неслышным. Это только полные неумехи способны нашуметь в сосняке, опытный следопыт здесь пройдет тихо, словно по перине. Однако Жан больше предпочел бы чащу с густым подлеском, способным укрыть опытного лесовика даже на расстоянии вытянутой руки. Светлый сосняк потому так и называется, что в нем не растет даже трава, так как сосны забивают любую растительность и видно довольно далеко, при случае пешему в таком лесу не уйти от конного, чего не скажешь о чаще. Конечно, там надо быть не в пример более внимательным и осмотрительным, дабы не пропустить попавшуюся под ноги ветку и не выдать себя ее хрустом, но зато там нет столь далеко просматриваемого пространства.

И все же Жан с видимым удовольствием втянул носом пряный воздух и, на мгновение расслабившись, глубоко вздохнул. Трое, сопровождающие его и внимательно осматривавшиеся по сторонам, недоуменно переглянулись. Что это старшой еще надумал? Нашел время расслабляться. Тут того и гляди орки обнаружат столь желанную добычу. Ладони, сжимающие карабины, вдруг стали потными, один из охотников отер ладонь о камуфлированный чехол, второй, продолжая осматриваться в своем секторе, присел и, зачерпнув горсть иголок, быстро потер ладони, покрывая их пылью: конечно, руки чистотой после этой процедуры не блещут, зато оружие теперь не скользит, а чистота – это дело никуда не денется, придет время, руки и вымыть можно – главное, чтобы это время пришло.

Жан осмотрел своих артельщиков и задорно ухмыльнулся. Его сильно позабавило то, в каком они сейчас были напряжении: глядя на них, он вспомнил себя и то время, когда сам впервые оказался на орочьей стороне. Тогда, после первого похода, он решил для себя, что больше на эту сторону не ходок. Его трясло целые сутки, а старший все подливал и подливал, пока не накачал новичка до потери сознания.

Второй поход прошел уже куда легче, и в этот раз он чувствовал себя куда увереннее. Дальше – больше, и даже после того, как они нарвались на орочью засаду и вся артель полегла, а он только чудом вырвался и сумел уйти, этот берег продолжал его манить с неодолимой силой. Тогда он вернулся, сбив новую артель.

Прошло два года с тех пор, как он был здесь в последний раз, и только опять ступив на этот берег, понял, насколько ему не хватало этих походов по полной опасности земле, где смерть могла прятаться за каждым кустом или пригорком, высматривать тебя из-за каждого валуна или ствола дерева, где если не ты, то тебя. Его артельщики были напряжены до предела, а он как мальчишка сейчас чувствовал небывалый подъем и радость, словно при встрече со старым другом.

Вздохнув еще раз, он тут же изменился и уподобился взведенной пружине. Все, больше расслабляться нельзя: орочья сторона ошибок не прощает.

Светлый сосняк как-то сразу сменился смешанным лесом, словно деревья провели границу между своими владениями. Правда, разница оказалась незначительной – листва только-только стала проклевываться, так что видимость продолжала оставаться весьма на большое расстояние, но уже не так, как в сосняке: здесь теперь хотя бы можно было укрыться за густыми ветками подлеска, да и стволы деревьев были куда чаще. В общем, передвигаться здесь стало несколько проще, но в то же время и опаснее: орки были великолепными лесовиками, а потому умели маскироваться ничуть не хуже охотников, а в чем-то и лучше.

Жан вновь осмотрел своих людей. Собранные, внимательные, но больно уж напряженные – в таком состоянии человек может пропустить и то, что, казалось бы, очевидно, и увидеть то, чего не было и в помине. Но сейчас с этим он ничего поделать не мог, к этому нужно было привыкнуть; если парни после первого выхода вновь будут готовы посетить этот берег, вот тогда они и будут по-настоящему готовы. Нет, они, конечно, уже выслеживали разбойников в лесах, с риском для жизни, они не задумываясь пошли с ним, когда нужно было навести на инквизиторов стаю волков – тоже не безопасное занятие, – без сомнений пошли зачищать подворье Абрамса – та еще проверочка на крепость нервов: не каждый сможет хладнокровно лишить жизни подростков. Но орочья сторона – это было совсем другое, здесь даже воздух иной, здесь даже бывалые ветераны могли дать слабину, здесь можно было положиться только на себя и на свои навыки. Так что сейчас Жан полностью мог рассчитывать только на себя, а потому вертел головой во все стороны.

На орков они вышли неожиданно – спасло их то, что те в этот момент охотились и загоняли оленя-подранка, а потому были слышны издалека. Из укрытия Жан видел, как один из орков, зайдя сбоку, послал очередную стрелу, которая смертельной занозой впилась в бок животного. Олень тут же запнулся и, перелетев через голову, распластался на земле, покрытой едва проклевывающейся зеленью лесного чеснока, судорожно дергая ногами.

– Ии-йй-ахха!!!

Оглашая окрестности победным кличем, орк возвестил о своем метком выстреле. Жан только ухмыльнулся в ответ на эту выходку молодого орка. Почему молодого? Да потому что только молодой и неопытный, только прошедший посвящение мог так возвещать о своем присутствии в этих местах, вблизи от реки, пограничной с землями людей. Охотники на орочьей стороне хотя и были явлением редким, но уже успели внушить к себе уважение со стороны людоедов. Опять же сами орки постоянно враждовали между собой, бывало, так и разные роды одного племени могли возжелать кровушки друг друга.