2009, №1 - Журнал «Если»

У бедра его были длинные кожаные ножны. Лео понял, что они скрывают лезвие из настоящей стали, и жадно позавидовал. Это было настоящее боевое оружие, не в пример тем коротким непрочным клинкам, которые ковались из мягкого металла, по граммам собранного из того, что оставили охранники на своей базе, навсегда покинув Плато – кусков колючей проволоки, ржавых гвоздей ограды и прочей случайной металлической мелочи. А мешок на его спине был явно излишне тяжел.

– Я тоже о тебе слышал, – хмыкнул Лео. – Правда, очень мало хорошего.

– Это верно, что ты побывал на той стороне Пропасти? – спросил Зейгер, пропуская реплику Лео мимо ушей.

– Я этого не говорил, – возразил Лео. – Я сказал, что Пропасть можно перейти. Что у тебя там в мешке? Дорога будет трудной, лишний груз отнимет у тебя силы.

– Там нет ничего лишнего. Я постараюсь не быть вам в тягость. Ну что ж, веди нас, охотник Лео.

Лео отрицательно покачал головой.

– Нам нужно дождаться темноты. До этого мы должны запастись листьями кувшинки, чтобы сделать защитные повязки. Там, внизу, мы будем дышать через них.

Зейгер посмотрел на Лео с нескрываемым интересом.

– Как ты догадался, что листья кувшинки защищают от газа?

– Я наблюдал и думал. Свиньи выходят ночью из пропасти специально, чтобы поесть листья кувшинки. Только это не очень хорошая еда: щупальца кувшинки жгут очень больно, после такой кормежки у свиней морды в крови, но они все равно их поедают. То же самое делают гайры и тритоны – все те, кто живет в Пропасти. И я спросил себя: зачем?

– Х-м, – сказал Зейгер. – В самом деле вещество, которое содержат листья, связывает соединения серы. Ты молодец, Лео, что сумел понять это самостоятельно. Так, может быть, и нам стоит поесть этих листьев?

Лео отрицательно помотал головой.

– Вначале я тоже так думал. Но меня вывернуло наизнанку, когда я попробовал совсем немного. Я даже думал, что умру.

– И что ты сделал дальше?

– Я измельчил листья и завернул их в тряпку, через которую дышал, спускаясь в Пропасть.

– Все правильно, – проговорил Зейгер почему-то грустно. – Жаль, что мы с тобой не потолковали раньше. Сырые листья кувшинки для человека действительно ядовиты, но их свежий отвар позволяет продержаться в Пропасти примерно триста дыханий. Отвар у меня с собой. Я тоже спускался в Пропасть, Лео. Только, чтобы перейти Пропасть, понадобится сделать не одну тысячу вдохов.

Лео отвернулся и посмотрел на небосклон. Яркое желтое солнце клонилось к горизонту. Его мать говорила, что это солнце очень похоже на то, под которым Лео родился, однако этого он не помнил.

Шорох за спиной. Мышцы Лео окаменели в мгновенном напряжении и тут же расслабились. Это был всего лишь Оле. На какой-то момент он забыл про мальчишку. Оле строго выполнял полученный приказ не отдаляться от Лео ни на шаг.

– Много тысяч вдохов, – сказал Лео. – Я знаю. Но если бы я знал тогда, в первый раз, то, что знаешь ты, мне было бы намного легче. Зато теперь я верю, что у нас все получится.

– Почему?

– Ты увидишь. Ты сам все скоро поймешь…

Выставив перед собой накидку из куска шкуры гайра, Лео мелкими осторожными шажками подходил к кувшинке. Щупальца растения, почуявшего приближение добычи, едва заметно дрогнули. С другой стороны к хищнику подбирались Хади и Сим. Шаг. Еще шаг. Щупальца с молниеносной быстротой метнулись вперед, вцепились в накидку. Из-под корней со свистом вымахнуло наполненное ядом длинное, тонкое жало, целясь в то место, где лишь за мгновение до этого находилась теплая, аппетитная плоть. Лео был к этому готов. Удар пришелся в воздух, и жало начало медленно втягиваться в корни, готовясь ко второй попытке. Цветок кувшинки уже раскрылся, обнажив мускулистую полость глотки, усеянную острыми роговыми пластинками. В этот момент Хади и Сим, с двух сторон бросившись к хищнику, ловкими ударами остро отточенных костяных ножей отсекли несколько молодых побегов и тут же откатились в сторону, уворачиваясь от ищущих обидчиков щупалец. Лео с усилием вырвал накидку из ослабевшего захвата и отпрыгнул на безопасное расстояние.

Растущие рядом кувшинки, ощутив волнение соседки, жадно шарили щупальцами в воздухе.

– Теперь нам нужна другая кувшинка, – слегка задыхаясь, сказал Лео Зейгеру. – Эти успокоятся еще нескоро.

– Ты сильно рискуешь, Лео, – покачал головой Зейгер, – в следующий раз я сначала отрублю ей жало…

– Нельзя! – возмущенно воскликнул Лео. – Разве ты не знаешь, что, лишившись жала, кувшинка погибает? Их и так здесь слишком мало! Тогда свиньям и другим не будет хватать необходимой пищи, и они навсегда уйдут отсюда.

– Вот как! – Зейгер выглядел слегка смущенным. – Возможно, ты прав, охотник Лео.

Игра, правда, была рискованной. Яд кувшинки действовал очень быстро, и спасения существу с массой, равной человеческой, от него не существовало. Даже могучим свиньям было чего опасаться. Хотя жало не могло пробить бронированные бока свиней, которые они научились весьма ловко подставлять под удар, а укусам щупалец животные не придавали большого значения, однако если удар приходился точно в сочленение роговых пластин, свинья долго болела и могла погибнуть.

Более мелкие и не обладавшие естественной защитой гайры избрали иную тактику. Они нападали на кувшинку со всех сторон, принося в жертву одного из членов стаи. Пока кувшинка поглощала его, остальные жадно рвали листья побегов. Пожалуй, самый безопасный способ кормежки использовали тритоны. Они подбирались к кувшинке под землей, прокапывая норы и оставаясь незамеченными для сенсоров. Потом выскакивали оттуда и тут же скрывались с добычей в пасти, прежде чем хищник успевал отреагировать на нападение.

До того, как солнце окончательно скрылось за линией горизонта, они сумели успешно атаковать еще четыре кувшинки. Теперь, как обещал Лео, и Зейгеру оставалось только верить ему на слово – листьев должно было хватить на переход. Сейчас они сидели в низком кустарнике в сотне шагов от того места, где начиналась тропа в Пропасть, пробитая копытами и лапами животных. Лео с охотниками готовили повязки – мелко крошили ножами собранные листья, заворачивая сочную массу в ткань. Зейгер собрался помогать, но Лео отклонил помощь, приказав ему наблюдать за окрестностями. Это было самое опасное время суток. Именно в это время сюда, к Пропасти, сбегались на кормежку хищники со всего Плато. Через некоторое время повязки были готовы и розданы каждому, однако пускаться в путь Лео не торопился.

– Чего мы ждем? – негромко спросил Зейгер.

– Мы ждем, когда появятся свиньи, – ответил Лео.

Ответ Зейгеру ничего не разъяснял, но он сдержал свое любопытство и не стал больше задавать вопросов.

Ночи на Тюряге бывают по-настоящему темными только зимними месяцами, когда оба спутника планеты лишь ненадолго показываются из-за линии горизонта. Теперь же их молочный свет щедро заливал пространство, отбрасывая от деревьев двойные тени.

Первыми пришли тритоны. Полутораметровые неторопливые создания, которым некого было бояться на Плато, кроме кувшинок и людей. Ядовитая слизь, покрывавшая их гладкую узорчатую кожу, надежно защищала от шакалов, стервятников и горных ящеров. Стая числом около двадцати особей прошуршала толстыми, отвислыми животами по траве возле укрытия людей, направляясь к огромной кувшинке, чьи молодые побеги сладко покачивались вокруг центрального корня. Животные немедленно начали зарываться в землю, отбрасывая комья почвы мощными передними лапами. Щупальца кувшинки нервно сплетались и расплетались, жало быстрыми короткими тычками ощупывало пространство. Кувшинка ощущала непосредственную близость пищи, не имея возможности до нее дотянуться, и это приводило полуживотное-полурастение в состояние сильнейшего возбуждения.

Из леса на поляну бесшумно выскочили четыре шакала. Хищники были голодны, но эта добыча была им не по зубам. Они осторожно обошли стороной копошащихся тритонов, и лишь один – самый молодой и неопытный – приблизился к ним слишком близко. Наказание последовало немедленно. Плоский, толстый хвост тритона задрался, из анального отверстия в морду шакала ударила жгучая струя. Завизжав от боли, зверь покатился по земле, вскочил и прыгнул, полностью потеряв ориентацию, под навес широких верхних листьев кувшинки. Последовал мгновенный бросок щупалец, свистнуло ядовитое жало. Шакал в последний раз дернулся, замер и щупальца неторопливо потащили добычу к раскрывшейся глотке.

Три других шакала постояли немного, потом развернулись и скрылись в лесу.

Со стороны Пропасти раздался тяжелый мерный топот: на кормежку поднималось стадо свиней.

– Вот они идут, – негромко сказал Лео, и в голосе его Зейгер услышал странные теплые нотки. – Оставайся с мальчиком здесь, пока я не скажу, что делать.