Хутор Дикий - Виктор Дан

– Ну, наши дети, слава Богу, от этого застрахованы…

– Не думаю! Нравственный распад бумерангом ударит и по ним. Не защитят ни собаки, ни личная охрана…

– Один мой знакомый, – включился в разговор Грибов, – собирался купить “Вольво”, но в самый последний момент передумал и купил “Москвич”. Случай подсказал – его соседу изувечили “Рено”, да и ГАИ охотится за иномарками особенно рьяно…

– Это мелочи быта – отпарировала Евгения Борисовна.

– А вы не боитесь новых большевистских комиссаров, новой экспроприации?

– Волков бояться – в лес не ходить!

– Я все понял, вы – сторонник естественного отбора и в человеческом обществе…

– Не думайте, что вы задели за живое или обдели. Да, я считаю, что слабаки должны уйти… Хоть в мир иной. Как поется, пусть неудачник плачет…

Девушка с кофе своим появлением прервала дискуссию как раз вовремя.

– Счет, пожалуйста! Сегодня плачу я! – провозгласила Евгения Борисовна.

– Это невозможно! Мне отдельный счет! – вмешался Михаил.

– Евгения Борисовна! Разве сегодня ваш день рождения?! Насколько я помню, он в июле… Подождите еще немного… – рассмеялся Грибов.

Американец и Ротастик переглядывались, ничего не понимая, но на всякий случай тоже улыбались.

Евгения Борисовна выполнила свое обещание и после обеда Михаил получил подборку документов.

Нужно было сделать копии, и Ротастик проводила Михаила в отдел информации. Небольшая комната на пять или шесть рабочих столов была заставлена ксероксами, компьютерами, факсами… Девушка-оператор принялась за копирование, а Михаил от нечего делать стал наблюдать за тихо стрекочущим аппаратом на столе. Это был факс, из которого выходила непрерывная бумажная лента. Длинный ее язык сползал вниз, лизал паркетный пол и сворачивался опять в рыхлый рулон. Невольно он стал читать вытекающий строка за строкой текст…

Это были проекты постановлений Кабинета Министров. Странно! Какое имеет отношение страховая фирма к канцелярии Кабинета Министров? Нужно будет спросить у Грибова…

Грибов охотно разъяснил: чиновники из канцелярии Президента, Кабинета Министров и других правительственных контор торгуют информацией, которая может пригодиться бизнесменам, чтобы заработать или избежать потерь в условиях непредсказуемого законотворчества. Фирма “ДиП” непрерывно получает данные через киевскую фирму-посредника.

– А что здесь делает американец? – в конце разговора спросил Михаил то, что хотел спросить еще во время обеда.

– Учит нас страховому делу.

– По собственной инициативе или как?

– Один из международных фондов финансирует исследования по страхованию и развитие его в странах Восточной Европы.

– Он ученый?

– Нет. Он бизнесмен. Владеет небольшой страховой фирмой в Атланте. Познакомился в Нью-Йорке на каком-то семинаре по страхованию с нашим председателем правления. Фонд выделил деньги и направил его на полгода к нам…

– Ну и как результат? Научил он вас работать?

– Легче марсианина научить плавать в воде, которую тот никогда не видел… Полная несовместимость законодательной системы у них и у нас… Что у них можно, у нас нельзя, и наоборот… Он через месяц уезжает. По его словам, он в ужасе от трех вещей: уборных, жирной пищи и законодательства…

– И какие он при этом сделал выводы?

– Что наше государство не готово еще для восприятия западных технологий и западных инвестиций: технологии будут дискредитированы, а инвестиции проедены и разворованы…

– Он не дурак, этот американец!

– Он из бедной семьи, вырос без отца и пробивался сам. До сих пор не женат… Он вообще не понимает, как мы, по его словам, очень хорошие и умные люди, можем так плохо жить!

– У моей бабушки есть любимая поговорка: “Ох, Иван, почему ты такой глупый? Потому, что бедный! А почему бедный? Да потому, что глупый!”. Он явно преувеличивает наш ум…

– Да, разорвать этот круг не просто…

На прощание Грибов посоветовал Михаилу проверить не только расчетный счет, но и депозитные счета колхоза в банках. А в тех банках, где будут счета колхоза, просмотреть список фирм, которые получали крупные кредиты, и установить, нет ли от этих фирм выхода на руководство колхоза. Он объяснил Михаилу, как действует один из механизмов неподсудного воровства государственных средств с использованием депозитов и кредитов.

Михаил поспешил на автовокзал. Он хотел заночевать в знакомой гостинице ГорУВД и получить информацию о Музыченко в отделе Тризны утром в начале рабочего дня, когда Вячеслава Тризну и его сотрудников легче застать.

Глава 10. Срыв

Круглое лицо Вячеслава Тризны распахнулось приветливой улыбкой, когда он утром пожимал руку Михаила. Еще не было девяти, но сотрудники отдела уже толпились в кабинете.

– Твой подопечный, если не Джек Потрошитель, то Казанова точно, – такими словами под смех сотрудников вместо приветствия встретил Михаила Тризна. – Поговорим сначала, а потом посмотришь материалы?

– Нет. Лучше наоборот…

– Фоменко, доложи Мише результаты, только не здесь… А я проведу оперативку…

Фоменко доложил коротко: в картотеках не значится, в обществе наркоманов и картежников не заметили, а вот в обществе девицы… Он протянул Михаилу с десяток снимков. Музыченко, высокий стройный и довольно фотогеничный парень, перед кинотеатром с девушкой, вот он ее целует на автобусной остановке, вот они млеют почти рот в рот в салоне автобуса, вот девица крупным планом одна… Длинные тонкие слегка кривоватые ноги, простое лицо, но агрессивный макияж. Одета дорого, но как-то стандартно: кожаная куртка, лосины, сапоги до колен. Заурядная девушка, рядом с Марией внешне просто посредственность.

– Личность установили?

– Лидия Щербак, тоже студентка факультета иностранных языков, только на два курса моложе.

– Фамилия знакомая…

– Да, племянница мэра города. Живет в общежитии в отдельной комнате. Родители ее живут в областном центре. Папа начальник отдела облисполкома. Поэтому просьба, с фотографиями обращаться осторожно…

– Понятно! Что еще?

– Один раз он был у нее в комнате, сразу после занятий, потом поехал к Корецкой. С Корецкой в городе его не видели.

Михаил отыскал Музыченко через деканат и вызвал на беседу прямо во время занятий. Вблизи он оказался не таким привлекательным, как на фотографиях. Ростом ниже, чем ожидалось, редкие зубы, на щеках и лбу неровная угреватая кожа. Нет, он был в целом симпатичным парнем и прыщи его не особенно портили: красивый нос, серые глаза и хорошо вылепленные губы доминировали на лице. Он сидел в тонком красном свитере под горло, откинувшись на спинку лавки. Черную кожаную куртку и сумку он небрежно бросил на стол.

Музыченко был несколько растерян в начале разговора, после того как узнал, кем является Михаил и зачем он его вытащил из аудитории. Потом успокоился и обрел уверенность.

– Когда вы возвратились из хутора в город 29 февраля, в субботу?

– Не помню!

– Вы должны вспомнить… Вам потребуется алиби на время, когда была убита бабушка Марии.

– Спросите Марию!

– Ответ Марии нам известен, очередь за вами…

– А если я не буду отвечать?

– Я вернусь с ордером на задержание и семьдесят два часа мы будем говорить в КПЗ…

– У вас нет оснований!

– У нас их достаточно, чтобы прокурор подписал ордер на арест, а потом посмотрим…

Михаил сделал паузу, чтобы Музыченко проникся ситуацией, в которой мог оказаться.

– Я скажу, только это будет мужской разговор, между нами.

– Ничего обещать не могу…

– Но это касается третьего лица, которое вообще ни при чем.

– Этого лица? – Михаил показал фотографию, где Лидия была одна. Остальные фотографии он решил не показывать, если не возникнет в том необходимость.

– Да? – Музыченко слегка порозовел и, на удивление, его уверенность в себе возросла. Наверное, разрешилась дилемма: сказать или не сказать.

– Так когда вы вернулись в город?

– В полчетвертого.

– Это точно?

– Я слежу за временем!

“Тоже мне Труфальдино!” – подумал со злостью Михаил. Злость это лишнее в данном случае.

– Когда вы приехали на квартиру к Марии?

– Около семи?

– Где были три с половиной часа?

– У Лидии в общежитии…

– Мы проверим…

– Не нужно! Она подтвердит, у нас с ней все серьезно.

– А с Марией?

Музыченко растянул губы в циничной улыбке, возможно, она показалась такой Михаилу.

– Видите ли, мне нужен регулярный секс из—за…, – он потрогал прыщики на щеке. – Врач рекомендовал…

– А он не рекомендовал обыкновенное переливание крови?

– Ха! Так за это сейчас нужно платить! А так полезное с приятным…, – почти похабная улыбка не сходила с его лица.