Поцелуй вампира. Начало - Эллен Шрайбер

— Обопрись ногой, и вперед.

— Тебе больно будет.

— Не будет.

— Ты уверена?

— Беки! Я не один месяц ждала этого момента, и если ты испортишь его из-за своей боязни встать на мою руку, то мне придется убить тебя.

Она ступила, я хрюкнула от натуги, а подруга присосалась к воротам, как напуганный паук.

— Эй, ты не можешь просто висеть. Надо вскарабкаться!

Беки и вправду попыталась это сделать. Я видела, как напряглись все ее мускулы. Она не была тяжелой, но и крепкой тоже не была.

— Представь, что отправишься в тюрьму, если не влезешь.

— Я стараюсь!

— Давай, Беки, давай! — повторяла я как заклинание.

Она медленно взбиралась и наконец добралась до верхушки, утыканной остриями, где снова застряла.

— Я не могу перелезть. Мне страшно!

— Не смотри вниз.

— Я не могу сдвинуться с места!

Я и сама запаниковала. Беки могла все испортить. Вдруг мимо пройдет коп или какой-нибудь любопытный прохожий, а то и сам парнишка-гот спустится со своей мансарды, чтобы посмотреть, что там за шум мешает ему слушать компакт-диски?!

— Я сейчас, держись!

Я быстро поднялась, обогнула зависшую Беки и перебралась на ту сторону.

— Теперь ты! — прошептала я, повиснув напротив.

Беки не сдвинулась с места, даже глаз не открыла.

— Наверное, у меня приступ паники.

— Здорово! — сказала я, закатив глаза. — Ты не можешь сделать это! Может быть, мне следовало взять с собой Недотыка, Беки?

— Я не могу!

— Ладно, спускайся.

Мы заскользили вниз по железным воротам, но с противоположных сторон. Створка разделяла нас, но не нашу дружбу.

— Я надеюсь, что не все испортила, — сказала Беки.

— Ладно, по крайней мере, ты меня проводила.

Подружка одобряюще улыбнулась.

— Я постою здесь на стреме.

— Нет. Иди домой. Еще увидит кто-нибудь.

— Ты уверена?

— Было забавно повисеть с тобой, — пошутила я. — Но мне пора идти!

— Надеюсь, что ты найдешь все, что хочешь.

Беки направилась домой, к уютному пледу и кушетке. Я лишилась одного детектива, но БРР, то есть Бюро расследований Рэйвен, отступаться не собиралось.

Пришла пора разобраться со слухами, покончить с ними, если они лживы, а если за ними что-то таится, то вытащить это на свет.

Единственный свет исходил здесь из занавешенного окна мансарды. Я обходила на цыпочках дом и услышала приглушенное завывание электрической гитары, но, к счастью, не лай собак. Потом я добралась до памятного окошка и убедилась в том, что оно больше не забито досками, зато заменено на новое, целое. Странно, вроде бы хозяева ничего здесь не ремонтировали, но вот именно до этого окна у них почему-то руки дошли.

Я пошла дальше и осмотрела остальные окна. Все они все были заперты, но по ходу дела мое внимание привлекло что-то, отражавшее лунный свет. Я присела, присмотрелась и пришла в восторг.

Рядом с кустом валялся молоток, на который и упал лунный луч. Окно здесь было приоткрыто. Кто-то подложил кирпич, чтобы оно не захлопнулось. Тут же лежали шприц для заделки швов и шпаклевка. Человек закончил работу и не закрыл окна, чтобы все подсохло.

Я поцеловала пальцы и коснулась ими моего нежданного друга.

— Спасибо тебе, кирпич, спасибо!

На сей раз протиснуться через окно оказалось гораздо труднее, чем четыре года назад. Увы, с тех пор, как мне было двенадцать лет, я переусердствовала со сладким.

Мне пришлось втянуть живот, напрячься, выпустить весь воздух. Я пролезла, оказалась внутри и с облегчением вздохнула, вбирая в себя темный, пропахший пылью воздух подвала старого особняка.

Фонарик вел меня в обход каких-то коробов, ящиков и старой мебели. Я обратила внимание на прямоугольные предметы, прислоненные к стене и закрытые одеялами. Картины?

Дрожа от предвкушения, я схватилась за уголок одеяла, медленно оттянула его назад и ахнула. На меня уставилось лицо с двумя застывшими глазами.

Это было зеркало!

Я ухватилась за бешено бьющееся сердце. Надо же, прикрытое зеркало! Я стала стаскивать одно одеяло за другим. Это были сплошные зеркала в золоченых и в деревянных рамах, прямоугольные и овальные. Невероятно! Кто прикрывает зеркала? Только вампиры!

Я продолжила обшаривать подвал. В одной из коробок обнаружилась посуда, фарфоровые блюда и хрустальные бокалы, совершенно не похожие на обычные стаканы. Потом я нашла коробку с наклейкой «Акварели Александра», наполненную изображениями поместья, точно такого же, как то, где я сейчас находилась.

Были там и рисунки Спайдермена, Бэтмена, Супермена и еще одна версия большой тройки — Франкенштейн, оборотень и граф Дракула. Я собралась было положить их в свой рюкзачок, но тут вспомнила, что обещала Беки ничего не красть, поэтому достала камеру и сфотографировала эту прелесть.

Следующей находкой оказался пыльный свернутый свиток с выцветшим фамильным древом. Там были длинные непроизносимые имена герцогинь и баронов, уходящие в глубь веков, последним значилось имя Александр. И никаких дат рождений или смертей!

Потом я нашла три короба с наклейкой «Грунт» и маркировкой румынской таможни.

Пробираясь к лестнице, я запнулась обо что-то, накрытое белой простыней. Похоже, это было то самое, что меня особо интересовало, то есть гроб. По размеру предмет мог бы быть гробом. Судя по звуку, он был деревянным. Я подумала так, когда постучала по нему костяшками пальцев, испытывая испуг и возбуждение одновременно, закрыла глаза и рывком сдернула простыню, а потом сделала глубокий вдох и широко раскрыла глаза. Оказалось, что это всего лишь кофейный столик.

Я вернула на место пыльную простыню, осторожно поднялась по скрипучей лестнице, повернула стеклянную шарообразную ручку и толкнула дверь, но тщетно, толкнула снова, изо всех сил, и тут она неожиданно распахнулась. Я влетела в коридор.

По его стенам висели портреты седовласого мужчины и женщины, а также какие-то завиральные картины, которые мог написать Ван Гог или Пикассо. Я знала бы это наверняка, если бы когда-нибудь интересовалась живописью. Мне казалось, будто я нахожусь в музее, только здесь были свечи, а не лампы дневного света.

Я на цыпочках двинулась в гостиную, мебель в которой оказалась очень стильной. Огромные красные бархатные занавески висели на тех самых окнах, в одно из которых я однажды махала красной бейсбольной шапочкой.

Циферблат моих часов светился в темноте, они показывали почти восемь тридцать. Пора было уходить, но я задержалась у подножия величественной лестницы. Подниматься наверх было бы безумием, неоправданным риском, но мне так хотелось увидеть все. Когда, спрашивается, выпадет другой такой случай?