Верховная жрица - Уоррен Мерфи

Сообщение, написанное на распространенном в Гонконге кантонском наречии, было довольно кратким. В нем в обычном газетном стиле говорилось о том, что американская актриса Скуирелли Чикейн претендует на титул бунджи-ламы, духовного лидера Тибета, скончавшегося в начале тридцатых. Сразу же по выдаче китайскими властями визы она намеревается выехать в Лхасу.

Никаких шифрованных инструкций к этому посланию не прилагалось. Китайская разведывательная служба слишком умна, чтобы допускать подобные промахи.

Со стороны же передача заметки выглядела совершенно невинно. Почему бы одному двоюродному брату не послать другому забавную вырезку: дескать, посмейся, каких только чудес на свете не бывает. Отвечать необязательно. Надеюсь, тебе неплохо живется в Америке, братишка.

Денхольм Фонг, совершенно не переменившись в лице, пробежал глазами строчки еще раз, затем небрежно скомкал бумагу и бросил в корзину. Никакая скрытая камера, никакой жучок ЦРУ, никакой бдительный разведчик не могли бы выявить, что лучший профессиональный китайский убийца, резидент китайской разведки в США получил указание устранить свою следующую жертву.

Денхольм Фонг опустился в кресло перед дремлющим компьютером и набрал номер телефона.

– Скуирелли? Это Денхольм. Послушай, дорогая, какие изумительные новости! Какое везение! Поздравляю. Ты устраиваешь прием? Я был бы счастлив присутствовать. Разумеется, я приду с другом. Чао.

Он положил трубку.

– Кузен Нигель? Это Денхольм. Мой дорогой друг, у Скуирелли сегодня прием, хотелось бы, чтобы ты меня сопровождал. Пожалуйста, предупреди там... Я заканчиваю свой последний сценарий. Называется «Коты Катманду». Да, я все еще разрабатываю тему о котах.

Закончив разговор, Денхольм включил компьютер. Если поднажать, он еще успеет закончить свой последний сценарий до вечера.

Наверняка на приеме будет крутиться немало продюсеров, которые, возможно, прочтут сценарий, после того как тело актрисы положат в пластиковый мешок для покойников.

В конце концов это Голливуд, где внезапная смерть – делу не помеха. Если, конечно, ты сам не оказываешься в мешке для покойников.

По общему признанию, прием у Скуирелли стал одним из лучших приемов, которые когда-либо устраивались в Голливуде.

Торжество не омрачило даже то, что хозяйку попытались убить террористы. Некоторые из приглашенных заявили, что нападение террористов было самой интересной частью программы.

Пригласили всех, кто был моден на этой неделе. Знаменитости, заполнив собой весь коттедж и домик для гостей, оживленно беседовали, предавались разным порокам и выходили помочиться на пляж.

Скуирелли принимала гостей у себя в комнате. Вся каминная доска была уставлена ее внушительными кинотрофеями. В самом центре, естественно, красовался «Оскар», который вознес ее на новую высоту. В воздухе плавал болезненно-сладкий запах передаваемой из рук в руки самокрутки.

– Надо только получить визу, – говорила новоиспеченная бунджи-лама. – И тогда держись, Тибет!

– Каково это – сознавать себя верховной жрицей? – поинтересовался некий знаменитый директор, передавая самокрутку дальше.

Скуирелли огляделась по сторонам, усмехнулась и сказала:

– Сначала надо убедиться, что поблизости нет этого старого зануды Лобсанга. Ему вечно все не так. Ну вот, смотрите. – Скуирелли стряхнула пепел на пол. – Я верховная жрица, верно? – Она быстро затянулась, выпустила ароматное облачко дыма и, хихикая, воскликнула: – А теперь я не только верховная жрица, но еще и наверху блаженства. Умора, не правда ли?

Все разом закивали головами. Шутка была не ахти какая, но Скуирелли ничуть не сомневалась в своем остроумии.

– Возьмите самокрутку, пожалуйста.

Террористы миновали охрану, выставленную у ворот, уверенно бросив:

– Мы из «Сони пикчерс».

Первую машину даже не остановили.

Не остановили и вторую.

Оба автомобиля припарковались почти в одно и то же время. Друзья Денхольма Фонга, смешавшись с толпой, непринужденно беседуя с гостями, стали поедать дорогие тонкие сандвичи и попивать еще более дорогие напитки. Спокойные, вежливые люди, типичные жители Южной Калифорнии. Все они якобы занимались кинобизнесом, о чем сообщалось любому и каждому, даже если об этом не спрашивали. Некоторые представились японскими продюсерами и банкирами. В Голливуде сейчас проявляют большой интерес к японским капиталам, и поэтому услышанное весьма впечатляло неспособных с двадцати шагов отличить японца от китайца.

К тому времени, когда подъехал Денхольм Фонг, вечер перевалил за половину. Навеселе были все без исключения, а кое-кто и изрядно набрался.

Выйдя из своего черного «порше», Фонг бросил вокруг оценивающий взгляд. Похоже, дело провернуть – раз плюнуть.

Держась совершенно естественно, он прошел на пляж. Прогуливаясь, улыбался и кивал всем знакомым.

Все здесь, подумал «сценарист». Тем лучше, значит, никаких проблем. Он даже сможет установить необходимую связь.

И тут Фонг увидел старого корейца.

Кореец был в традиционной одежде. Не в брюках, что носят корейские крестьяне на юге, и не в северной рабочей форме, характерной для северокорейских товарищей Фонга, а в кимоно японского стиля, которое корейцы почти никогда не надевают.

Это специфическая одежда одного-единственного корейца. Невероятно! Здесь, на типичном пышном голливудском приеме! Правда, по довольно необычному поводу. Фонг ожидал увидеть тибетцев, но ни одного не увидел. Возможно, они в ужасе ломают руки, наблюдая такое бездуховное щегольство богатством и роскошью.

Однако кореец, казалось, родившийся еще в прошлом столетии, был одет в точности так, как одевается мастер Синанджу.

Денхольм был политическим убийцей и прекрасно знал как своих противников, так и своих конкурентов. В Пекине, конечно же, не было секретом, что род Синанджу работает теперь на Соединенные Штаты – так низко пал.

Сомнений быть не могло. Это мастер Синанджу. Собственной персоной. Остановившись, Фонг взял с протянутого ему лакеем серебряного подноса фаршированную лапу краба. С удовольствием дегустируя деликатес, убийца наблюдал за легендарным корейцем.

Маленький человечек сновал в толпе взад-вперед, как хлопотливая наседка. Его сморщенное лицо выражало явное недовольство. Алые и лиловые шелка кимоно ярко мерцали, то и дело развеваясь на ходу.

На глазах у Фонга кореец обошел всех его агентов в шикарных костюмах, в зеркальных солнечных очках и причесанных по последней моде. К несчастью, все они отчетливо выделялись среди разгулявшейся публики, ибо все были этническими китайцами.

Каждый, к кому обращался старик, тотчас бледнел.

Любопытно, что он им говорит, подумал Фонг.

Денхольм подождал, пока маленький человечек отойдет от Нигеля, и только потом подошел к своему другу.

– В чем дело, Нигель?

– Старый дракон сказал, – сдавленным голосом отозвался тот, – что я приехал не на тот прием. Плейбоев здесь не обслуживают.

– Без сомнения, кореец.

– Покорнейше прошу разрешения всадить пулю в старого дракона, когда настанет время.

Уловив краешком глаза сверкание оранжевого одеяния, Фонг откликнулся:

– Время уже настало.

В этот момент на веранду, обращенную к морю, вышла Скуирелли Чикейн в оранжевом одеянии высокопоставленного ламы. На ее слегка склонившейся от выпитого голове возвышалась одна из тех похожих на рог изобилия конических шляп, которые носят ламы.

– Надеюсь, все хорошо развлекаются? – спросила она, придерживая шляпу.

– Да.

Актриса подняла над головой своего «Оскара».

– Теперь я бунджи-лама?

– Да!

– Самый что ни на есть высокий бунджи-лама?

– Да, Скуирелли! – хором взревела толпа.

– Чудесно. Приглашаю всех вас посетить меня в Тибете, когда я хорошенько обоснуюсь и вышвырну вон китайскую армию.

Приглашение потонуло в громких рукоплесканиях.

– Если кто и может вышвырнуть из Тибета китайскую армию, то это только Скуирелли, – заметил кто-то.

– Совершенно верно. Посмотрите, сколько у нее «Оскаров»!

Во всю глотку, чтобы перекрыть радостный гомон, Денхольм Фонг скомандовал на чистейшем китайском:

– Готовсь!

Из-под шелковых и поплиновых пиджаков показались дула девятимиллиметровых пистолетов с глушителями.

Подождав, пока Нигель прицелится в корейца, Фонг потянулся к плечевой кобуре, где лежала его верная «беретта».

Он решил, что будет стрелять сам лишь в случае крайней необходимости. Ребята справятся и без него. Нет смысла главному убийце Пекина рисковать жизнью и раскрываться ради того, чтобы ликвидировать пустоголовую перезрелую актрису, одержимую манией религиозного величия.

К тому же в машине у него лежал дописанный недавно сценарий. Как только пальба прекратится и агенты скроются, у него появится неплохой шанс всучить этот сценарий какому-нибудь продюсеру.