Несущий свет - Макс Крест

— Отец Филип! — Резко перебил бурчавшего монаха Анхель. — Ну, право слово, перестань так сокрушаться. У нас ещё есть чем заняться.

— Ах, твоя правда, Анхель. — Неожиданно спокойным голосом ответил монах. Он влез на бережок и огляделся. — Да! Ты прав, обратно пробираться сквозь заросли… не придётся… Анхель. А кто это там? Мне кажется, или кто-то идёт?

Анхель повернулся в ту сторону, куда глядел священник. Тлевшие остатки травы и прочего мусора ещё обильно дымили, и разглядеть что-либо было сложно. Но священник, пожалуй, был прав, действительно в их сторону и впрямь кто-то шёл. Напрягать зрение было бесполезно, дым то полностью скрывал кого-то, то давал возможность на некоторое время разглядеть очертания высокой фигуры в чёрном.

Дым редел. Фигура в чёрном становилась отчётливее и ближе. Священник и его спутник не спускали с него глаз. С виду, подходящий к ним не был похож на местного обитателя. Скорее на монаха, только в очень уж истрёпанной сутане. Когда их разделяли два десятка шагов, стало отчётливо видно гостя: высокий, хотя и сильно сутулый, худой, на лицо сер. Глаз почти не было видно, тёмные провалы лишь, словно и не было там глаз.

Незнакомец шёл именно к ним. Шёл размеренно и не спеша. Подходя, он неожиданно несколько раз похлопал в ладоши и весьма мерзко хохотнул:

— Славно-славно. Я гляжу, ты сил не растерял. — Он обращался к Анхелю. И обращался с явным вызовом. Остановившись за несколько шагов до застывшей пары.

— Ты кто такой?

— Кто Я? Хороший вопрос от того, кто не знает, кто он.

Повисла пауза. Серые, тонкие губы застыли в несказанно противной улыбке. Анхель молчал, не зная, что сказать. Священник позади него застыл, однако сердце его было готово выпрыгнуть из груди.

Незнакомец подошёл к берегу и поглядел на останки, затем повернулся к ним.

— Отче, а ведь вы не первый раз такое видите. Вы спасли одного из нас. — Он взглянул священнику прямо в глаза. — Но Я вас не благодарю за это!

— Кто вы… такой? — Срывающимся голосом спросил монах.

— Хех, отче, боишься? Всё верно — меня стоит бояться. Но не сейчас. Позже. И, увы, ты до того времени не проживёшь. В отличие от твоего домашнего… — Он прервался, словно вспоминая слово. — А! Архангела. — И он засмеялся.

— Кто Я такой? Какой ещё архангел? А?

— Всему своё время. — И он сделал шаг назад. — Могу лишь дать тебе подсказку: иди за рунами с меча… своего. — Ещё шаг назад и его начала обвивать серо-красная дымка.

— А ну постой! — Взревел Анхель.

Но неизвестный уже полностью скрылся в появившемся облаке. Налетел порыв ветра и разметал красноватое марево — не оставив и следа от этого человека, хотя человека ли?..

Отец Филип стоял, открыв рот, даже не моргая. Сердце в груди стучало с такой силой, что сутана на груди заметно подрагивала. Рядом пышел яростью Анхель. Но ярость яростью, а применить её было уже не к кому. Незнакомец растаял в воздухе, будто и не было его тут.

— Господи, кто это был? Что вообще происходит? — он уставился на Анхеля. — Архангел… Он сказал ты… Архангел.

— Тебе не кажется, что на слово верить тому, кто растаял в воздухе, несколько неразумно? — До сих пор на повышенных тонах прохрипел Анхель. Отец Филип едва держался, казалось, он сейчас расплачется, но он пытался овладеть собой, как мог. И, кажется, из последних сил.

Наречённый архангелом Анхель пошёл к воде, зачерпнул пригоршню и плеснул себе в лицо — освежает весенняя вода. Охлаждает рассудок и усмиряет гнев. Ещё горсть, ещё. Вот, так лучше. Он расправил спину, глубоко вздохнул, развернулся к замершему священнику — тот так и не сводил молящего о прояснении картины взгляда. Хоть немного раскрыть завесы тайн. Хоть чуть-чуть. Но Анхель не мог — он ничего не помнил. Он не знает, кто этот в чёрном. Чёрт возьми! Он не знает, кто он сам! Лишь то, что он был подобен тому, чьи останки покоятся на берегу реки.

— Я ничего не могу прояснить. Я ничего не помню… Ничего.

Священник закрыл глаза и выдохнул. Это было облегчение. Такое облегчение, наверное, испытывают матери, когда видят возвращающихся с войны детей. Слеза таки прорвалась наружу. Но монах старательно не показывал своей слабости. Он отвернулся и схватился за лицо. Слёзы текли, но на душе становилось чуточку легче. Он так боялся того, что мог бы сейчас узнать. Но не узнает.

Хоть бы никогда этого не узнать. Уйти со спокойной душой туда…

— Слава тебе, Господи, слава… Слава… — шептал он, так и не открыв лица.

Анхель стоял и смотрел на него. Что он мог — он, действительно, помнил себя с того момента, как этот человек подошёл к нему раненому и помог. Кем бы он ни был — ангелом ли, архангелом ли, он навсегда обязан ему, возможно, жизнью. Как знать, как бы повели себя другие люди в таких условиях.

Он подошёл к нему и положил руку на плечо.

— У нас есть ещё дело, которое лучше успеть сделать до темноты.

— Да-да, ты прав. Прав.

Ночёвка была на том же месте, где и в прошлую ночь. Благо место было боле менее обустроено. Вечер прошёл в молчании. Отец Филип не хотел спрашивать, а Анхель не хотел ничего говорить. Да и нечего было ему сказать священнику. Визит этого, в чёрном, показал, что то, что началось несколько лет назад, ещё не закончилось. Многим не повезло — они просто погибли, Анхелю же не повезло куда больше — он выжил и ничего не помнил, в отличие от некоторых. А ещё эти слова о том, что не время, и что что-то там ещё будет. Руны на мече — куда они ведут? Проклятье!

Ангел молчал. Огонь отражался в его глазах. Руки сцепились замком сами по себе, они словно держали хозяина от необдуманных поступков. А как хотелось сейчас ему врезать ими по чему-нибудь твёрдому, чтоб из разбитых кулаков с кровью ушла вся непонятность. Но только никуда она не уйдёт. Незнакомец подсадил Анхелю паразита, который прочно засел в голове. Вцепился тонкими колючими когтями, и вырвать его без травм не получится.

А ещё этот погибший в реке не выходил из воспоминаний. Собрав приличную кучу веток, палок и прочего трута, он вместе со священником положил останки неизвестного ангела на подобие погребального костра. Огонь чванливо и нехотя разгорался, но набрав силу, всё-таки сделал своё дело. Те кости, что не прогорели достаточно для того, чтобы развалиться, были разбиты. А затем пепел и всё, что осталось от костей, было развеяно в реку. Священник прочитал молитву. Анхель просто молчал. Словно провожал в последний путь собрата по оружию.

Священник молился. Как мог. Как считал правильным. Хотя он впервые молился за упокой ангела. Молитвы для людей здесь были явно неуместны. Потому и придумывал на ходу. Но он по-прежнему не был уверен, что делает всё правильно, да и как тут можно быть уверенным?