Сокровища Валькирии. Хранитель Силы - Сергей Алексеев

— Хорошо сохранился, у моря живу.

— А генеральская форма откуда?

— В Ялте купил. Сейчас же все покупается и продается… Рынок!

Веселый опер глянул в свидетельство о браке, хмыкнул — о женитьбе ему было все известно — после чего стал снимать резинки с пачки удостоверений к наградам.

— А ты руки помыл? — с вызовом спросил Мавр.

Тот не ответил, развернул пленку и открыл первую книжечку.

Наждак включился с пронзительным, шипящим воем — обороты высокие, вся группа захвата вместе с санитарами от неожиданности качнулась, услышав непонятный звук и в первое мгновение не в силах объяснить его природу. Тонкий круг взвизгнул, и звено цепочки от наручников развалилось на две части. Мавр сделал шаг в сторону и показал руки с браслетами.

— Соберу награды — закуете! — и присев, поднял оторванный от колодки орден Ленина.

В следующий миг возник короткий и злой переполох: Мавра прижали стволом автомата к стене, стали искать другие наручники, но их не оказалось.

— А ну, сволочи, соберите награды! — крикнул Мавр. — Не позволю топтать! Если б за каждую столько погорбатились — не топтали бы!

Тесть стоял на одной ноге, как побитый петушок, и таращился на все происходящее с тихим изумлением. Молчаливый опер нагнулся и поднял юбилейную медаль, а веселый враз погрустнел, спрятал пачку удостоверений в карман и приказал выводить задержанных на улицу. Мавра схватили за руки автоматчики, санитары уцепились за тестя, но тут Василий Егорович вдруг обрел голос, заорал громко и решительно:

— Без протеза не пойду! Не имеете права брать инвалида без протеза! Есть закон!

Веселый распорядился надеть Притыкину деревянную ногу, и санитары принялись всовывать культю в ложе протеза. У них ничего не получалось, однако наручники со старика снять не решились, а он еще и мешал, капризничал — кое-как приделали деревяшку, затянули ремни поверх брюк и повели вперед.

— Ты меня прости, — вдруг повинился тесть перед Мавром, — я сдуру накинулся, вот нас и повязали под шумок. Перепутал я…

А спустя три минуты, когда ковылял по лестнице вниз, обвисая на руках санитаров, неожиданно похвастался:

— Эх, зятек, какую ногу я себе сделал! Мне один мужик с Украины болванку привез, старая акация. Кость, а не дерево! Не износить!.. Жалко, обуть не успел, замызгаю в грязи, размокнет…

Белая деревянная ступня ковыряла грязь, между аккуратно выточенными пальцами фонтанчиками выжималась снежная каша…

Их привезли в районный отдел милиции и посадили за решетку напротив дежурного. В клетке было еще человека четыре, сидящих по углам, будто рассорившаяся компания, но при появлении новичков, все вытаращились, и кто откровенно, кто искоса, стали рассматривать увешанного орденами генерала. А они устроились на скамейке бок о бок с тестем, помолчали, осваиваясь в новом пространстве.

— Ты извини меня, — вдруг сказал Василий Егорович, глядя в сторону. — Обознался… С ментом одним спутал, энкавэдэшником. Здорово похож. Вот только забыл, на какой щеке у него шрам, — на левой или правой?

Клетка на него подействовала неожиданно: стал мягкий, рассудительный, враз исчезла нервность и скачки настроения. Он будто бы успокоился, угодив в привычное место.

— Сколько ты отбарабанил? — между прочим спросил Мавр. — Судя по наколкам, в авторитете был…

— В общей сложности тридцать один и пять ссылки, — с достоинством сказал и глаза больше не прятал под бровями. — И все в этих краях…

— Пятьдесят седьмая?

Тесть загадочно усмехнулся, взгляд потеплел — юность вспомнил…

— Ты-то, вроде, тоже… барабанил?

— Почти столько же. И до сих пор в ссылке.

— Ох, и не прост же ты, герой! Темнила… Извини, я тут камуфляж тебе немного попортил, — кивнул на оторванный погон. — И картавого оторвал…

— Пришьешь и приделаешь! Ты же у нас рукодельный.

— Выпустят — пришью, — пообещал он. — Как ты мыслишь, долго нам париться?

— Я ваших ментов не знаю. Скорее всего, круглые дураки. Значит, ночь пропарят точно…

— Они тут не дураки! Далеко не дураки.

— Что же тогда хватают генерала, Героя Советского Союза, да еще в наручники?

— Я таких «героев» повидал. Мода вернулась, что ли?

— Какая мода?

— Под служивых косить.

— Да пошел ты… папочка!

Тесть отстегнул ремни протеза, размял культю руками.

— Ты вот что скажи мне, умник. До каких пор нас ломать будут через колено? Ведь уж никаких сил нет у людей! Ведь когда поднимемся — всем тошно будет.

— Это кто поднимется? Ты на деревянной ноге?

В это время к клетке подбежал опер с ключом, отомкнул замок, сказал звенящим голосом:

— Коноплев, на выход!

Мавр взял шинель на руку, надел фуражку.

— Завтра поезд утром. Смотри, не проспи. Накажи дежурному, чтоб разбудил в семь.

— Думаешь, выпустят? — безнадежно спросил тесть.

— Билеты купят и к поезду принесут.

— Жалко, так и не побываю в Крыму, в море не покупаюсь…

— Томила проводить придет на вокзал, — он притворил за собой дверь и тут же очутился под опекой конвоиров. — Не проспи, я рано заеду!

На улице перед ним распахнули дверцу «Волги», помогли сесть на заднее сиденье, и Мавр увидел на переднем лысоватого, с тонкими рыжими усиками, человека. Он покосился на арестованного, задержал взгляд на орденах, сказал добродушно:

— Ну что, генерал, поехали?

— А вот фамильярности не люблю, — сказал Мавр высокомерно. — И неплохо бы представиться. Как положено.

— Подполковник Рябов. Устраивает?

— Начальник управления на месте?

— К сожалению, в командировке. И будет через трое суток, не раньше, товарищ генерал-лейтенант, — выговаривал тщательно, издевался. — Если есть настроение подождать, отведу в камеру, ждите. Нет — придется беседовать со мной.

— Придется так придется…

— А погон мы тебе пришьем.

Мавр лишь усмехнулся и, склонившись к его уху, обронил низким урчащим басом:

— Шей. Да смотри, не уколись.

Спустя четверть часа, уже в своем кабинете местного ФСБ Рябов попросил снять китель, дескать, портному снесут, и вдруг стал жестким и категоричным.

— На каком основании вы носите генеральскую форму?

— Юношеская мечта! — засмеялся Мавр. — Очень уж хотелось стать генералом. Да… Теперь вот в детство впадаю, вернее, в юность. Женился вчера…

— Это известно, — перебил он. — Отвечайте на вопрос!

— Форму купил на рынке. Знаешь, приятно, все-таки еще уважают генералов в нашем отечестве.

Подполковник вызвал конвой и отправил Мавра в одиночку. Камера в подвале оказалась холодной, а он остался в одной рубашке с погонами, и через час южный житель начал мерзнуть.