Одна из них - Ромм Катерина

– В некотором роде да, – с усмешкой сказал второй мужчина и хрипло закашлялся.

Женщина холодно взглянула на него и, кажется, заметила детский рюкзак на его плече.

– Её вещи? Дай-ка паспорт. Наверняка она несовершеннолетняя, Хорн.

Хорн не стал отрицать, что рюкзак принадлежит Кассандре. Он молча забрал его у приятеля и трясущимися руками стал копаться среди её футболок, носков, бумаг и кое-как запакованных бутербродов. Наконец он выудил тонкий паспорт и уставился на первую страницу. Он мог ничего не говорить. Птица нахмурилась и неуловимым движением извлекла из складок платья пистолет. Настоящий! Кассандра на всякий случай снова прижалась к полу.

– Запомни, Хорн, это моё последнее предупреждение, – ледяным тоном сказала Птица. – У тебя есть деньги на наркотики, значит, найдутся и для меня. Ты принесёшь мне три тысячи долларов в течение недели, и это будут банкноты, а не потеряшки. Если же…

Но Хорн не стал дожидаться окончания речи. Он стоял ближе всех к выходу, и ему понадобилась доля секунды, чтобы выскочить за дверь и броситься вверх по лестнице. Второй мужчина, вскинув руки и крикнув: «Не стреляй!», ринулся за ним. Синяя Птица опустила пистолет и покачала головой. Обернувшись к Кассандре, она спрятала оружие и протянула девушке руку.

– Спасибо, что… – начала Кассандра, но оборвала себя. Непонятно, куда её занесло. Может, ещё рано благодарить.

Женщина фыркнула.

– Не думаю, что твоя жизнь стоит три тысячи, а мне – нам – нужны эти деньги. Хорну пора научиться отвечать за свои дрянные поступки. Мне жаль, что они украли твои вещи. Там было что-нибудь ценное?

Только сейчас Кассандра сообразила, что мужчина так и выбежал из комнаты с её рюкзаком. Этого ещё не хватало!..

– Документы… – пробормотала она, – еда… одежда…

– Ерунда. – Птица улыбнулась. Наверное, улыбка должна была ободрить Кассандру, но вышла бесстрастной и холодной. Зато женщина вытащила из потайного кармана кошелёк и отсчитала несколько купюр. – Держи. Хватит на вещи первой необходимости. К сожалению, это всё, чем я могу помочь. Тебе есть куда идти? Или ты ищешь работу?

– Есть куда, – поспешно сказала Кассандра.

Отчего-то ей не хотелось спрашивать, какого рода работу предлагает хозяйка клуба, к тому же она не планировала оставаться в Индувилоне. И ей правда было куда пойти. Адрес полицейского участка она помнила наизусть, там же можно будет подать заявление на новый паспорт, а ночевать она собиралась в Доме. Она слышала про это заведение – что-то вроде общежития с минимальными удобствами, куда мог прийти любой и оставаться там сколько угодно совершенно бесплатно. Дома начали строить, когда в страну стали прибывать люди с Земли, которым некуда было податься. Потом их почти все закрыли, но индувилонский Дом всё ещё работал, и это было очень кстати.

– Хорошо, – Птица кивнула. – Хочешь что-то спросить?

Кассандра замялась. Один вопрос у неё действительно был, но обстановка синей комнаты и исключительно фантастический облик женщины мешали вот так запросто его задать. И всё же спросить было необходимо.

– Туалет здесь есть? – выпалила Кассандра и тут же покраснела, словно ей пять лет.

Женщина снова улыбнулась, и на этот раз в её улыбке действительно промелькнуло что-то человеческое.

– Пойдём, – сказала она и за локоть вывела Кассандру в коридор.

Клуб оказался настоящим лабиринтом. Кассандра полагала, что клуб – это просторное помещение для танцев; у них в посёлке имелся один небольшой, и, кроме зала, больше в нём ничего не было. Но в этот она, судя по всему, попала с чёрного хода, и дама вела её запутанной дорогой мимо отдельных комнат, пустых залов с зеркалами, подобия маленькой кухни, мимо склада и мимо гаража, если верить табличкам на дверях, а также мимо большой комнаты, откуда доносился аромат хорошего кофе, – дверь была приоткрыта, и Кассандра не удержалась, заглянула внутрь и увидела широкие диваны, столик с чашками и группу смеющихся девушек. Птица заметила любопытство Кассандры, но ничего не сказала. Дойдя до полутёмной лестницы, они остановились.

– На нижнем этаже в конце коридора, – сказала женщина. – Потом спроси у кого-нибудь, где выход. Тебе помогут. Что ж, вот и всё. Прощай.

– Вы не скажете мне своё имя? – спросила Кассандра.

– Зачем? – татуировка на лице дрогнула, когда Птица хитро усмехнулась. – Совершенно ненужная информация.

И она удалилась. Кассандра пожала плечами и стала спускаться вниз. Мысленно она не согласилась с женщиной: не бывает ненужной информации. Возможно, иногда информация не к месту и не ко времени, а может, просто нашла не того адресата, но заклеймить её как ненужную – это слишком смело.

Длинный коридор тянулся, изредка освещаемый тусклыми лампочками. Двери по правую и левую руку отличались: на тех, что слева, висели блестящие таблички с именами, а двери справа были старые и облезлые; за одной из них Кассандра разглядела швабру и банки с чистящим средством. Затем коридор повернул под прямым углом, стал уже и темнее. Чистенькие двери с табличками остались позади. Кассандра продолжала идти. Безымянная дама ясно сказала: «В конце коридора».

Тем не менее постепенно стало казаться, что Птица пошутила или же Кассандра её неправильно поняла и у этого коридора вовсе нет конца. Может быть, она ходит по кругу? Но нет… здесь же негде заблудиться!

Когда впереди забрезжила полоска света, Кассандра ускорила шаг и почти побежала. Если это не туалет, то она хотя бы спросит, правильно ли идёт. Резко распахнув дверь – та оказалась неожиданно лёгкой, будто из фанеры, – Кассандра шагнула в неизвестность.

«Наверное, надо было постучать», – подумала она с опозданием.

К сожалению, это оказался не туалет, а жилая комната, просторная, но скромно обставленная: стол со скамейкой, что-то вроде древнего расписного сундука и изящный торшер с пышным абажуром, похожий на те, что Кассандра видела в синей прихожей. В тёмном углу прямо на полу лежал широкий матрас. Щуплый мальчишка в очках приподнялся на локте, увидев Кассандру. Из-за его спины выглянул другой мальчик такого же возраста, лет двенадцати. Он вставать не спешил.

– Вы кто? – удивлённо прошептал очкарик. Он мгновенно выхватил откуда-то маленький нож. – Здесь никто не ходит!

– Эй-эй, погоди, – Кассандра сделала два осторожных шага в его сторону и на всякий случай подняла руки над головой. – Я просто заблудилась.

– Никто здесь не ходит, – упрямо повторил мальчик. – Стойте, не подходите ближе!

– Нет, честно! – Кассандра едва сдержала смех. С ней всегда так было: когда она говорила правду, но никто не верил, ей становилось ужасно смешно, так что все ещё больше убеждались, что она врёт. – Я просто искала…

Но договорить она не успела. Кассандра почувствовала движение за спиной, вспышку боли – и потеряла сознание.

В последние дни Мари совсем не могла спать, но виной тому был не тонкий матрас следственного изолятора, а тревожные сны. Мари чувствовала себя разбитой, и ей даже не нужно было смотреть на себя в зеркало – которого у неё, впрочем, не было, – чтобы понять, как сильно она похудела за прошедшие пару недель.

Ей снилась Кассандра – почти всегда только она одна, но иногда ещё мать и отец, Стафис и друзья из школы. С друзьями Мари ходила на рынок и на речку, Стафис показывал ей, как делать перевязки, и читал вслух любимые стихи, родители снова были вместе и пили чай на веранде. Кассандра же в каждом сне, который Мари удавалось запомнить, вернее, не удавалось забыть, умирала. Иногда у Мари получалось проснуться раньше, чем это происходило, и всё равно она знала, что будет потом. Глупое подсознание! Оно продолжало бояться за Кассандру, хотя в опасности была она, Мари. Вот и сейчас: они опять куда-то её перевозят, а ведь она уже почти привыкла к изолятору в Роттербурге. Зачем?

Мари сложила руки на груди и постаралась устроиться поудобнее на узкой скамейке. Было темно: слабый свет едва проникал сквозь замызганное толстое стекло, отделявшее фургон от кабины водителя. Куда они едут, Мари не знала, но бояться уже не могла – устала.