Записки рыболова-любителя. Часть 7. Путинские времена. Том 7.1. Первый срок - Александр Намгаладзе

К тому же я обещал и принял на прошедшей неделе участие в проведении 1-й региональной студенческой конференции «Физика и методы исследований высокоширотной атмосферы», организованной совместно ПГИ, Пединститутом и МГТУ и поддержанной РФФИ, прочёл там лекцию заказную, участвовал в работе жюри, на что пришлось потратить почти полных два дня.

Конференция произвела отрадное впечатление неожиданно большим количеством молодёжи (в большинстве, правда, девушки), увлечённой физикой. Особенно приличный уровень показали апатитские студентки из филиала Петрозаводского университета, опекаемые нашими апатитскими пэгэёвцами. Первый приз, однако, достался не им, а выступавшему вне конкурса лицеисту-одиннадцатикласснику – нашему Васе Шлыкову, который в этом году уже не в одном нашем докладе соавтор, в том числе и для Саппоро. Молодец, Вася! Вот только поступать он никуда серьёзно не готовится. Хочет сунуться в бывший ЛИТМО (точной механики и оптики, сейчас не знаю, как называется), там сейчас якобы самая передовая в России кафедра компьютерных технологий, Мартыненко очень советует. А я бы Васю к себе сразу в аспирантуру взял, он уже сейчас по владению моделью некоторых моих аспирантов далеко обошёл.

В гараже у меня очередное несчастье (правда, теперь не только у меня одного): позавчера ночью какие-то гады срубили электрический кабель над половиной гаражей нашей линии. Зато и счастье случилось вчера: я добрался-таки, наконец, до станции техобслуживания, и там мне привели машину в порядок, так что я теперь просто наслаждаюсь мягким звуком мотора, а то у меня уже клапана стучали в результате перегрузок двигателя во время моих зимних буксовок в сугробах.

А ещё радость: второй день погода тёплая стоит – до 20 градусов, при том что снег ещё не весь сошёл. Но я и сегодня, в воскресенье, в такую погоду сижу на работе, благо ни души на этаже, никто не мешает, не отвлекает. Думаю, однако, что надо бы смыться, позагорать в комнате у окошка, на природе-то травки ещё нет. Да и финал Кубка России можно будет посмотреть – ЦСКА – Локомотив.

Ты, сыночка, футбол совсем теперь игнорируешь? А какие были испано-англо-турецкие баталии в европейских кубках! Испанцы, конечно, молодцы, хотя и неровно играли. А вот Италия нынче подкачала. «Балтика» тоже сраманулась дома, проиграла аутсайдеру – питерскому «Локомотиву», который еле денег где-то наскрёб на поездку в Калининград.

Михаил, кстати, с коленом всё ещё мучается, мениск похоже повреждён, подумывают об операции.

Ну, а ваше обустройство продолжается? Нашли подходящий шкаф? Как живётся на новом месте?

Я уезжаю в Питер 23-го утром, так что завтра буду на работе и надеюсь получить от вас письмо, чтобы доставить его маме.

Целую. Папа.

Моё письмо Мите от 30 мая 2000 г.

Здравствуйте, дорогие Митя и Лена!

Вот и вернулись мы к своим холодам, погревшись немного и полюбовавшись на свежую зелень. У нас листочки только-только начинают распускаться, а топить уже перестали, на ночь в спальне включаем обогреватель.

Перед моим отъездом в Питер было кратковременное резкое потепление, приведшее к чересчур быстрому таянию накопившихся снегов, в результате которого размыло железнодорожную насыпь километрах в десяти от Мурманска (у Выходного). Она сползла в Колу, и рельсы со шпалами повисли в воздухе. Поезда поэтому ходили только до и от Оленегорска, в который пассажиров доставляли автобусами. К нашему возвращению, однако, движение восстановили, хотя провал ещё полностью не засыпали.

В Питер я прибыл 24-го мая и на Финляндском вокзале наткнулся на Романа. Он с Олегом Мартыненко встречал меня, чтобы уведомить о моём председательстве на завтрашнем заседании. На Московском вокзале они меня прозевали, но отловили на Финляндском. Я их отругал: нашли, чем заниматься – меня встречать, и сфотографировал за это.

К обеду я добрался до Сестрорецка, где меня ждали мама с тётей Тамарой и жареная корюшка. После обеда отправились на кладбище, где помимо могилы дяди Вовы навестили семейное захоронение тёти Тамариной родни, а также могилы моей бабушки Александры Владимировны и тёти Люси. Памятник Зощенко сфотографировал, которому вандалы уже голову отрывали, но сейчас всё восстановлено. Обратно прошлись пешком по берегу Разлива мимо многочисленных рыбаков с гораздо менее численным уловом, но всё же пойманных плотвиц и ершей увидеть удалось.

Вечером я смотрел финал Лиги Чемпионов, в котором «Реал» подавил-таки «Валенсию» за счёт класса своих звёзд, а рано утром мы отправились в Петергоф на заседание, в одной половине которого я должен был выступать, а во второй председательствовать. Наша сестрорецкая электричка в Лахте застряла. Машинист объявил: «Краны не дёргать, сейчас будем переходить на другой путь» и повёл поезд обратно. Задержка на эти манипуляции составила 20 минут, и мы опоздали на петергофскую электричку 8.48 (начало заседания было в 10.00). Автобусов до Университета не оказалось, такси – 200 рублей – на фиг, на фиг! И мы сели на электричку 9.12 на Калище. До Петергофа она шла без многих остановок, так что я заволновался – а останавливается ли она на станции «Университет» и спросил об этом маму. Мама на мой вопрос ответила почему-то обиженным тоном:

– А я откуда знаю?! – после чего опять уткнулась в книжку. Соседние пассажиры высказали сомнение насчёт остановки «Университет», и мы на всякий случай вылезли из вагона (первого) в Петергофе и спросили у машиниста. Выяснилось, что вылезли правильно. До Университета доехали на маршрутке, опоздав к началу заседания на двадцать минут, но оказалось, что можно было не волноваться, так как всю программу сдвинули к вечеру, перенеся на утро доклады следующего дня.

Доложился я хорошо, но народу было мало, так как иностранцы все уже разъехались (они приезжали, главным образом, на предшествовавшую конференцию по суббурям), а россияне в науке остались в сильно уменьшенном количестве. Я представил Олега и Романа Михаилу Ивановичу Пудовкину как желательному оппоненту и в принципе договорился об их защитах в ЛГУ, что, собственно, было главной задачей их выезда в Питер.

На вечер этого дня нас с мамой ещё накануне пригласил к себе домой Серёжа Авакян, знакомству с которым этим летом сорок лет исполнится (мы с ним поступали на физфак вместе), и с которым мы теперь, главным образом, по заграницам встречаемся (в Боулдере, в Ницце).

Из-за моего председательства мы к Серёже на его проспект Тореза добрались (вместе с ним) из Петергофа только к девяти вечера, но всё же пару часиков посидели с ним и его женой – Любой Барановой, тоже нашей сокурсницей, и вернулись в Сестрорецк последней электричкой.

Утром следующего дня я шикарно побегал более часа по Дубкам вдоль Финского залива, а днём, переждав ливень, мы с мамой отправились в Питер к Вове на работу.

Вову, однако, мы на работе не застали, поскольку он рванул домой в Петергоф, решив, что мы туда едем. Оставили ему на работе вино и тёти Тамарины пирожки с капустой и миногой, а также денежку ко дню рождения и поехали на Московский вокзал за билетами в Мурманск. Вечером в Сестрорецке я в последний раз жареной корюшки с пивом поел, а на следующий день мы отбыли к себе домой.

Вот и весь отчёт о нашей, точнее, моей поездке в Питер. Мама была на неделю дольше и обещала дописать про то, что не вошло в это моё послание.

Целуем. Папа, мама.

Я забыл написать в этом письме об одном знаменательном событии, случившемся в день нашего отъезда из Сестрорецка: на платформе электрички мы встретились и потом ехали до Финляндского с тётей Верой Лозовской (Кутуевой) – лучшей маминой школьной подругой, и старшей её дочкой Леной (Лялькой), моей ровесницей, в обнимку с которой на сестрорецком пляже в семилетнем примерно возрасте мы были запечатлены на одном из фото, женой Серёги Андреева, с которым я учился в третьем-четвёртом классах сестрорецкой школы, а потом на физфаке ЛГУ.

Мы не виделись лет тридцать, если не больше. Самое удивительное, что у меня в сумке были странички моих «Записок» с фотографиями мамы и тёти Веры, сделанными в 1937-м году, когда им обеим было по пятнадцать лет!

Лялька живёт по-прежнему в Сестрорецке с Серёгой, который заведует кафедрой в Кораблестроительном, с дочкой, зятем и внуками. Выглядит вполне моложаво, вблизи только морщинки возраст выдают. Заявила, что Сашуля выглядит ещё лучше, чем раньше.

Письмо Сашули Мите от 30 мая 2000 г.

Дорогие дети!

Две недели, проведённые в Петербурге, пролетели очень быстро, и возвращаться в Мурманск не очень-то хотелось. Сейчас в Петербурге чудесная пора – отцветает черёмуха, зацветает сирень, каштаны. В Петергофе поют соловьи, я их слушала вечером с балкона Вовиной квартиры и утром по дороге в Университет. Сам город показался чище и ухоженнее, чем прежде. Многое реставрируется, приводится в порядок. Поэтому наверное Яковлева и перевыбрали в мэры на новый срок. Он победил в первом же туре с 72% голосов (у «яблочника» Артемьева всего 15%).