Грех и другие рассказы - Агриппина Касьянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каждый человек – это отдельный мир. В нем есть свои моря и болота, горы и низины, города и страны. Своя история, свои легенды, своя правда…
Молодой человек, назовем его Вася (вы не против?), увидел девушку, и свет коснулся его глаз.
Они шли друг к другу. Как планеты в огромной вселенной, чьи орбиты случайно, благодаря загадочной причуде мироздания, пересеклись. По законам природы им суждено было столкнуться…
Если бы он прошел десять минут назад. Если бы девушку не поманили золотистые воспоминания, и она вернулась бы в метро. Если бы их встреча под жестоким весенним солнцем не состоялась…
Но медленно они сходились.
– Девушка, куда вы идете?
– Никуда.
– Пойдемте вместе?
– Хорошо.
Девушка была отравлена давно прошедшим счастьем. Парень, я не знаю… Его мир окутан тайной неведенья. Может быть, их миры переплетутся, сольются воедино, скорее всего нет… А вдруг я не права?
Наблюдая, как уходят все дальше две фигуры, два человека, два мира, я желаю им любви, я не буду думать о том, что будет дальше. Я лучше полюбуюсь красотой новорожденной симпатии, которая, верю, превратится в прекрасный цветок.
Весна… Сладострастный убийца. Ты сталкиваешь души и миры, ты проникаешь в самые дальние уголки сознания, ломаешь навсегда запертые двери, внушаешь обманчивые надежды. Весна… Ты даришь Жизнь?…
***
Беспрестанно работает лифт,
Да все мимо кассы,
Для него твой последний этаж,
Видно, словно Мон Блан…
(Чиж)
Через несколько дней я снова увидела Девушку. Высокие каблуки, золото волос. Она уже не сверкала, в глазах – отражение серого питерского неба, в душе – крик вечно одиноких чаек. Она снова шла по набережной, но не одна.
– Когда мы снова встретимся?
– Я не знаю, не знаю, не знаю, – в голосе Девушки слышалось раздражение, почти злость.
– Я не хочу давить на тебя, пойми, ты нужна мне.
Я бы рада отвернуться, не слышать боли в ее словах, не видеть глупого похотливого упрямства парня. Я не хочу смотреть! Я не желаю слышать. Запертая в железной клетке машины, я жажду одного, отпустить их души, дать им шанс!
Соленый холодный ветер с Залива принес предчувствие зимы. Он бился ледяными волнами о классические фасады гордых дворцов, закручивал мусор в причудливые спирали, пел во дворах-колодцах. Ветер шептал Девушке, что она снова останется одна, что она уже осталась одна.
– Когда мы снова увидимся?
– Не знаю…
– Я не давлю…
Когда смотришь на мартовские мертвые деревья, на пожухлую прошлогоднюю траву, на остатки льда и свежую грязь, кажется, что Природа на этот раз не воскреснет, не наступит лето, а Город навсегда застрянет в межсезонье.
***
«…– Почему тебя не было рядом, когда мне было так плохо, почему я оставался один?
– Разве ты не понял? Тогда я нес тебя на руках…»20
Засмотревшись на мучимое ветром деревце, я не заметила, как рядом появился Он.
– Оставь ее, пусть живет.
На меня смотрели голубые прозрачные глаза. В них отражалась вся скорбь мира.
– Я бы рада, но она не имеет права жить!
– Милая, ты не наделена властью решать, – он положил излучающую слабое свечение руку на мое плечо. От этого прикосновения мне стало божественно хорошо, вся злость и обида испарились с тихим шипением.
– Валентин, почему ты пришел?
– Потому что я должен помогать тебе, потому что я люблю тебя.
– Но ничего страшного не происходит…
– Это ты так думаешь.
Словно эхо нашего разговора, я услышала Девушку.
– Пойми меня! Послушай! – это уже признак истерики.
Мы замолчали. Ангел гладил мои волосы, его пальцы не касались головы, но я ощущала ласку, будто рой бабочек летал в миллиметре от моего тела.
– Отпусти, – прошептал он, – неужели она не заслуживает счастья?
Совсем не хотелось говорить, но я ответила:
– Ты же мой Ангел, неужели не помнишь, чем кончились ее предыдущие попытки?
– А если это последний шанс?
***
Я сижу под твоими дверями и слушаю крышу,
День прошел, за собой приведя никотин.
Спать давно улеглись кошки, люди и мыши.
Я хочу быть с тобою, пока я еще жив.
(Чиж)
Девушка прижималась к чужой груди. Ей надо было немного тепла, чтобы снова заблестели глаза.
– Так вот, есть у меня друг Вова, а девушка его такая шалава. Мы, когда бухали последний раз, он познакомил…
«Замолчи, замолчи», молилась она.
– Вова нам говорит, я в нее влюбился, свадьба…
«Поцелуй меня»
– А мы ему, какая свадьба, она же проститутка! Но он заладил, прикинь..
– Ага, – кивала девушка, она давно потеряла нить и не понимала, зачем ей Вова.
– А еще была у меня девушка Катя, я очень долго влюблен был…
От крика «Заткнись, Василий!» Девушку удерживало только воспитание.
Я смотрела, слушала, молчала. Валентин зажимал мне рот эфемерной рукой.
– Отпусти, он любит ее, а она полюбит его и все будет хорошо, просто потерпи несколько дней.
За запотевшим окном машины плакала ночь… В ее слезах была весна и Солнце. Ночь хотела света, скоро она его получит. От влаги свет грязных фонарей казался размытым, потусторонним.
***
В этом городе сраном
Прикольные разные лица,
Только, знаешь,
Мне не хватает тебя…
(Чиж)
– Все! Я больше не могу! – нехорошо, наверное, кричать на ангелов.
– Сделай это красиво, – Валентин растворился в воздухе.
«Васенька, прости, я запуталась. Я лучше побуду одна», – я набирала текст смски одной рукой, другой держала рыжие волосы Девушки, она билась в истерике, она, как и ангел, становилась прозрачной, растворялась в холодном темном воздухе питерской весны.
Я быстро шла по темной улице. Голубые глаза горят, в волосах играет солоноватый ветер. Я снова одна, я снова свободна. Пальцы машинально сбрасывали Васины звонки, губы улыбались. Высоко надо мной плакал Ангел, глубоко в моей душе умирала романтичная Девушка, я снова убила тебя, Любовь.
Каждый человек – это отдельный мир. В нем есть свои моря и болота, горы и низины, города и страны. Своя история, свои легенды, своя правда… Что же нужно для того, чтобы два мира соединились в один, не разрушив друг друга?…
***
PS Притча об Ангелах.
Умер человек. На небе он встретил своего Ангела Хранителя. Ангел показал Книгу его жизни и сказал:
– Смотри, вот твои следы, а рядом – мои.
Человек увидел, что в самые страшные времена вторая цепочка следов обрывалась, и человек шел один.
– Почему тебя не было рядом, когда мне было
