Клеймённые (СИ) - Хард Леона

Несколько раз чихнула в подтверждении сказанных слов и сбросила вызов.

А потом взяла тетрадку и читала под светом от фонаря про 51 счет, ноги правда уставали стоять.

Честно, рассчитывала встретить Карателей, они время от времени патрулировали вокруг университета, но, к сожалению, на территорию за ворота не входили. Улыбнулась удача, когда охранник — старенький Дядя Каратель вышел закрыть входные ворота. Мужчина долго думал подойти или нет. Сначала прошел по тропинке и закрыл стальные ворота на ночь, а потом все-таки по газону ко мне.

— Девочка, ты за что здесь? — дяденька остановился неподалеку, в утепленной шапке и толстой куртке, тяжело дышал от ходьбы, изо рта валил густой пар. Мужчина прятал руки в карманах одежды.

— Не понравилась девочкам, — усмехнулась я, пожав плечами. Скрывая за улыбкой, как на самом обидно и позорно здесь находиться. До слез. Осадок отчаяния ощущался на языке. Оно имело очень неприятный вкус.

— К сожалению, силы в мои немощных руках не те, что были прежде, девочка. Я не смогу разорвать наручники! — старичок поведал от души. Очень приятный, теплый голос у мужчины. Без ноток лицемерия или возможного пренебрежения над глупой девочкой, попавшей в западню. К подобным особям мужского пола сразу проникаешься доверием.

— Что вы. Всё в порядке! — улыбнулась. — Я не тепличный цветочек.

Вру... я — тепличный цветочек и очень мерзлявый. Пальцы прятала в карманах, нос в куртке. Казалось за время проведенное возле трубы дыхание стало ледяным. Дыхну и заморожу, не важно, животное или человека. Навсегда обездвижу, превращу в статую. Ноги в кроссовках сильно остыли от прохладной земли.

— Можно попытаться распилить! — ожил вдруг старичок, палец указательный выставил вверх на грозное, темное небо над нашими головами. — У меня пила есть в подсобке. Сейчас поищу!

Милый дяденька с огромным вдохновением решил заняться моим спасением, даже отец так не заботился. Милая забота на миг согрела и руки в карманах, и ноги, и тело целиком. Его слова, как теплые лучи света, побившиеся сквозь звездный настил над головами.

Но я отказалась:

— Не стоит. Если убегу, потом каждый день на протяжении пяти лет проведу привязанная к столбу. Лучше один день выдержать.

Мужичок понуро согласился с выводом, но принес теплый тулуп и постелил на газон. Ночью благодаря теплой одежде удалось немного полежать. Надеялась заснуть, но адреналин вибрировал в каждой клеточке тела и отключиться от холодного одиночества не удалось. Слепленные ресницы дрожали от назойливого ветра.

Я привыкла много спать и кушать, а без одного и второго, тело не поддавалось контролю. Когда освободят, то самостоятельно вряд ли встану.

В семь утра открыли ворота, тогда же я окончательно подняла спину с остывшего после ночи тулупа и аккуратно присела. Перед глазами плыло от недосыпа или закладывающего носа. После ночи стала шмыгать носом. Не хватало еще подцепить простуду.

А потом очень сильно захотела в туалет, отчаянно. Ноги даже сжала между собой. Не посередине же газона справлять нужду перед окнами университета. К тому же, появлялись студенты.

Отвратительное утро, но сегодня вечером предстояла долгожданная встреча с Артемом и только мысль об этом немного успокаивала и давала сил не заплакать. Опять хотелось заплакать. Надоело терпеть. В туалет хотелось неимоверно, аж живот заболел!

И, когда появилась большая толпа в черных кожаных или пуховых куртках, но главное все в темном, уже не обращала внимания. Чихать на всех! Проигнорировала тот факт, что группа остановилась возле фонтана (неподалеку от позорного столба), а один и вовсе подошел еще ближе. Ближе остальных.

Удивленно обернулась. Примерно на расстоянии пяти метров остановился Гектор в шапке, прикрывавшей темные пряди волос. В теплом пуховике, руки спрятал в карманах спортивных штанов. Изучал таинственный экземпляр перед собой, склонив голову в бок. Наверное, так приходят взрослые дяди на представление в цирк, смотрят на номер клоуна с красным носом и не могут понять, где надо смеяться.

— И за какие заслуги грянула кара с небес? — задал вопрос Гектор, оглядывая мою руку привязанную к столбу.

Позор какой! Сразу и в туалет расхотелось, и не мерзла более. Все тело вспыхнуло от стыда. С собственным голосом не сумела справиться, дрогнул, когда пояснила:

— Говорят, я — вввв...выскочка!

И не понятно то ли от холода зуб на зуб не попадал, то ли от вида взрослого мужчины перенервничала. Неведомым образом приближение Гектора немного напрягало: становилось неуютно под чужим взглядом, хотелось гордо распрямиться. Но мое положение слишком жалкое, поэтому бессмысленно расправлять плечи.

Гектор внимательно рассматривал объект перед собой — меня и не скрывал этого. Серьезно, не насмешливо и не гневно. Как экспонат музея, а он — великий ценитель искусства, делал анализ работы, а потом собирался громко озвучить полученный результат. А результат таков — я очень похожа на бездомного, жалкого человечка без крыши над головой.

Мужчина тяжело вдохнул воздух, словно смертельно устал или без сил, а потом развернулся на пятках. Оставил меня разочарованным взглядом провожать широкую, мужскую спину. И понимать сколь одиноко жить в этом мире без поддержки близких. А Клейменной в особенности.

— Сейчас высвободим птичку из клетки! — расслышала глухое замечание Гектора, приглушенное порывами ветра..

В миг крылышки у птички, точнее у меня распахнулись на спине, плечи распрямились. Пташка едва не взлетела от счастья над уровнем земле и с улыбкой проводила темную фигуру спасителя.

Он освободит? Подарит столь желаемую свободу?

Я физически устала, мечтала оказаться под теплым одеялом уютной кроватки. Занятия подождут. Мои мечты сосредоточились исключительно на горизонтальной поверхности и ванне, наполненной теплой водой.

Через десять минут расстроилась, покуда Гектор не возвращался. В точности, как глупый тушканчик, выпрыгнул и навеки сгинул.

Я была обречена замерзнуть насмерть или погибнуть от обезвоживания или голода.

Пританцовывая от холода на газоне, наконец-то увидела Гектора, шагающего по дорожке. От радостной картины не сдержала счастливой улыбки. А когда спаситель насмешливо дернул уголок губ вверх и показал ключ от наручников, я вовсе захотела обнять за крепкую мужскую шею и расцеловать в обе щеки. Стало вновь тепло-тепло, уютно как на любимом острове. Поспешно заморгав, принялась наблюдать за процессом освобождения от наручников.

— Спасибо вам! — голос мой раздался тихонечко и в тоже время немного дрожащим, переполненным нежными словами. — Я вам очень благодарна! Очень! Очень!

Запястье было освобождено от железных оков, но мужские пальцы неожиданно ухватили мои, приостановили бегство. Слишком сильный контраст, у мужчины — кожа невероятно теплая, по девчачьи нежная. Сильные пальцы меня решительно поглаживали, будто бы успокаивающе, доверительно. Я подняла вопросительный взгляд, а Гектор в ответ вновь растянул губы в улыбке.

Неужели среди людей есть нормальные, благородные?

Наши сцепленные руки мужчина поднял на уровень моей груди и продолжал дарить тепло.

— Понимаешь, в чем дело... — начал тихо рассказывать, интимно в лицо, немного нагнув шею, чтобы лучше слышала. — Такой симпатичной мордашке нужна защита, а я могу тебе ее дать.

Странное ощущение всколыхнуло приятной волной тело, мурашки проявились на коже от хриплого тона. Мужской голос воздействовал очень сильно на нервные клетки. Я нашла в себе уверенности максимум посмотреть на полные мужские губы... на полоску шрама, которая привлекала внимание.

— Не стоит. Я большая девочка и вполне сама справлюсь. — ответила гордо.

На последнем слове все-таки подняла на Гектора уставшие, не выспавшиеся веки и приятно улыбнулась. От всего сердца, не потому что надо, а потому что было действительно приятно.

Первое впечатление оказалось обманчиво — мужчина не грозный убийца или преступник. Добрый человек, который помог в трудную минуту.