На рубеже (СИ) - Иминова Ольга

— Вацлав.

— Вацлав, а вы можете подсказать, где мне найти такого человека?

— Конечно. Наша контора с удовольствием подберёт вам кандидатуру.

— А не могли бы вы этим заняться? — решение созрело мгновенно. Мне понравился этот человек. Он производил впечатление умного, образованного и порядочного мужчины.

— Почту за честь, — он поднялся и наклонил голову.

Мы обговорили детали нашего дальнейшего сотрудничества и заключили контракт. Я хотела, чтобы в ближайшее время он продал всё, что можно было продать.

— Я планирую уехать из Белграда. Мне бы хотелось продолжить своё образование в Англии, — страну я назвала первую, которая пришла в голову.

— Хорошо, я этим немедленно займусь. Но думаю, что на это потребуется время. На некоторую собственность Вы еще не вступили в наследование. Буду держать вас в курсе дел.

В университете я уже не обучалась, оформив академический отпуск. Со своими бывшими друзьями не общалась, сменив все телефонные номера. В общем, старалась жить неприметно.

Вацлав оказался человеком дела. Сначала он помог мне приобрести дом поменьше за городом. А как только прошел положенный срок, я только успевала подписывать документы, которые он переоформлял на моё имя. Через некоторое время нашлись покупатели на машину, а потом и на дом.

Параллельно я начала заниматься своим переводом в Лондонский университет. Я решила продолжить своё обучение подальше от дома. Это оказалось не таким простым делом. Но неожиданно мне пришла помощь, откуда я и не ждала.

Как-то, выходя из деканата, я наткнулась на своего однокурсника Лазара с которым мы были по факультету. Он слыл общительным парнем, заводилой- активистом и организатором различных мероприятий среди студентов. Я тут же почувствовала знакомый запах.

«Не может быть, — удивилась я, — А впрочем, почему не может?».

— Привет, — улыбаясь, произнесла я.

— Привет, — удивлённо ответил он и осторожно вдохнул воздух. — Мы знакомы?

— Нет, не знакомы. Я Стефания Радонич.

— Стефания? — удивился он. — Не слышал о тебе. Ты сейчас свободна?

— Да, в общем, свободна.

— Тогда пойдём, прогуляемся.

Мы вышли из университета и медленно пошли по улице.

— И как давно ты такая?

— Уже полгода.

— Расскажешь?

Я вкратце пересказала ему свою историю.

— Я даже думать не могла, что ты другой. И как давно ты такой? Кто твои создатели?

— Стой, столько вопросов. Я такой уже шестьдесят четыре года. Мои создатели из Новой Зеландии.

— Так далеко, — я была очень удивлена.

— Да, приходится перемещаться. Чтобы не вызывать подозрений.

— А здесь есть такие как мы? Ты их встречал?

— В нашем университете нет. Только ты и я. Но по миру я кое с кем встречался.

— Лазар, я хочу перевестись в Лондон, подальше отсюда. Боюсь, что не смогу объяснить друзьям и знакомым при встрече, что со мной произошло.

— Подожди, я бы посоветовал тебе просто забрать документы. Это проще и быстрее. А поступать учиться ты теперь можешь хоть куда. У тебя будет много свободного времени. На какой факультет ты хотела бы?

— Я хочу стать антропологом. Меня многое связывает с этой профессией. Ты мне поможешь? — с надеждой спросила я.

— Конечно, помогу, — улыбнулся он. — Я с тобой свяжусь.

Вскоре я, как и советовал Лазар, забрала документы из университета и, опять же по его совету, отправилась не в Англию, а в Америку.

— В Лондон ты всегда успеешь. А вот антропологии лучше учиться в университете Дакоты. Там прекрасная профессура и база для практических занятий.

В общем, через некоторое время я уже была студенткой факультета антропологии. Успешно его окончив, я стала работать в фирме, которая занималась не только изысканиями, но и организацией выставок, беря напрокат предметы из частных коллекций. Несколько раз мне удавалось обнаруживать подделки, но приходилось подводить дело так, как будто это дело всей команды. Светиться в мире искусства мне было нельзя.

Время шло, и наступил момент, когда нужно было менять место жительства. Я обратилась к Лазару, с которым мы всё время поддерживали отношения, и он сделал мне новые документы, оставив моё имя и фамилию. только с другой датой рождения. Теперь я была дочерью Стефании Радонич, тоже Стефания, и объясняла это традицией в нашей семье называть первую девочку именем матери и оставлять ей девичью фамилию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Переехав в Англию, я поступила в университет на факультет журналистики и, закончив его, занялась освоением новой профессии.

Потом было ещё два университета, и каждый раз далеко друг от друга. В каждом новом цикле я старалась жить неприметно, училась так, чтобы не выделяться. Ведь от этого зависела моя дальнейшая судьба.

В деньгах я не нуждалась. Доходы с каждым годом росли. Тратила я немного. Еда была в лесах, горах, полях. Только одежда, жильё, да так, по мелочам.

Когда Вацлава не стало, адвокатская фирма поменяла поверенного семьи Радонич, но отчёты об управлении имуществом присылались регулярно. Периодически мне приходилось приходить на оглашение завещания после моей смерти и вступать в наследование в качестве дочери Стефании Радонич, а потом и внучки. Время шло, менялись города, люди, а я оставалась всё такой же, как и много лет назад. Единственное, что менялось, это моё родство с первой Стефанией Радонич. Теперь я дочь её внучки, названная в честь прабабушки Стефании.

— А мои родители тоже так живут? — тихо спросила Николь. — И мне тоже так придётся?

— К сожалению, это необходимо, — Стеф положила свою руку на руку Николь. — Невозможно внятно объяснить людям, почему мы не меняемся. Можно сначала ссылаться на чудеса пластической хирургии, однако со временем это становится проблематично. Но в этом есть и свои плюсы. Это довольно увлекательно: менять страны, города, окружение. Ты заводишь новые знакомства, учишься чему-то новому. В общем, возможностей масса.

— Но ведь мы теряем старых друзей, теряем навсегда, — тихо произнесла Николь.

— Да, теряем, — Стеф глубоко вздохнула. — Но другого выхода у нас нет. Мы не можем показать людям нашу сущность. Они к этому ещё не готовы.

— Они никогда не будут к этому готовы, — печально констатировала Николь.

— Возможно. Но у нас нет другого выхода.

Николь замолчала, размышляя над сказанным. Стеф подошла к окну и, водя пальцем по стеклу, очерчивая небесный круг, проговорила:

— Мы как солнце. В его спектре семь цветов, но когда мы смотрим ввысь, то видим только жёлтый, оранжевый, немного красного и белого. А вот синий с зелёным и фиолетовый не видим. Но они ведь у него есть, они существуют. Вот и мы такие. Обыкновенные люди воспринимают нас так, как видят. А что там дальше — им недоступно. Да и мы сами не хотим, чтобы они знали лишнее. Выходит, что мы как солнце. И наши вторые сущности — как его синий или зелёный цвет.

Николь задумалась над её философскими рассуждениями. Прищурившись, она смотрела в небо, где висел огненный шар.

— А в этом что-то есть, — наконец произнесла она. — Синий цвет солнца. Хоть и звучит необычно и загадочно, но обоснованно с научной точки зрения.

— Да уж, — вздохнула Стефани, — загадок нам и без того хватает.

Она вышла из комнаты, оставив Николь, стоящую в размышлениях у окна.

Там кипела жизнь. И она была её частью, крупинкой, которая могла в любой момент сорваться и упасть или продолжать вращаться, как миллиарды других, похожих или не похожих на неё. Она предпочитала второе.

Глава 14

— И что было с тобой дальше? — спросила Николь Стеф, когда та вернулась в комнату.

— Последний мой переезд был в Австралию. Там я познакомилась со старейшинами, нашими правителями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— С кем, с кем? С правителями? — удивилась Николь.

— В каждом роду есть старейшины, которые вводят порядки и следят, чтобы их не нарушали, — начала объяснение Стеф. — Они помогают новичкам и наблюдают за обучением молодёжи. И скоро тебя должны им представить.