Закат Человечества - Даниил Тихий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Борода был тут как тут, всматривался в темноту через комплекс визуального наблюдения, ни на секунду не опуская своё оружие. Видя, что снайпер встал на колено и осматривает склон, он спросил:
— О чём думаешь?
Волк поднял на него взгляд:
Думаю, что изменённые не носят обувь. Я видел обутых тварей только в первые месяцы и давно уже не встречал. А тут минимум три пары ботинок из свежих.
— Люди?
Борз пожал плечами и отстегнув от парамагнитных креплений рацию взялся за подвесную систему, укладывая передатчик прямо на обломки:
Не знаю, что тут случилось, но обязательно выясню. Займитесь настройкой. Здесь наши дороги расходятся.
Кондор на это только хмыкнул в гарнитуру и полез к передатчику. Его сын остался внизу, там, где Борода обнаружил первые капли крови.
— Одного тебя не пущу. Мои после рейда коцки зализывают, а мне что прикажешь делать? Настроить рацию и в общину возвращаться? Ну уж нет.
Борз знал, что за этой тирадой скрывается желание помочь. Не в скуке дело. Каждый из старателей давно прошёл психологическую ломку и сжёг свои старые настройки в ходках по мёртвому городу. Но это вовсе не значило, что страх исчез. Наоборот, каждый из них знал, что в темноте, за очередным поворотом их может ждать нечто неописуемое и не поддающееся рациональному объяснению.
Страх липкими пальцами сжимал их сердца и в благодарность за то, что будет не один на один с этим страхом, чеченец кивнул и отправил одно единственное слово:
Спасибо.
Они скрылись в шахте друг за другом, скупо попрощавшись с Кондором и его сыном. Групповой интерфейс переформировали, теперь на связи биотических блоков Волка и Бороды остались лишь они сами.
* * *— Э! Очухивайся давай. Как зовут тебя?
Пощёчина по и без того битой и исцарапанной морде была слабой, но вызвала в отбитых мозгах натуральный колокольный звон. Дед разлепил тяжёлые веки и вздохнул, борясь с приступом дурноты.
— Не молчи доо! Будешь молчать, по шапке получишь!
— Оставь его Азамат, он до завода сам идти должен. Будешь бить постоянно, не дойдёт.
— Да и х*й с ним. Мало жмуров сделали? Одним больше, одним меньше, есть жи.
Старатель бросил взгляд по сторонам. В помещении помимо него находились двое. Оба кавказской внешности, тёмные, носатые. Похожи на Борза своими густыми бородами. Шевельнувшись, Дед понял, что сидит на полу и спиной опирается на стену. Руки стянуты позади чем-то крепким. А над головой свет аварийных ламп. Кто-то притащил сюда целую пачку, связал эти наполненные светящейся химией колбы воедино и установил по центру помещения.
Дружок, называющий подельника Азаматом, тем временем, продолжал гнуть свою линию:
— Тогда вариантов не было. За него (кивок в сторону Деда) филок поимеем, в холодильной установке кто-то должен работать.
Сидящий на корточках перед пленным Азамат, повернулся к Деду играясь с ножом в своих руках и ткнул пальцами в его лоб:
— Имя говори! Тоха говорит не бить тебя, так что не зли, понял?
— Понял, понял. — Старатель облизал пересохшие губы. — Дедом меня зовут. Старатель я.
Азамат усмехнулся. Только сейчас напарник Борза понял, что перед ним тот самый парень, что сидел на посту и наблюдал за тоннелем. Именно ему выстрелом из пневматической винтовки Дед выбил тепловизионный прицел на автомате. А ведь мог выбить мозги.
— Это для чего тебе старатель? — Азамат ткнул ножом в направлении лежащей на столе пехотной рации.
Дед ещё раз, уже более осмысленно, мазнул взглядом по комнате. Помещение обжитое, но не совсем. Вытянутое, грязное, под столом стоит маленькая переносная плита, на ней греется вода. В проходе виднеются края как минимум трёх спальных мешков, причём не пустых. Там спят, отдыхают товарищи бодрствующих пленителей.
Когда взгляд старателя остановился на рации, он сказал:
— Задание. Проверял как далеко связь от общины берёт.
Азамат достал плитку энергетического батончика и разрезав её на две части грубо сунул одну половинку старателю в рот. Дождавшись, когда тот прожуёт закинул вторую себе и спросил:
— В одиночку по тоннелям бродишь? Или кенты пожмурились все?
Смотря в карие глаза молодого Азамата, Дед не обольщался. Теперь если встанет вопрос убить его или не убивать, он выберет первый вариант. Игра ножом перед лицом старателя не была показной, если Дед даст малейший повод — его прирежут и хорошо если сделают это быстро.
— Один ходил.
Азамат усмехнулся:
— Крутой ты мужик, да братишка? Может быть, в охладителе дольше других продержишься.
Хлопнул рукой по плечу старателя и был таков. Поднялся и пошёл к своему другу. Там, за столом, уже закипела вода и горячая разливалась по кружкам.
Дед старался не рыпаться. Сидел, привалившись к стене и поочерёдно напрягал мышцы пытаясь понять, насколько его мышечный каркас функционален. После удара по голове, биотический блок ушёл на долгую перезагрузку и сейчас пытался восстановиться.
Он чувствовал, что кровь засохла на его шее безобразной блямбой, натекла на ухо и щеку, да так и застыла, стягивая кожу и вызывая зуд. Но хуже всего было то, что череп старателя простреливала тупая боль, снова и снова, в такт биению его сердца.
Реальность была такова, что надеяться ему было попросту не на кого.
Через час всех спящих разбудили и отряд чужаков предстал перед Дедом во всей своей красоте. Восемь человек, все сумки набиты хабаром под завязку. Оружие — полное дерьмо, в основном холодняк, молоты и тесаки, у одного даже нечто напоминающее копьё из арматуры. Автомат всего один, пара парализаторов разных формфакторов, присутствует самопальный короткий дробовик и пистолет, остальное Дедовское. И пневматическую винтовку, и “Молот” закономерно прибрали к рукам. Все как один чужаки были тёмной, южной внешности и разговаривали на непонятной тарабарщине.
Группа была этнической и это бросалось в глаза.
Так-как язык, на котором общались незнакомцы, попросту отсутствовал в памяти ИскИна, старатель не мог получить автоматический, машинный перевод. За что и клял себя последними словами.
Ни капли не стесняясь трое из этой братии укололись прямо при старателе синтетическим наркотиком. Понять, что упарываются они именно наркотой, было не сложно. Для уколов лекарством или стимулятором, не проводят настоящий ритуал из выпаривания на алюминиевой ложке с последующим перетягиванием руки жгутом и не взирают на мир осоловелыми глазами сразу после приёма.
Так
