Фельдмаршал Паулюс: от Гитлера к Сталину - Владимир Марковчин

Реакция руководства ГУПВИ оказалась столь сильной, что через некоторое время, 22 апреля 1950 года, от обслуживающего персонала были получены заявления о том, что «пробыв в течении долгих лет в плену при господине генерал-фельдмаршале Паулюсе, я изъявляю готовность остаться при нем и в дальнейшем, до возвращения на родину».

Тут в судьбу военнопленных снова вмешалась политика. Под давлением западных государств Советский Союз вынужден был объявить об окончании репатриации немецких военнопленных из СССР. Все военнопленные, остающиеся на территории страны, объявлялись военными преступниками, отбывающими наказание в местах лишения свободы по решению судебных и внесудебных органов. В связи с этим возникла довольно щекотливая ситуация — кем же являются трое немцев, размещающихся на спецобъекте МВД СССР в поселке Томилино1? Никаких обвинений советским правосудием им предъявлено не было; участи генерала артиллерии фон Зейдлица никто из них также подвергнут не был.

В связи с этим утром 5 мая 1950 года, в 8 часов 30 минут, согласно указанию заместителя начальника ГУПВИ МВД СССР Кобулова2, военнопленный фельдмаршал Паулюс был предупрежден о том, что, независимо от опубликованного сего числа сообщения ТАСС об окончании репатриации немецких военнопленных, вопрос о его репатриации будет на днях разрешен. Ему было предложено написать заявление о политическом отношении к ГДР.

Паулюс обещал написать заявление и высказал желание коснуться в нем своей роли под Сталинградом. В качестве причины он привел рецензию на фильм «Сталинградская битва» газеты «Националь Цайтунг»3 — органа национально-демократической партии.

В этой рецензии, как выразился Паулюс, в противоположность тенденции фильма показать его в относительно благоприятном свете, ему брошен упрек в том, что он «вопреки доброй воле не капитулировал и обрек этим солдат своей армии на ненужные страдания».

Вопрос об оправдании Паулюса перед немецким общественным мнением за катастрофу под Сталинградом занимает фельдмаршала уже давно. В состоявшейся беседе Паулюс подчеркнул свое удовлетворение тем, что возвращается из плена последним. Он имеет в виду использовать это обстоятельство в официальных выступлениях в том смысле, что он не репатриировался, оставив своих бывших солдат в плену. Поэтому он задал вопрос о том, все ли пленные генералы 6-й армии, которой он командовал под Сталинградом, репатриированы. Кроме того, Паулюс сказал, что предполагает поселиться в Саксонии.

21 мая 1950 года Паулюс пишет очередное письмо генерал-лейтенанту Кобулову:

«Высокочтимый господин генерал!

Разрешите мне сказать следующее: 5 мая было опубликовано сообщение ТАСС1 об окончании репатриации немецких военнопленных. В связи с этим и с обещанной мне отправкой на родину я передал Вам 12 мая свое заявление для опубликования его в печати.

Я позволю себе заметить, что это заявление с каждым днем, отдаляющим его ото дня, когда было опубликовано сообщение ТАСС (5 мая), теряет свою действенную силу, во всяком случае как ответ на травлю, поднятую по вопросу военнопленных на Западе.

Мое мнение обосновывается, конечно, только на выводах, которые я способен сделать с моим ограниченным кругозором».

Но написанное Паулюсом заявление так и не решило коренным образом его судьбу — он по-прежнему оставался в СССР, хотя, как он писал в письмах своим близким, «он больше не является военнопленным»2.

Между тем, здоровье фельдмаршала продолжало ухудшаться. 3 августа 1950 года он был освидетельствован действительным членом Академии медицинских наук СССР, профессором Вовси1. У него обнаружены признаки начинающегося артериосклероза. Профессором была предписана диета, частые прогулки, прием пантокрина и предложено уменьшить курение.

Несмотря на постоянные неудачи, преследовавшие Паулюса в вопросе возвращения на родину, он продолжает «бомбардировать» различные советские инстанции своими обращениями. Это только для непосвященных исследователей такие обращения становятся актами эдакого «подхалимажа»; в случае с Паулюсом они были, скорее, средством напомнить о своем существовании. И, надо сказать, к чести руководства ГУПВИ, оно постоянно докладывало министру внутренних дел Союза ССР генерал-полковнику С.Н.Круглову о данной проблеме.

Вот и 21 мая 1950 года начальник ГУПВИ МВД СССР генерал-лейтенант Петров в очередной раз сообщал министру о том, что «настроения Паулюса являются удовлетворительными.

Однако Паулюс старается при всякой возможности выяснить дату его репатриации. Так как эта дата пока названа быть не может и поскольку политические мотивы задержки репатриации Паулюсу в достаточной степени разъяснены, ему было рекомендовано проявить в этом вопросе известное терпение.

Вместе с тем считал бы необходимым для внесения некоторого разнообразия в жизни Паулюса на объекте показать ему некоторые достопримечательности Москвы и Подмосковья, а также повести его несколько раз, по будним дням, в театр и кино. Докладываю на распоряжение».

И в очередной раз Паулюса пытаются отвлечь от назойливой мысли о возвращении домой. Его культурной программе того времени могло бы позавидовать любое лицо разряда VIP, находящееся в Москве. Паулюс с удовольствием посещал выставки, музеи, кинотеатры и театры, смотрел балет, слушал оперы и инструментальную классику, смотрел трофейные немецкие кинокартины, но после этих развлечений он возвращался к месту своего постоянного обитания. Здесь, в тишине спецобъекта, за колючей проволокой, он снова вспоминал о том, что он военнопленный. И снова писал заявления, а в разговорах пытался высказать свою точку зрения по данному вопросу; опять поздравлял Кобулова и Сталина с государственными и личными праздниками, стараясь напомнить о своем далеко не праздном существовании..

И вновь он находит понимание в МВД. 6 января 1951 года заместителю председателя Совмина Союза ССР Л.П.Берия был направлен документ, в котором говорилось о том, что «в связи с постановлением Совета Министров СССР от 17марта 1950 года о репатриации последней группы военнопленных бывшей германской армии МВД СССР вошло в правительство с предложением о репатриации бывшего фельдмаршала Паулюса.

В ходе подготовки репатриации Паулюса было запрошено мнение тов. Чуйкова о целесообразности репатриации и использования фельдмаршала в ГДР. Тов. Чуйков, по согласованию с руководством СЕПГ, дал утвердительный ответ.

В мае 1950 года МВД СССР было получено указание подготовить Паулюса к отъезду в Германию. В связи с этим Паулюс обратился с письмом к Правительству Союза ССР, в котором высказал желание поселиться и работать в ГДР1. После этого МВД СССР было получено указание отложить репатриацию Паулюса до особого решения.

В последнее время Паулюс стал часто затрагивать вопрос о сроках его репатриации, подчеркивая, что его нахождение в плену длится уже 8 лет.

Неопределенность положения отрицательно отражается на настроении Паулюса». Письмо подписал министр внутренних дел Союза ССР С.Круглов. И вновь репатриация Паулюса была отложена до особого решения.

Возникает резонный вопрос: почему весьма лояльный советскому строю бывший генерал-фельдмаршал не мог вернуться на родину? Причин здесь было несколько:

1. Были прецеденты, когда «лояльные» к советскому режиму высокопоставленные военнопленные, возвратившиеся в восточную зону оккупации, через некоторое время убегали в западную зону, к бывшим союзникам по антигитлеровской коалиции, где, с их участием, организовывалась обычная для периода «холодной войны» пропагандистская кампания1.

И вновь возникали сенсационные статьи об укрывании Советским Союзом нацистских преступников, о мифической «армии Паулюса», о миллионах немецких военнопленных, продолжающих, после официального заявления ТАСС об окончании репатриации, оставаться в плену в СССР, причем для одной конкретной цели осуществления нового военного похода на Запад, но теперь уже — на стороне Советов. Список этих «сенсаций» можно продолжить.

На Западе не могли себе представить, что в условиях жесточайшей войны все стороны несли безвозвратные потери не только на фронтах мировой войны, но и в плену, где свирепствовали эпидемии, ощущалась недостаточность питания и медицинского обслуживания, а также по другим причинам— несчастные случаи и аварии на строительстве промышленных объектов и так далее.

Как ни трудно представить себе Паулюса в роли перебежчика, дающего о ткровения западной прессе и радио о «нечеловеческих условиях содержания немецких военнопленных в СССР», спецслужбы не хотели лишний раз становиться инициаторами будущей международной сенсации и обязательного вслед за ней скандала. Чем это могло закончиться для чиновника любого ранга, я думаю, знает каждый — генералиссимус Сталин все еще руководил страной.