Солнечная Сторона - Сергей Эс

«…Ничего не смог сказать Дару…» — затухающим эхом прозвучало в его голове.

Борис набрал номер.

— Александр Сергеевич! — сказал он тихо в трубку. — Снимите с меня обзор… Не получается… Заболел?.. Не знаю!… Может быть… Наверное.

Он еще некоторое время промолчал, слушая собеседника на другом конце линии. Затем, тихо сказав «До свидания» и «Спасибо», положил трубку.

Главный посоветовал ему взять отпуск и предложил путевку на Иссык-Куль.

«В горы, к солнцу?… Нет, не надо!… - Борис сел за стол, обхватив голову руками. Из него вдруг будто выплеснулась злость. — В тайгу, куда-нибудь, в глушь, подальше от всех…»

Он опять сел к компьютеру и остановил взгляд на темном мониторе.

Там на Солнце в его комнате было видеофото Юнны, которое он никому никогда не показывал. Он включал его, оставаясь в одиночестве. Он ничего при этом не делал. Просто сидел и смотрел. Нет, он не пытался думать о ней, не фантазировал, не купался в грезах. Просто смотрел… Перед ним была девушка, которая была ему недоступна…

Здесь на Земле, он часто просиживал перед темным монитором, вспоминая те свои часовые сидения перед видео Юнны. Вот и теперь он снова застыл перед экраном.

…Он ничего не смог сказать Дару…

Знают ли люди, что ждет их там? Готовы ли они к этому?

Однако, он ведь не просто промолчал тогда, он ведь не просто так промолчал, ничего не сказав Дару!

Борис напрягся. Ему вдруг пришло в голову, что он не все помнит из этого эпизода, что в его памяти есть какой-то пробел. Он еще раз попытался вспомнить встречу с Даром в подробностях и обнаружил, что что-то ускользает в его воспоминаниях. Он ведь не мог просто так промолчать! В те минуты на Солнце что-то произошло.

Но что?!

По телу пробежала мелкая дрожь.

Борис встряхнулся.

Ну зачем я себя накручиваю? — он попытался успокоить себя.

И причем здесь «Буран»? — подумалось ему после того, как его мысли пришли в некоторое равновесие. — Почему о нем-то ничего не пишется? Почему я решил, что это не моя стезя? Я же писал не только негативные статьи.

Да, были у него и другого рода работы. Были!

Борис понемногу взял себя в руки.

Хотя, по правде сказать, и его позитивные материалы получались далеко не однозначными. Так, однажды он подключился к дискуссии о нравственности в науке. Было много публикаций о возможности обращения во зло лучших ее достижений. Борис написал статью, в которой высказал мысль, что проблема заключается в общем взрослении человечества. Весь род человеческий, как и отдельный индивид, проходит этапы взросления. Например, атомная бомбардировка, которая произошла в 1945-м году, была бы невозможной, появись атомное оружие в 2000-м. И, наоборот, в восемнадцатом, например, веке двумя бомбежками дело бы не завершилось. Человечество меняется, как меняется, взрослея, каждый отдельный человек. И поэтому не надо торопить прогресс. Люди прежде должны пройти этапы освобождения от темных пятен в их душах. В каждом человеке в течение всей его жизни идет процесс очищения от мелочных чувств и мыслишек, начиная от эгоизма, зависти, амбициозности и кончая самой обычной трусостью. Надо терпеливо ждать. Малое проявление этих изъянов при ускоренном научном прогрессе может привести к ужасным последствиям. Это все равно, что малых детей посадить за штурвал большого лайнера, или хуже того: дать им в руки оружие.

Его статью не поняли. Редактор не принял ее к публикации. Борис же не проявил настойчивости. Это было как раз тогда, когда разбиралось его дело о приписках в хронике преступлений, и он пребывал в состоянии растерянности и смятения. Этот провал еще больше подавил его, а затем произошло то, что окончательно его доконало. Он увидел тот самый сон об истории далекого Бэрба. Борис увидел в той солнечной истории именно то, о чем он писал в своей статье. Эгоизм и трусость одного единственного маленького человека привели к большой трагедии.

Борис резко встал и прошелся по комнате.

Да, он (в смысле — Бэрб) смалодушничал! Да, из-за него погибли люди! Но разве он сам поехал на Солнце!? Что за идиотская страсть к перевоспитанию!? Что за маниакальная озабоченность очищением чужих душ? Почему ни там, ни здесь к нему не прислушиваются!? Почему он сегодня мучается из-за поступка, которого могло бы не быть!? Почему никто не слышит его предупреждений!? Ну куда они лезут со своими «Буранами» и «Мирами»? Нельзя рваться туда! Нельзя!!!

Мелкая дрожь стала перерастать в чувство непонятной озлобленности. Ему вдруг подумалось, что это неспроста. Неспроста ему сегодня приснился его страшный сон. Сегодня с ним должно будет случиться что-то очень дурное, непременно должно будет случиться. Сегодня он готов был настучать всем по башке — настучать, если не сказать хуже, и за то, что не опубликовали его статью, и за то, что отправили на Солнце Бэрба.

Ему вспомнилась книга из библиотеки, появляющаяся там из ничего, и следом в памяти всплыл эпизод из нее, в котором неведомый толстяк в малиновом пиджаке говорил Артему, что хватит строить голубые города. Легкие мурашки пробежали по спине Бориса. Он уловил какую-то туманную связь между этими словами из книги и своими мыслями о том, что мир, где он живет, это не его мир, что ему надо было родиться в другом мире, где бы не было «Буранов» и «Миров», где люди бы не думали ни о них и ни о чем-либо подобном, где бы царили иные пристрастия, иные приоритеты. Да уж, действительно, лучше бы он родился в каком-нибудь таком мире.

Мысли Бориса потекли по новому руслу.

Но ведь тогда, в начале девяностых, все это было. Иные пристрастия, иные приоритеты. Все двинулось в ту сторону. Ведь именно тогда стала востребована его тяга к выбросу негатива. Ведь именно тогда началась было совсем другая — свободная, никакими запретами не покоцанная жизнь. Ведь именно тогда он развернулся, от души поливая желчью недавнее стадное прошлое общества.

Перед глазами возник образ бритоголового автоматчика. Да, появились и эти автоматчики, но это неизбежное зло. Впрочем, сейчас бы ему самому в руки автомат!

Однако что-то не дало тогда этой жизни развернуться. Что-то остановило раскочегарившиеся страсти. Быстро, очень быстро все вернулось в прежнюю колею… Страна опять превратилась в долбанную гигантскую стройку, один за другим поперли в космос корабли, откуда-то опять вывалился этот безудержный всеобщий энтузиазм, стадный коллективизм, слащавое человеколюбие… Всё, всё это вдруг вернулось… а его, Бориса, не сумевшего вовремя сориентироваться, разоблачили в приписках в криминальной хронике… Сейчас бы ему в руки автомат!

Борис продолжал ходить по комнате, обхватив себя руками.

Озлобленность быстро перерастала в неодолимое желание что-нибудь разрушить, разбить. Неужели так проявляют себя последствия кошмарного сна? Н-да, теперь он ясно представляет, каково же было Бэрбу.

Борис резко сел на стул перед компьютером, крепко сжав руками крышку стола.

Что с ним происходит? Он же никогда не позволял себе так ругаться?! Что это выплеснулось из него?

Неожиданно Борис вздрогнул. Ему вдруг показалось, что он увидел сквозь черноту экрана чье-то лицо. Это было очень некрасивое, с большими рыжими конопушками лицо девушки.

Борис всмотрелся в темноту. Нет, экран был совершенно пуст. Мимолетное видение, скорее всего, возникло в его голове.

Книга! Ему опять вспомнилась книга, вспомнились строчки о неизвестной рыжей девушке, которую через такое же темное отражение увидел Артем.

Борис пристально вгляделся в пустой экран.

Это знак!

Борис резко поднялся.

В библиотеку, скорее в библиотеку! Надо прочесть, постараться прочесть эту книгу.

Он, не помня себя, вылетел из квартиры и побежал по городу к главной библиотеке Грозного.

«Надо прочесть! Надо прочесть! — стучала в голове мысль. Перед глазами стоял образ некрасивой рыжей девчушки. — Почему она вдруг вспомнилась? Надо постараться прочесть!»

В библиотеке, едва переводя дыхание, он сел за столик и замер в ожидании. Он не замечал, что все вокруг удивленно на него смотрят, что напуганная его странным поведением библиотекарша быстро куда-то исчезла. Он сидел и ждал. Он не знал, как ему поступать иначе. Другого способа вновь получить таинственную книгу у него не было.

Через некоторое время к нему подошел какой-то человек в строгом костюме и галстуке и начал что-то расспрашивать.

Борис не отвечал. Он, не поднимая головы, смотрел на стол, боясь, что, если оторвет взгляд от стола, то там ничего не появится.

Вскоре около него стояли уже несколько человек. Ему продолжали задавать вопросы.

Наконец, к столику подошел еще один посетитель библиотеки и сказал: «Оставьте человека в покое! Видите, на нем лица нет!»

Стоявшие около столика заспорили меж собой.