Вечное - Николай Секерин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он уже не занимался торговлей рабами, он руководил этой торговлей. Координировал поставки рабов по всей Европе. Кроме того он выдавал займы под процент. Когда к нему обращались люди, он давал в долг, но требовал потом вернуть сумму большую, чем дал.
Дед никогда не предъявлял невозможного. Проценты были всегда умеренными, и никто не жаловался. А те кто жаловался, не находили поддержки среди других должников, потому что основная масса была довольна.
В единичных случаях эти займы, конечно, были не особенно прибыльными. Но когда должников стало больше тысячи, общая прибыль превратилась в сказочное богатство.
И это лишь второй источник дохода нашей семьи.
Дед установил контроль над ремесленниками и земледельцами. Над фермами и скотобойнями. К нему обращались за советами короли и вожди.
Поистине, дед был самым влиятельным человеком во всём мире. Ну, или одним из них.
Он передал моему отцу свои знания и тот стал повторять за дедом всё, до последнего действия. Для этих целей в будущем, отец в свою очередь, готовил и меня.
Раз в неделю отец давал мне уроки мудрости. Кроме того, три дня в неделю меня обучали специально приглашённые учителя. Я изучал латынь, математику и философию. Не сказать, чтобы мне это нравилось, но нутром я понимал, что это необходимо. В конце каждой недели отец вызывал меня во внутренний двор, где он сидел в мягком кресле и пил вино, а я садился перед ним на коврик, постеленный прямо на землю.
– Израиль, что нового ты узнал на этой неделе по предметам от учителей? – он всегда начинал свои лекции с одного и того же вопроса.
– Я узнал… – и я перечислял всё что узнал. Я старался никогда ничего не упускать, особенно когда дело касалось пересказа. Потому что если я что-то не запоминал, следующим уроком приходилось слушать всё заново.
– Хорошо, Израиль, я вижу, что ты стараешься.
Вторая его фраза тоже почти всегда была одной и той же. А вот дальше уже начиналось интересное. Все диалоги, что отец вёл со мной, всегда были неожиданными. Я даже не знаю в чём суть этих уроков, но сегодня, спустя много лет, я понимаю, что именно отцовские уроки были самыми главными в моей жизни.
Вот некоторые из них.
– Представь, Израиль. Ты командир, под твоим началом тридцать солдат. Их жизни полностью принадлежат тебе, и они беспрекословно тебя слушаются. Но вот однажды в твоём отряде происходит кража. Украли твою личную вещь. Каждый из солдат думает, что украл вещь один из них, однако, ты знаешь точно, что вещь украла шлюха, которая провела у тебя ночь. Солдаты про шлюху не знают, потому что такая связь тебя бы опорочила. Но кража произошла, и вор должен быть наказан, иначе солдаты решат, что у тебя можно воровать безнаказанно. Кого ты будешь наказывать?
– Одного из солдат, – неуверенно отвечал я.
– Правильно, Израиль, ты должен будешь наказать невинного, потому что иначе дисциплина в твоём отряде будет нарушена. А кого именно из тридцати человек ты накажешь, Израиль?
– Не знаю, – отвечал я. – Кого-нибудь кто мне меньше нравится.
– Нет, Израиль, так делать нельзя. Если ты будешь просто наказывать того, кто тебе не нравится, твои солдаты начнут роптать. Тебя перестанут уважать, и останется один лишь страх, а без уважения страх опасен, потому что однажды сможет перерасти в ненависть, а ненависть в бунт.
Я спросил:
– Ну а кого же мне следует наказать, отец?
Он усмехнулся и ответил:
– Вопрос неверный, Израиль. Наказать ты можешь кого хочешь, а вот, КАК правильно это сделать? Ты должен организовать следствие. Подготовить доказательства вины и только после этого карать. Это делается просто. Наёмный воришка, может стащить что-нибудь у одного из твоих людей. Что-то незначительное вроде лоскута одежды, платка и прочей мелочи. Эту мелочь потом, ты должен обнаружить при свидетелях в своём шатре. Так ты докажешь, что солдат был у тебя.
– Но он ведь будет всё отрицать, отец?
– Конечно, будет, они все всегда отрицают свою вину. Это нормально. Поэтому при выборе человека для наказания, полагайся не на свои чувства, а на чувства твоих солдат. Всегда выбирай тех, кого не любят другие. Так ты не дашь повода ему сочувствовать, ведь всем наплевать на тех, кого они не любят…
В другой раз отец преподал мне такой урок.
На мой тринадцатый день рожденья он подарил мне щенка. Это был дивный породистый пёсик, который очень ко мне привязался, и я, в свою очередь, очень его полюбил.
Щенок вырос и стал верным здоровым псом.
На урок я пришёл, ведя на поводке свою собаку, как велел отец.
– Хорошо, Израиль, ты любишь свою собаку? – задал он вопрос.
– Да, отец, очень люблю.
Он кивнул, достал острый кинжал из ножен на поясе и протянул мне.
– Убей её, Израиль.
Я оторопел.
– Нет, отец, я не могу! Зачем это ещё!? Пожалуйста, не надо, отец!
– Израиль, послушай меня, сынок. Собака это твоя вещь, которую можно заменить. У собаки нет страха смерти, и она живёт только для того, чтобы тебя радовать. Настанет день и она умрёт, а ты будешь горевать. А если ты будешь питать чувства к своим вещам, ты станешь уязвимым, тобой легко можно будет манипулировать. Мы не можем себе этого позволить, потому что наша семья владеет десятой частью всего, что есть в мире. Мы не можем позволить себе эмоции, Израиль.
Он снова протянул мне кинжал.
– Убей! Или убью я! Подойди к собаке и вонзи кинжал в шею, Израиль!
Я расплакался, схватил поводок и побежал, уводя за собой бедную собаку.
Но нас тотчас перехватили стражи и привели обратно к отцу.
Он хмуро посмотрел на меня, подошёл и рубанул несчастного пса по шее так, что почти отрубил ему голову.
Труп собаки свалился. На морде бедного животного застыла гримаса непонимания, широко раскрытые глаза пса словно спрашивали меня: «что я сделал не так? За что?».
Я заплакал навзрыд и долго не мог успокоиться.
Следующим же утром, мне подарили нового щенка. Через год я убил собаку самостоятельно и быстро переключился на новую.
Я больше не жалел и не плакал. Я понимал, что могу в любое время заменять своих преданных друзей как вещи.
Когда мне исполнилось двадцать, я проделал такое же упражнение и с людьми. Отец научил меня относиться к ним как расходному материалу, если конечно они не были членами нашей семьи, или нашими родовыми вассалами.
Его стараниями я несколько раз заводил близких друзей, которых мне потом приходилось убивать, так же как и бедных собак. При этом отец всегда твердил мне одно и то же:
– Израиль, они не могут
