Смерть отбрасывает тень - Владимир Безымянный

Сделав несколько глотков кофе, Селезнев нарушил молчание:

- По-моему, нам нельзя выпускать это дело из-под контроля... Да и Борисову не мешало бы по мере возможности помочь, чтоб, так сказать, немного загладить нашу вину.

- Хорошо говоришь, Костя! Может, еще предложишь рядом с ним на дубовой скамеечке посидеть за барьером, чтобы милейшему Валентину Владимировичу скучно не было? - ехидно поинтересовался Леонов.

Селезнев пристыженно разглядывал ковер.

- Нет, батенька мой, сейчас для нас главное - не допустить разрастания этого дела. И тут без нашего общего друга не обойтись... Лучше уж ему заплатить вдвое, чем рисковать с этим майором... Я, знаешь, его даже зауважал... Так что давай на посошок - и по коням!

Но наполнить рюмки он не успел - в дверь вихрем влетела перепуганная секретарша и, вся дрожа, залепетала:

- Дмитрий Степанович, там... за вами пришли... Их три человека... из уголовного розыска!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Долгая прогулка по осеннему солнышку, неожиданная, но полезная для дела встреча с Рязанцевым несколько рассеяли утреннее тяжкое настроение Голикова. Ровно в два часа он уже подходил к своему кабинету. Коридор был наполнен жужжащим шумом, сквозь который пробивались отдельные возгласы. По обеим сторонам двери на стульях с откидными сидениями теснились возбужденные посетители. Появление майора было встречено взрывом, особенно ярились Леонов и Селезнев. Казалось, что только само здание УВД и присутствие в коридоре лейтенанта Громова, рослого, сильного и сдержанного, спасает Голикова от немедленной физической расправы.

Майор с нарочитым спокойствием открыл ключом кабинет и затворил за собой дверь. Минуту-другую он посидел за своим столом, собираясь с мыслями, потом поднял телефонную трубку и набрал номер.

- Чижмин.

- Лева, слушай внимательно... Приведи ко мне Борисова, но предварительно убери куда угодно Леонова и Селезнева. Они там в коридоре бушуют.

- Вас понял: двоих убрать, одного привести, - весело отозвался Чижмин.

Через несколько минут он был уже у Голикова и докладывал:

- Леонова и Селезнева я пока определил в свой кабинет. Пусть их там Громов немного поразвлечет, а Борисова я заказал. Сейчас доставят.

- Что обыск?

- Пустой номер, Александр Яковлевич, - Чижмин, словно оправдываясь, предположил: - Если Борисов причастен к убийству, то на кой ляд ему держать что-то компрометирующее дома?

- Да, и большого количества ценностей, которые реально подтверждали бы наличие нетрудовых доходов, у него и быть не могло - работает-то он на "доходном месте" недавно.

- Плюс молодая любовница, - вставил Чижмин.

- Вот именно, соображаешь, - Голиков защемил двумя пальцами нижнюю губу, внимательно глядя на старшего лейтенанта.

- Александр Яковлевич, а что если я съезжу к Борисову на работу? Так, для очисти совести?

- И не только для очистки. Нужно самым тщательным образом обследовать его рабочее место.

- Вот только боюсь я, Александр Яковлевич, достанется нам из-за Леонова и Селезнева.

- Ты хотел сказать - мне... Ну, это мы еще посмотрим, - Голиков встал из-за стола и подошел к Чижмину. - Ничего, Левушка, прорвемся. Будем верить в лучшее, - он похлопал старшего лейтенанта по плечу и неизвестно чему улыбнулся. - После того как побываешь у Борисова на службе, обязательно загляни в кафе, куда он заходил в то утро, и в суд тоже... Может, кто случайно заметил - на машине приезжал Борисов или нет.

Звонок необычно долго молчавшего телефона как бы подвел черту под разговором.

"Началось!.." - только и успел подумать майор, поднимая трубку внутренней связи, общение с которой ничего, кроме неприятностей, не сулило.

- Голиков слушает, - сказал он в трубку и махнул Чижмину, чтобы тот удалился. - Я позволяю себе то, что предусмотрено законом, - ответил он Струкову. - При чем тут недовольство прокуратуры? Их дело следить за соблюдением законности... Хорошо, к концу дня я представлю вам отчет, майор, едва сдерживая желание прервать разговор, выслушивал брюзжание начальника управления. На этот раз спасение пришло в образе Борисова, входившего в кабинет.

- Извините, товарищ полковник, но ко мне на допрос доставили задержанного.

В телефонной трубке зазвучали короткие сигналы, и Голиков, с облегчением вздохнув, обратился к Борисову, стоявшему у двери.

- Ну, Валентин Владимирович, вот мы и снова встретились. Присаживайтесь.

Лицо Борисова выражало полнейшее равнодушие.

- Обязан поставить вас в известность, что в отличие от нашей первой встречи, когда мы беседовали с вами как со свидетелем, сегодня вы вправе не отвечать на мои вопросы, поскольку теперь являетесь подозреваемым.

Реакции со стороны Борисова не последовало.

- Правда, - продолжал майор, - в вашем положении я бы не стал упрямиться и чистосердечно рассказал о том, что произошло утром восьмого сентября.

Борисов, которого усадили в кресло напротив Голикова, и ухом не повел, разглядывая майора воспаленными, мутно-голубоватыми глазами, в которых поражало полное отсутствие какой-либо мысли. И неудивительно. После солидной дозы коньяка, выпитого вчера вечером, и нескольких рюмок, добавленных сегодня утром, когда он в лихорадке собирался на работу, Борисов находился в невменяемом состоянии. Не помогло ему и испытанное средство, к которому вынужден был прибегнуть Чижмин, - холодный душ в вытрезвителе. Вопросы майора, которые он повторял раз за разом, словно уходили в пустоту до тех пор, пока один из них, как сильный электрический разряд, не встряхнул Борисова. В его глазах мелькнуло нечто осмысленное. Голиков поспешил воспользоваться этим и громко повторил вопрос:

- Кто убил Петрову Ольгу Степановну?

- Оля... Олечка... Ее нет уже... - тупо забормотал Борисов, свесив голову, раскачиваясь и тщетно пытаясь уразуметь, где он находится. Ничего уже не вернешь... Зачем жить?.. Кому это нужно?.. - Взгляд его натолкнулся на майора: - А это еще кто?.. Что здесь происходит?.. Как я тут оказался? - Борисов стремительно трезвел, на высоком лбу высыпали бисеринки пота.

- Это, Валентин Владимирович, сейчас не имеет ни малейшего значения. Вы, впрочем, уже прекрасно сориентировались... Я даже скажу больше - и вам, и нам повезло, что вы оказались у нас, - Голиков сказал это не кривя душой, памятуя свои утренние переживания около дома Борисова. Кто лучше него мог оценить степень опасности, которой подвергался Борисов, единственный свидетель против предполагаемого убийцы. От мысли, что они могли опоздать, тяжелело сердце. Борисов был сейчас единственной ниточкой, которая могла вывести их на преступников.

- Ага, это значит по вашей милости я здесь нахожусь?.. Любопытно!

- Ничего любопытного, гражданин Борисов. Вы просто арестованы... И не делайте круглых глаз... Вы же сами к этому готовились. Да и напились до беспамятства скорее всего от страха, что ваше преступление раскроется.

- Что?.. Какое еще преступление?.. Вы отдаете себе отчет, что говорите? - окончательно овладел собой Борисов.

- Валентин Владимирович, я действительно был склонен после первой нашей встречи поверить вам. Скрывать не стану, мы еще не выяснили до конца, какую роль играли вы в деле Петровой. Еще один совет - и вовсе не потому, что это входит в мои обязанности, просто мне искренне жаль вас, снимите грех с души. Чистосердечное признание смягчит ваше положение. Истина хоть и банальная, но это так... Короче говоря, не мучайте себя и помогите нам.

- Ну, знаете ли, это уже переходит все границы. Так я... - голос его сорвался, он закашлялся и побагровел, - ...значит, арестован... Тогда позвольте узнать - за что?

- Я уже сообщил вам, что вы имеете право не отвечать на мои вопросы, - как бы не замечая возмущения Борисова, спокойно сказал Голиков. - Однако убедительно прошу вас спокойно выслушать меня... Нам доподлинно известно, что утром, в день убийства Петровой, вашу машину видели возле ее дома. Отрицать этот факт бессмысленно... Через несколько минут будет проведено опознание, необходимое для выявления человека, приехавшего и уехавшего после убийства на вашей машине.

Борисова форменным образом затрясло, он даже коротко застонал от негодования.

- У вас еще есть шанс, гражданин Борисов! - сухо заметил майор, чтобы несколько охладить собеседника. - Не заставляйте меня в корне менять свое мнение о вас.

- Нет, но это чудовищно!.. - Борисов всплеснул руками. - На что вы меня толкаете!.. Сознаться в убийстве Ольги?! - он подхватился с кресла, словно поднятый ветром. - Не пойму - или здесь не все в своем уме, или кто-то решил зло подшутить надо мной.

- Сядьте, гражданин Борисов! - жестко приказал Голиков. - Что за нелепая комедия. Незачем разыгрывать передо мной жертву. Поверьте, что вы делаете не лучший выбор.

Майор взял телефонную трубку:

- Лейтенант Громов, доставьте ко мне задержанного Селезнева!

Ждать долго не пришлось. Селезнев буквально влетел в кабинет, горя от нетерпения высказать майору все, что о нем думает, но, заметив сидящего в кресле Борисова, как бы споткнулся на ходу. Слова застряли у него в горле, он с коротким шипением втянул воздух сквозь плотно сцепленные зубы. Рука беспомощно зашарила по груди, и Селезнев слегка пошатнулся. Два стресса в течение дня - это для любого человека многовато. А сюда следовало добавить еще и нервозное ожидание после того, как их бесцеремонно взяли в кабинете Леонова и доставили в управление.