Горячий пепел - Всеволод Овчинников

Вместе с сотней готовых ракет «Фау-2» все захваченное было вывезено в Антверпен и морем отправлено в США. Американцы торопились, ибо по соглашению между союзниками Нордхаузен должен был войти в советскую зону оккупации Германии.

Уже в сентябре 1945 года сто восемнадцать тайком вывезенных из Германии участников «проекта Пенемюнде» были доставлены на полигон Форт-Блисс в штате Техас. Перво-наперво им было поручено научить персонал концерна «Дженерал электрик» обращаться с ракетой «Фау-2», а затем от начала и до конца восстановить процесс ее производства.

— Немецкие «Фау-2» сэкономили американской военной промышленности по крайней мере пять лет и многие миллионы долларов, которые ушли бы на исследовательские и конструкторские работы. Ведь когда эти трофейные ракеты были вывезены из Германии, мы были лишь жалкими приготовишками в данной области, — вспоминал участник операции «Канцелярская скрепка» полковник Холгер Тофтой.

В 1946 году рамки этой операции были расширены. И за несколько послевоенных лет ее участники переправили через Атлантику около восьмисот германских специалистов в области ракетной техники и других военных исследований. Как явствует из рассекреченных впоследствии официальных документов, сотрудники управления разведки при Комитете начальников штабов умышленно скрыли нацистское прошлое многих немецких ученых, чтобы обеспечить им въезд в США вопреки установленному порядку.

Дело в том, что в президентской директиве недвусмысленно говорилось: «Запрещается доступ в Соединенные Штаты любым лицам, которые — если это будет установлено командованием вооруженными силами в Европе — являлись членами нацистской партии и более чем номинальными участниками ее деятельности или активными сторонниками нацизма и милитаризма».

Но такого рода декларации составляли парадный фасад вашингтонской политической кухни, обращенный к мировому общественному мнению, и в частности к союзникам. За кулисами же руководствовались совсем иными критериями. Об этом можно судить по рассекреченной докладной записке начальника управления разведки при Комитете начальников штабов. Подписавший ее капитан ВМС Боскет Уэйв рьяно доказывает, что, если ведущие немецкие военные специалисты останутся в Германии, они могут потом попасть в «потенциально враждебные страны» (под коими явно имеется в виду Советский Союз). А это, мол, представило бы для национальной безопасности США несравненно большую угрозу, нежели их прошлые связи с нацистами или даже симпатии к нацизму, которые они, возможно, продолжают питать. Автор докладной записки рекомендует обратиться к командованию американскими вооруженными силами в Европе с просьбой пересмотреть характеристику интересующих Пентагон лиц как «ярых нацистов», чтобы это не послужило препятствием для их въезда в США.

В соответствии с этим пожеланием были «изменены негативные данные личных досье» ста тридцати немецких специалистов, участвовавших в научных исследованиях военного значения. Благодаря такой фальсификации к переброске на базу Райтфилд (штат Огайо) был, в частности, рекомендован бывший руководитель исследований в области авиационной медицины доктор Беккер-Фрейзинг. А ведь позже, на Нюрнбергском процессе, он был приговорен к двадцати годам тюрьмы за преступные эксперименты над заключенными концлагеря Дахау. (Этот «медик», в частности, заставлял узников пить морскую воду, чтобы выяснить, насколько она губительна для человеческого организма.)

Несмотря на принадлежность к нацистской партии и тем более к СС, которую Нюрнбергский трибунал объявил преступной организацией, участники «проекта Пенемюнде» получили американское гражданство.

Фон Браун стал ведущим ракетчиком Пентагона. Непосредственно под его руководством была создана ракета «Редстоун». Да и последовавшие за ней двухступенчатые межконтинентальные ракеты «Атлас» и «Титан» можно считать потомками гитлеровской «Фау-2». Развивая рожденную в Пенемюнде идею самолета-снаряда, Дорнбергер сыграл ключевую роль в создании нового вида оружия, получившего ныне название крылатых ракет. Наконец, Рудольф участвовал в работах над ракетой «Редстоун», а впоследствии имел отношение к программе «Першинг».

Когда четыре десятилетия спустя разгорелись жаркие баталии против размещения в Западной Европе американских «першингов» и «томагавков», сторонники мира напомнили, что у колыбели этих ракет стояли бывшие нацисты.

Ученые против генералов

8 мая 1945 года союзники готовились к подписанию акта о капитуляции гитлеровской Германии. В этот день первые подразделения 509-го сводного авиаполка прибыли на Тиниан — один из атоллов, составляющих Марианские острова. Среди кокосовых пальм и белых пляжей начали строить бараки.

Марианские острова играли тогда роль непотопляемых авианосцев для стратегической авиации США. Ежедневно поднимая в воздух по нескольку сотен «Б-29», командующий 20-й воздушной армией генерал Кертис Лимэй хвалился, что «вернет Японию в каменный век».

Поскольку 509-й сводный авиаполк формально входил в состав 20-й воздушной армии, была допущена преднамеренная утечка информации, чтобы объяснить роль этой воинской части. Был распущен слух, будто 509-му авиаполку поручено испытание новых крупных бомб, названных «тыквами». Они содержали заряд обычной взрывчатки весом в две с половиной тонны. Не участвуя в массированных бомбежках, самолеты Тиббетса совершали одиночные боевые вылеты, тренируясь в бомбометании непосредственно над Японией.

Тем временем рейды американских «сверхкрепостей» превращали в дымящиеся руины один японский город за другим. Генерал Гровс забеспокоился: останутся ли до конца лета в Японии неповрежденные города, на которых можно было бы продемонстрировать масштаб и характер разрушений от атомного взрыва? По его инициативе 10 мая, то есть еще за три недели до того, как было формально решено пустить новое оружие в ход против Японии, в Пентагоне собрался комитет по выбору целей для атомной бомбардировки.

Члены комитета подтвердили, что для этого лучше всего избрать крупные населенные пункты, не пострадавшие от налетов. По их рекомендации генералу Лимэю было приказано исключить из графика массированных бомбардировок четыре японских города. В этом списке, вызвавшем недоумение американских летчиков, значились Хиросима, Кокура, Ниигата, Нагасаки.

28 мая 1945 года президент Трумэн получил из посольства США в Москве уведомление Сталина о том, что к 8 августа Советская Армия будет готова начать боевые действия против японских войск в Маньчжурии. Примечательно, что сразу после этого вашингтонская администрация поспешила официально принять решение пустить в ход атомные бомбы «как можно скорее».

Буквально три дня спустя, 31 мая, в Пентагоне собрался так называемый комитет «С-1», или Временный комитет по проблемам атомного оружия. В нем преобладали военные и политики. Ученые же были приглашены лишь с правом совещательного голоса в составе так называемой консультативной группы. Сама повестка дня была сформулирована так, будто вопрос о том, следует ли применять атомное оружие против Японии, вообще не вызывал сомнения. Представители Пентагона настаивали на необходимости пустить атомные бомбы в ход, ссылаясь на большие потери, которые американские войска вот уже второй месяц несли в кровопролитных боях на Окинаве.

Спросили мнение ученых. Оппенгеймер повторил точку зрения консультативной группы: перед боевым применением нового оружия желательно провести его предварительную демонстрацию в присутствии представителей мировой общественности. Против этого предложения резко выступил личный представитель Трумэна, будущий государственный секретарь Бирнс.

После бурной дискуссии Временный комитет пришел к следующему выводу: атомное оружие следует применить против Японии без предварительного предупреждения, пустить его в ход как можно скорее и против таких целей, которые наиболее наглядно показали бы его разрушительную силу.

Рекомендации Временного комитета держались в строгом секрете. Однако слухи о них просочились в Лос-Аламос, Ок-Ридж, Хэнфорд и Чикаго. Среди участников «Манхэттенского проекта» становилось все больше противников ими же созданного оружия.

«На протяжении 1943-го и отчасти 1944 года нас больше всего беспокоила возможность, что нацистская Германия создаст атомную бомбу раньше нас. В 1945 году, когда мы перестали тревожиться о том, что могут сделать нам немцы, мы начали беспокоиться о том, что может сделать правительство США в отношении других стран», — вспоминал впоследствии Лео Сцилард.

Наиболее активно выступали против бомбы сотрудники металлургической лаборатории Чикагского университета. Когда-то американские работы в области расщепления атомного ядра взяли старт именно там. Но затем центр научных исследований переместился в Лос-Аламос, так что ученых в Чикаго меньше донимала каждодневная изнурительная гонка.