Босиком до неба - Эд Раджкович

Он замолчал, стал что-то обдумывать, а через несколько минут продолжил:

– Всё, что с тобой случается – это твоя судьба. Принимай как знаки, которые поймёшь только ты сам в нужное время.

Дед Хасан внезапно уснул, похрапывая. Мурад какое-то время сортировал, усваивая его назидания.

Утром, позавтракав, дед Хасан сказал, чтобы Мурад никуда не уходил.

– Пойдём в твой дом, который многие годы пустует без хозяина.

После дед разговаривал о чём-то с Садыком и размашисто жестикулировал руками. Садык был одет, как обычно выглядят сельчане, которые собираются в поездку в город. Брюки и рубашка придавали ему вид представительней, чем обычная жилетка из бараньей шкуры и кепка. Он всегда ходил в сапогах, а в это утро был одет в ботинки. Мурад прогулялся до родника и, возвращаясь обратно, увидел, что Садык садится в грузовик, который направлялся вниз из селения. В дикой уединённой сельской жизни было правило, когда старшие общаются, слушать без их приглашения разговор считается плохим тоном. Зная эти правила, Мурад оставил старших родственников наедине намеренно.

– Иди, Мурад, и возьми ключи от дверей твоего дома, которые висят над моей кроватью.

Волнуясь, Мурад взял связку ключей, стал пристально рассматривать состояние их покрытия и понял, что их вообще никто не использовал. Ни одной заусеницы или потёртости не было на этих двух ключах.

– На, сам отпирай двери, – сказал дед Хасан, искоса поглядывая за действиями Мурада.

Никогда не имея своего личного хозяйства и дома, Мурад суетливо вертел ключи в руках и открыл со второй попытки первый замок. Прошли на веранду, просторное помещение было без мебели, внутренняя стена была с большой дверью. Открыв вторую дверь, они босиком, сняв обувь, прошли внутрь дома.

– Даже пыли совсем немного здесь, качественно построили мастера этот дом, другого такого до сих пор нет в этих местах. Уважали твоего отца и постарались на славу.

Шесть окон находились в просторном зале. Мурад раздвинул плотные шторы на всех окнах, и в комнате стало светло. В центре дальней стены была печь, больше похожая на камин. Обложенная огнеупорной плиткой с гладкой поверхностью и узорами арабской вязи. Две двери находились по краям другой стены и были без замков.

– Там ещё две комнаты, – сказал дед Хасан. – С момента, как построили этот дом, его никто не открывал, а пророчили бурную жизнь в этих стенах. Вот как бывает: человек ждёт, а Всевышний меняет наши планы.

Как реагировать на такие слова деда, Мурад не знал. В них был и юмор, и серьёзность одновременно. Жёсткий и строгий дед стал в глазах Мурада совсем другим человеком – обыкновенным и простым, но мудрым во всех вопросах. Мурад позавидовал возрасту деда, он многое знал и использовал умело свой опыт. На стенах и полу всё было покрыто коврами, которые придавали пустому дому вид умеренной роскоши. Небольшой комод из дубовых досок стоял у стены. В углу находился рулон из толстого набитого чем-то материала в виде большого матраца. В одной из комнат был топор, сервиз посуды, несколько ещё кухонных принадлежностей, и выделялся серебряный кувшин, расписанный рукой мастера по драгоценному металлу.

– Это изделие кубачинского мастера, и вот те кинжалы тоже. Твой отец видно знал много хороших интересных людей в других районах, а здесь не имел совсем друзей. Выбрал мою дочь в жены и совсем мало пожил по меркам гор. Здесь, как и в политике, гордятся своими годами.

Дед Хасан присел на ковёр на одну из расшитых подушечек. Мурад устроился рядом. Дед раскрыл мешок, который взял с собой, и начал выкладывать свёртки: еда, соль, перец, спички, кое-какой инструмент и т. п. Большой по сравнению с другими свёртками был набит грецкими орехами.

– Сам отбираю поштучно каждый орех, и не найдёшь ни одного недозрелого или бракованного. Видишь, какой дом, будто тебя ждал, чудно всё это. Садык с женой беременной, и я с ними, а ты живи здесь, думая как развивать свою жизнь. Еды хватит, скромно питаемся, но с голоду не помрём.

Мурад в этой ауре дома чувствовал себя необычно от свалившегося вдруг наследства, но ему было уютно, и уверенность в себе пришла именно в этих стенах. Скитаясь, он не знал этого чувства своего жилья, и скрыть своё смятение от нахлынувших эмоций не мог. Хасан похлопал его по плечу и сказал:

– Сам знаешь, как тебе быть. Крыша над головой есть у тебя, и моё сердце успокоилось.

Дед Хасан ушёл, а Мурад долгие часы расхаживал по дому, всё больше впечатлялся от происходящего. Принёс дров, нарубил на мелкие части, сам сходил за водой и нарвал фруктов с деревьев в саду. За годы эти деревья стали большими, и посаженный сад Марьям с Галимой плодоносил.

За каждым его действием наблюдали взгляды со всех сторон, он ощущал это с остротой, только в доме суета уходила, и наступало полное спокойствие. Разжёг камин, и в комнате разлилось, наполняя всё пространство, тепло. Прохожие останавливались и поглядывали на оживший дом: всегда в запустении, а с этого момента ожил и этот дом. Начались разговоры с рассуждениями на эту тему. Пожилые люди вспоминали былые времена – всё это разбудил в них Мурад, растопив очаг в этом доме.

В доме деда и других немногих домах, где бывал Мурад, освещением служили лампочки, голо висевшие внутри помещений, а в этом его доме была люстра из хрусталя и везде светильники. Даже на входе висел фонарь, закрытый стёклами. Он включил везде свет, яркость освещения наполняла его гордостью за обладание такими удобствами.

– Какой был мой отец? Жаль, что я совсем не знал его, и в том нет моей вины, но он как будто предвидел эти времена и обустроил всё так, что даже сегодня обстановка оптимально удобная и цивилизованная.

Чувство огромной утраты нагнеталось, сменив весёлый настрой. Через годы внимание родителя дошло до него, и Мурад впервые воспринимал влияние отца так близко для себя.

Кушать совсем не хотелось, он начал колоть орехи. Сначала он не знал, чем это делать, но проверив карманы, обнаружил статуэтку воина. Мурад начал её ощупывать и разглядывать. Какому времени принадлежит этот воин, он понять не смог, но статуэтка показалась прочной, и Мурад начал колоть её основанием грецкие орехи. Занятие это отвлекло его от всяких мыслей, и он по-детски увлёкся колкой орехов, складывая содержимое в тарелку, а скорлупу в мешочек.

Один орех не поддавался. Мурад развернул статуэтку, стал колотить ей по ореху ребром маленького пьедестала. Орех не поддавался, он с силой нанёс удар, орех разлетелся на мелкие кусочки, а в основании фигурки воина появилась трещина. Это явилось полной неожиданностью, ведь он был уверен, что прочность этого предмета надёжна. Стал разглядывать повреждение и увидел блики отсвета, идущие изнутри воина, отражаясь в воздухе. Мурад стал крутить в руках фигурку, и свет исчез, но он был уверен, что блики шли изнутри. Как это объяснить себе, он не понимал. Мурад выронил, а вернее отбросил странную вещь. Понимание пришло после, что-то удивительное произошло с ним. С Москвы доехал до этих мест, и прошло немало дней с того времени, а эта статуэтка напомнила о себе именно сейчас. Он вспомнил, как она загадочно пришла к нему в руки.

– Этот человек, доктор, он же антиквар, какой-то непростой, а поступки его совсем не логичны для интеллигентов. Мог посадить в тюрьму, а он спас меня и вернул здоровье. Ему угрожала опасность, а он благодарил меня за помощь ему. Всё необычайно. Прав дед Хасан, который сказал: учись распознавать знаки, которые сам поймёшь в нужное время. Странно всё это, но случилось именно со мной.

Он смотрел на стоящую на ковре статуэтку и принёс кинжал, чтобы с помощью него вскрыть трещину. Покрутив, переворачивая предмет, он не обнаружил других повреждений.

Мурад раскатал матрац, который служил для сна, выключил свет и стал раздумывать над произошедшем, осознавая невероятность последних событий. Полная луна холодным светом пробивалась через окно. Он не стал задёргивать шторы и, всматриваясь в загадочную суть ночного светила, уснул. Попал в древний город, в котором он оказался в своём сновидении.

***

– … непросвещённость и необразованность простых людей накладывается на образ их жизни. Они беспечны и нуждаются в управлении ими, – говорил один из сидящих за столом.

Их было семь человек, одним из которых был Мурад.

– Наша вековая власть и сила оберегается доверенным кругом людей. Трое из наших равных выбрали свой путь и отступились от общих интересов, составив тем самым угрозу общей безопасности, – заговорил самый старший по возрасту.

В зале большого помещения не было никого кроме этих людей. Мураду эта обстановка виделась знакомой, и он чувствовал себя своим в этом кругу.

– Рюрик, – так обратился старший к нему, – в твоём владении особый порядок, который ты удерживаешь. Есть жалобы, что ты жесток с подчинёнными и часто устраиваешь пиры, но это твоё право, и то, что сохраняешь нашу власть – главное в твоём правлении. Мы, как ты знаешь, утратили предмет нашей воинственной силы из-за отступничества предателей. Добраться до них не удалось, они использовали временные врата. Кто-то из них, мы полагаем это Варфоломей, забрал с собой предмет. Тебя отправим в будущее для возвращения этой реликвии, без которой мы уязвимы. Никто не пытается претендовать на наши владения и богатства, зная преимущества нашего союза, но оказавшись в смертельной опасности, предатели могут нанести непоправимый вред.