Индокитай: Пепел четырех войн (1939-1979 гг.) - Михаил Ильинский

Эту группу доработчиков возглавили: полковник-инженер Иван Ильич Ермоленко – от военных, Иван Петрович Шавкун – от специалистов промышленности. Специалисты были подготовлены не только для проведения доработок, но и для восстановительного и агрегатного ремонта. Были включены специалисты с учетом восстановления и ремонта антенных блоков, заправочного оборудования систем контроля, борта ракеты. Прежде такие работы не проводились ни во Вьетнаме, ни в других странах.

Не знаю, почему, но с детства меня тянуло на аэродром. Я жил среди летчиков эскадрильи, а затем полка «Нормандия – Неман», встречался со многими пилотами во время Отечественной войны, лично знал генерал-майора Захарова и его коллегу – француза Пьера Пуйята из «Нормандии – Неман». (С генералом Пуйятом я встречался уже в Москве в 1965-м, когда он приезжал в качестве руководителя одной торговой фирмы.) Я не раз с тревогой следил за ходом воздушных боев вьетнамских асов в небе Ханоя. И сейчас, направляясь на один из военных аэродромов, переживал знакомое волнение.

Вечерело. Багровое небо над Красной рекой. То там, то здесь из-под воды выступали верхушки деревьев, затопленных разлившейся рекой. Они чем-то напоминали мне раздувшиеся паруса рыбацких шаланд. Паром преодолевал быстрое течение. И в это время над головой пронеслась четверка истребителей МИГ.

– Наши возвращаются на аэродром. Идут на посадку, – вглядываясь в небо, объяснял мне комиссар энского авиационного полка Лай.

Каждый день с утра до позднего вечера в небе над Ханоем истребители-перехватчики несли свою воздушную вахту, охраняли столицу от налетов американской авиации… И сейчас, когда я подъезжал к военному аэродрому, мне вспоминались последние сводки: «На подступах к Ханою в воздушном бою авиацией ДРВ сбит американский самолет «Ф-4»…»

…Прошло три года с тех пор, как был создан авиационный полк комиссара Лая. За это время более 60 боев провели летчики, сбили 66 американских самолетов, 12 мая 1967 года во время массированного налета на Ханой молодой пилот лейтенант Хоанг сбил самолет «Ф-4», пилотируемый полковником Норманом. Лай протягивает мне военный билет Нормана под личным номером 26772. Американский полковник успел провести всего три вылета на Вьетнам. Перед ним была поставлена задача изучить тактику воздушного боя в условиях ДРВ. Теперь его «билет» – трофей Лая.

– Вот и изучил, – улыбнулся Лай. – Мне довелось говорить с Норманом. Полковник, кажется, многое понял. Что он расскажет в Америке после войны?

С каждым годом крепло боевое мастерство вьетнамских пилотов. И если в 1965 году летчики авиационного полка сбили всего 3 американских самолета, то за 1966 год – 31. А за шесть месяцев 1967 года – уже 32 самолета. Причем только за один месяц – с 19 апреля по 19 мая – уничтожили 25 воздушных пиратов.

Но вот наконец и аэродром. На летном поле меня встречали пилоты. Со многими я уже знаком. Жму руку Герою ДРВ капитану Нгуен Ван Баю, Герою ДРВ капитану Лам Ван Литю, командиру эскадрильи капитану Хо Вану. Три закадычных друга, три боевых воздушных капитана.

Хо Ван только что вернулся из полета. Еще не успел снять комбинезон. Это его самолет возглавлял четверку МИГов, которых мы видели над Красной рекой.

Все три капитана – уроженцы Южного Вьетнама. Хо Ван – из Дананга, где расположена крупнейшая авиационная база США. Бай – из города Садек, что примерно в ста километрах от Сайгона. Лить – из провинции Баклиеу уезда Камау, самой южной точки Вьетнама…

Разные пути привели их в авиацию.

– В 1946 году, – вспоминал Лить, – совсем еще мальчонкой я был связным в одном из партизанских отрядов на юге Вьетнама. Об авиации и думать не решался. Ведь тогда на весь наш отряд было несколько ружей да десяток гранат. Вот и вся боевая «техника». Самолеты видел только французские. Они пролетали над деревнями. Тогда я научился ненавидеть авиацию. Думал ли, что небо станет моим домом, самолет – ближайшим другом…

С тех пор минуло много лет. В августе 1964 года я впервые поднялся в небо Вьетнама. Под крыльями самолета раскрывались величественные картины моей родины. Ровные прямоугольники рисовых полей, крестьянские хижины с черепичными крышами, дымящие трубы заводов Хайфона, Ханоя, Хонгая, Тхайнгуена, Вьетчи. Залитые электрическими огнями города. Но именно в то время обрушили американские агрессоры удары на мою Родину. Не скрою, порой навертывались слезы, когда под плоскостями самолета видел разрушенные города, дымящиеся селения, рваные красные круги воронок на рисовых полях. А на земле нередко люди, когда узнавали, что я летчик, задавали самый тяжелый для меня вопрос: «Что же ты, сынок?» А что же, действительно, я?

Какие слова нужно было найти, чтобы ответить людям. И нужны ли вообще слова…

– …Внимание, Лить! Слева от звена на высоте 4500 метров двенадцать американских самолетов, – предупреждала земля.

– Осмотрелся. Густая облачность. Приказал ведомому набрать высоту. В шлемофоне услышал, как корректировала земля: «Самолеты противника разделились на три группы. Одна из них направляется в сторону Ханоя».

Главное – определить те самолеты, которые должны бомбить, и их атаковать. Прошло несколько секунд. Наконец, увидел четверку «Ф-4». Идем на сближение. Американские летчики, заметив наши самолеты, сделали серию маневров, пытались занять наиболее удобное положение для атаки. Мгновение, еще мгновение… Американские и вьетнамские самолеты проносятся буквально параллельно друг другу. Различаются даже лица пилотов. Через несколько секунд в прицеле американский «фантом». Открыл огонь. Ракета МИГа поразила врага. В черных клубах дыма он повалился вниз. Ослепительная вспышка на земле. Черное облако дыма. В это время мой ведомый сбил другой «фантом». Этими залпами 7 июля 1965 года мы ответили на вопрос, который так сильно мучил нас: «Что же ты, сынок?» А что мы? Мы били врага…

– Впрочем, кто из вьетнамских летчиков не задавал себе этого вопроса? – заметил Хо Ван.

И ответ на этот вопрос пилоты ДРВ нередко находили в боях.

Школу мужества пилот проходит в воздухе. Подлинная решительность приходит тогда, когда остаешься один на один с врагом. Каждое неверное движение грозит смертельной опасностью. Вспоминался бой 16 сентября 1966 года. Тогда над Ханоем четверка МИГов Хо Вана атаковала 12 «фантомов» и 8 «скайрейдеров». Затри минуты боя по вьетнамским летчикам было выпущено 12 ракет. Точными противоракетными маневрами МИГи ушли от ударов. Обломки же трех американских самолетов остались лежать на земле Вьетнама… Вот теперь-то, 30 лет спустя, и ищут их, возможно, каперанг О’Коннейл и его сотрудники из ЦРУ. Сколько всего американских самолетов сбили истребители Вьетнама? Цифра эта существует на бумаге, но она далеко не точна. Многие сбитые самолеты «отдавались» из воспитательных соображений другим, более «слабым» родам войск – например, народным ополченцам, пулеметчикам. Это поднимало их боевой дух, но и заставляло переживать «моих» летчиков. Но они умели все верно понять.

Из трех воздушных капитанов, пожалуй, дольше других я был знаком с Баем. Сейчас он сидел в глубоком уютном кресле. На нем белая форменная гимнастерка с голубыми авиационными петлицами. Летчик насвистывал одну из своих любимых русских песен: «Первым делом, первым делом самолеты…» Он, наверное, вспоминал о жене Ниен и четырехмесячном сынишке Фи Хунге (в переводе на русский язык – «Летающий герой»).

В тот день я не просил Бая рассказывать о его воздушных боях. В записных книжках, пожалуй, собраны детальные рассказы о всех его семи воздушных победах. О том, как он сражался над Ханоем, Хоабинем, Хайфоном. Хотелось говорить о чем-то другом. Бай просил рассказать меня о советских летчиках. Я вспоминал подвиг капитана Гастелло, воздушные бои Покрышкина, Кожедуба, космические полеты моего друга юности Юрия Гагарина, Героя СССР Комарова.

Здесь же на аэродроме Зиалам я познакомился с будущим первым космонавтом Вьетнама – капитаном Фам Туаном…

Под утро я прощался с пилотами. Вновь переправа через Красную реку – и, наконец, Ханой. Над городом вставало солнце. В чистом безоблачном небе – четверка МИГов. Она описывала на большой высоте круг за кругом. Возможно, в одном из самолетов – кто-то из вьетнамских небесных капитанов.

Мой день рождения. Я возвращался из освобожденных районов Лаоса в Ханой с кинооператором Олегом Арцеуловым и Рубеном Петросовым. До города на Красной реке оставалось всего несколько километров. Бледный диск луны едва проступал сквозь мутную эмаль облаков, тускло освещая разбитые переправы, дамбы, измятые бомбами рисовые поля. Чтобы успеть к рассвету в Ханой, мы работали вместе с вьетнамскими строительными бригадами, восстанавливали переправу. Здесь же подобрал щенка. Дал ему кличку «Деп» – «Красивый». Он действительно был красивым. Погиб через несколько дней… Олег вспомнил о Депе в очерке для «Комсомолки».