Новый уровень - Юрий Станиславович Климонов

— Джеймс, вот за что мне эта головная боль? Чем я виновата, что моё звание осталось самым старшим во всём американском флоте?

— И в армии тоже. Генерал Кук умер вчера вечером. Моника, ты осталась старшей везде.

— Эпидемия усиливается? — контр-адмирал хмуро посмотрела на Стока.

— Динамика неутешительная. Часть домов в ограждённом нами участке уже заражена. Туда в спецкостюмах сносят умерших. Дошло до того, что выявленных заражённых по тихому убивают.

— Что?

— Ты не в курсе?

— Нет…

— Ты дала распоряжение медикам отсечь заразу от остальных. Вот они и применяют радикальные меры.

— Я же запретила выходить в город.

— Запрет выполняют военные, но не гражданские. Люди голодают и от этого совершают вылазки в городские кварталы. В основном, молодёжь. А там, сама понимаешь, есть места, где лежат заражённые. Или ещё какая зараза от трупов попадается. Ну и тащат её в наш сектор. И ведь находят лазы — спецназ уже с ног сбился, закрывая эти бреши одну за другой, но каждый день несколько человек находят новые и выходят мародёрствовать, заодно принося заразу. Если так пойдёт дело…

— Разрешите, мэм? — спич коммандера прервала появившаяся в кабинете секретарь. — Я нашла.

— Благодарю, Мэри.

— Что она нашла? — полюбопытствовал Сток после её ухода.

— Джеймс, мы с тобой знакомы не первый день… Я знаю тебя как надёжного и не болтливого человека.

— Мони, брось. Мы с тобой почти семья…

— Да? — удивлённо подняла она брови.

— Я же предлагал тебе…

— Я помню, — приветливая улыбка мелькнула на лице женщины.

— Мне ты можешь сказать любую правду, какой бы она не была.

— Джеймс… — она в нерешительности посмотрела на него. Коммандер улыбнулся ей и подмигнул, чем добавил уверенности в себе. — Джеймс, я хочу попробовать договориться с русскими.

— Ты уверена, что у них осталось какое-то руководство, а не просто банды?

— Да, уверена. Мне доложили, что несколько дней назад, в одной из точек на европейской части России, начал работу мощный радиоцентр. А согласно вот этому перехвату, — показала она на документ — ещё в прошлом году группе сербских военных и части гражданских удалось совершить исход в Россию. И координаты совпадают с местом, где расположен тот радиоцентр.

— Стоп! — поднял он правую руку. — Когда это случилось?

— Сейчас… — она пробежала глазами документ. — Этот разговор состоялся 23 сентября прошлого года.

— Ага! А чуть раньше — в начале того же сентября, на Аляске произошло ЧП.

— Слушай, я не в курсе, может расскажешь, что там произошло? — женщина с интересом посмотрела на него.

— Полковник Робинсон дезертировал вместе со ста пятьюдесятью другими военнослужащими из разных подразделений. Ходили упорные слухи, что он тоже подался к русским. Но потом прошла информация, что их самолёт упал в средней полосе России и вряд ли кто-то выжил после этого падения.

— Пока я не увижу их трупы — не поверю, — Свифт покачала головой.

— Почему?

— Хороший пилот транспортника сможет и упасть квалифицированно. Так, что пострадавших будет по минимуму. Тогда смотри, что получается… они, как и сербы, были приглашены туда, где нет Чумы…

— Что?! — удивился Сток.

— В этом документе чётко переведено с русского, что они идут туда, где нет Чумы. Ты понимаешь, что это значит?

— Выходит, русские нашли лекарство? Вакцину? Чёрт возьми, но это в корне меняет дело! Тогда мне понятна мотивация Робинсона. По данным людей из АНБ, расследовавших этот инцидент, полковник прихватил с собой кое-какие коды доступа. Я это знаю от друга, работавшего тогда на Аляске. Их же сразу перетасовали и отправили служить в другие точки. Не было бы счастья, да несчастье помогло, — горько усмехнулся коммандер. — И ты хочешь повторить его демарш? — он внимательно посмотрел на контр-адмирала.

— Да, я хочу совершить исход, но здесь есть свои трудности…

— Продолжай, — кивнул он ей.

— Русские не любят демократию. Это раз. И очень плохо относятся… — она снова замялась —…в общем, они не толерантны. Это официально признанный факт.

— Ты хочешь отобрать в команду только гетеросексуалов? — усмехнулся Сток. — Как мы с тобой?

— Именно так. Чтобы потом не остаться ни с чем. И мы должны что-то преподнести им на блюде, как тогда Робинсон. Просто так никто ничего для нас не сделает.

— Что предлагаешь?

— Из трёх авианосцев у нас в полной боевой готовности только два. Мы их заберём. Это не только боевая единица, но и мощный источник электроэнергии. Плюс часть самолётов — только те, что в хорошем и отличном состоянии. Остальное место забьём гражданскими, но не всеми, а кто имеет квалификацию специалистов. Певички, чиновники и их холуи, представители меньшинств и общественных или религиозных течений — весь этот сброд пусть остаётся здесь. Им продовольствия хватит надолго. Плюс с оставшегося авианосца перегрузим всё ядерное оружие — нечего маргиналам оставлять рычаги давления.

— Согласен, — кивнул коммандер.

— Потом часть боеспособных кораблей и обязательно субмарин.

— Часть переговоров я возьму на себя, — снова кивнул Сток. — Кое-кого из командиров кораблей знаю лично. Неплохие парни.

— Ну и осторожно дам указание паре верных людей из радиоцентра, чтобы попытались выйти на русских. В случае успеха, я сама поговорю с ними.

— А не рано ли мы начинаем подготовку к исходу? — нахмурил брови коммандер. — Вдруг русские не захотят иметь с нами дела?

— У нас нет времени на поиск альтернативных вариантов, да и вряд ли мы найдём что-то равноценное. А недовольство внутри нашего анклава нарастает. До меня доходят слухи, что готовится мятеж.

— Даже так?

— Да. Часть военных недовольна бездельниками из гражданских, только проедающих запас продовольствия, а я, видите ли, жалею их. И тогда мы будем между молотом и наковальней. Ты хочешь такого варианта развития событий?

— Я похож на идиота? — деланно изумился тот.

— Джеймс, прошу, не подведи меня, — лучезарно улыбнулась ему контр-адмирал. — У нас нет выбора, понимаешь? Нужно сыграть именно на противостоянии военных и гражданских. Мы заберём с собой нормальных и оставим здесь весь этот серпентарий. Пусть грызутся между собой сколько влезет. Сейчас на карту поставлено всё наше будущее.

Коммандер встал со своего места.

— Ты должна понять, что я