Два года каникул - Жюль Верн

Решив так, все четверо в половине девятого отправились в путь по кочкам, покрывавшим равнину, которая заканчивалась на западе зеленым массивом.

Фанн бежал впереди и спугивал стаи птиц, которые прятались в мастиковых деревьях и папоротниках.

Там росли клюква и дикий сельдерей, которые могли быть полезны. Стрелять нельзя было ввиду того, что в окрестностях озера могли оказаться туземные племена.

Приходилось идти то по берегу, то по песку, и без всякого утомления они прошли в этот день около десяти миль.

Нигде не заметили следа туземцев. Из-за леса не было видно ни струйки дыма. На песке — ни следа ноги. Может быть, раньше кто-нибудь и жил на этой территории, но не теперь. Казалось только, что западный берег понижался и к югу был совершенно пустынен.

На горизонте не виднелось ни паруса, ни пироги; ни диких зверей, ни жвачных нигде не было видно. Днем раза два или три показалось несколько птиц на опушке леса, но к ним нельзя было приблизиться, хотя все-таки Сервис закричал:

— Это страусы!

— В таком случае детеныши, потому что малы ростом.

— Если это страусы, — возразил Бриан, — и мы действительно на материке…

— Ты еще все сомневаешься, — насмешливо заметил Донйфан.

— …то этот материк американский, там страусы встречаются в большом количестве, — продолжал Бриан. — Вот все, что я хотел сказать.

Около семи часов вечера они устроили привал. На следующий день, если не будет задержек, они отправятся в обратный путь в Sloughi-Bay — так они назвали бухту, где разбилась их яхта.

В этот вечер нельзя было идти дальше на юг, так как в этом месте протекала река, которую пришлось бы переплыть. В темноте казалось, что правый берег этой реки оканчивался скалой.

Бриан, Донйфан, Уилкокс и Сервис, поужинав, легли спать не в хижине, а под открытым небом. Звезды ярко сияли.

Все было спокойно на озере и на берегу. Мальчики, расположившись между огромными корнями бука, заснули так крепко, что даже раскаты грома не могли их разбудить.

Ни они, ни Фанн не слышали ни воя шакалов, ни отдаленного рева диких зверей. В этих местностях, где страусы жили в диком состоянии, можно было бояться нападения ягуаров и кугуаров, этих тигров и львов Южной Америки. Ночь прошла спокойно. Около четырех часов утра, когда на горизонте еще не занялась заря, Фанн вдруг проснулся и с глухим ворчанием обнюхал землю, как будто собирался искать кого-то.

В семь часов Бриан разбудил своих товарищей.

Все тотчас же поднялись на ноги, и в то время, как Сервис грыз сухарь, остальные трое пошли осматривать противоположный берег.

— Хорошо, что мы вчера вечером не попробовали перейти эту реку, — воскликнул Уилкокс, — иначе мы попали бы в настоящее болото!

— Да, действительно, — ответил Бриан, — это болото тянется на юг, и ему конца не видно.

— Посмотрите, — воскликнул Донйфан, — как много здесь уток, чирков, бекасов! Если здесь поселиться на зиму, то можно быть уверенным, что не будет недостатка в дичи.

— А почему бы нам здесь не устроиться? — ответил Бриан, направляясь к правому берегу реки.

Сзади возвышалась высокая скала, оканчивающаяся отвесным выступом. Обе стороны скалы соединялись под прямым углом, одна была обращена к крутому берегу реки, другая выходила на озеро. Не была ли это та скала, которая окаймляла Sloughi-Bay на северо-востоке. Это можно было сказать только после подробного исследования местности.

Что касается речки, то ее правый берег шириной в двадцать футов шел до подножия соседних высот, а левый был очень низок, и его едва можно было отличить от болотистой равнины, которая тянулась на юг. Чтобы определить направление реки, нужно было забраться на скалу, и Бриап не хотел без этого возвращаться на яхту.

Прежде всего надо было исследовать речку в том месте, где она вытекала из озера. Там она была не шире сорока футов, но по мере приближения к устью должна была становиться шире и глубже, так как в нее мог впадать какой-нибудь приток из болота или с верхних плоскогорий.

— Посмотрите, — закричал Уилкокс, подойдя к нижнему выступу скалы и обратив внимание на груду камней в виде плотины вроде той, что они видели раньше в лесу.

— Теперь сомневаться нечего, — сказал Бриан.

— Нечего, — подтвердил Донифан, указывая на деревянные обломки в конце плотины.

Это были обломки лодки; между ними один заросший мхом гнилой обломок был как бы от форштевня; на нем еще висело железное кольцо, покрытое ржавчиной.

— Кольцо!.. кольцо!.. — закричал Сервис.

И все застыли, как бы ожидая появления человека, использовавшего лодку и строившего плотину.

Но никто не появился. Прошло уже много лет с тех пор, как эта лодка была оставлена на берегу реки. Человек, который жил здесь, или вернулся к своим, или прекратил свое несчастное существование.

Легко понять волнение мальчиков, которые убедились, что до них здесь кто-то жил.

Они только тогда обратили внимание на Фанна, который вел себя странно, как будто напал на чей-то след.

Он навострил уши, усиленно махал хвостом, нюхал землю и рыл траву.

— Посмотрите на Фанна, — сказал Сервис.

— Он почуял что-то, — ответил Донифан, подойдя к собаке.

Фанн стоял, приподняв лапу и вытянув морду. Затем быстро бросился к деревьям, росшим около скалы со стороны озера.

Бриан и его товарищи последовали за Фанном. Через несколько минут они остановились у старого бука, на коре которого были вырезаны буквы и год, расположенные таким образом:

Мальчики долго стояли бы безмолвно и неподвижно перед этой надписью, если бы Фанн не исчез за углом выступа.

— Сюда, Фанн, сюда! — позвал Бриан. Собака не вернулась, но раздался ее лай.

— Осторожнее, — сказал Бриан. — Давайте держаться вместе и будем настороже.

Надо было действовать с большой осторожностью. Вблизи могли находиться туземцы, и их надо было бояться, особенно если это дикие индейцы, опустошающие пампасы Южной Америки.

Мальчики взвели курки и с револьверами в руках готовы были защищаться.

Они пошли вперед, затем, обогнув выступ, стали прокрадываться вдоль берега реки. Мальчики не сделали и двадцати шагов, как Донифан наклонился, чтобы поднять с земли какую-то вещь.

Это был заступ, железка, которая едва держалась на полусгнившей рукоятке, американского или европейского изготовления, а не грубое произведение диких полинезийцев. Подобно кольцу на лодке, она очень заржавела и, без сомнения, уже несколько лет валялась здесь.

У подножия скалы виднелись следы нескольких неправильно намеченных грядок, заросших и одичавших от недостатка ухода.