Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2] - Роман Добрый

Я увидел, как около красавицы — волжской купече­ской дочери — завертелся на одной ноге рыжий детина.

Вдруг вся масса сумасшедших людей закружилась, затопала, завизжала и, подобно урагану, понеслась друг за дружкой в круг, слева направо.

Страшная комната задрожала. Отрывочные слова песни, ужасная топотня голых ног о пол, шелестение в воздухе подолов рубах, свист мелькавших в воздухе платков и полотенец — все это образовало один не­стройный, страшный, адский концерт. Казалось, в од­ном из кругов ада дьяволы и дьяволицы справляют свой бесовский праздник.

— Ах, Дух! ай, Дух! царь Дух! Бог дух! — гре­мели одни.

— О, Ега! О, Ега! Гоп-та! — исступленно кричали другие.

— Накати! Накати! Благодать накати! — захле­бывались третьи.

— Отсецыте убо раздирающая и услаждающая, да беспечалие приимите! Струями кровей своих умой­тесь и тако с Христом блаженны будете! Храните дев­ство и чистоту! Неженимые не женитесь, а женимые разженитесь! — высоким, тонким, бабьим голосом до ужаса страшно кричал «старший приказчик». — От­секу! Отсеку! Печать царскую наложу! В чин ар­хангельский произведу! Божьим знаменьем благо­словлю! Огненным крестом окрещу! Кровь жидовскую спущу!

Но старика-приказчика теперь плохо слушали. За общим гвалтом, за этим диким ужасным воем его сло­ва терялись. Едва ли не один я, который их слышал. Огни вдруг стали притухать. Я увидел, как бесновато скачущий перед красавицей Аглаей Обольяниновой рыжий парень в белой рубахе исступленно схватил ее в свои объятия и повалил на пол.

Времени терять было нельзя. Надо было восполь­зоваться удобным моментом общего, повального безумия, ибо началась отвратительная по своему бесстыд­ству оргия.

Я тихонько выполз из-под стола и пополз по на­правлению к выходной двери комнаты, ведущей к той, откуда можно было выбраться через люк.

Благополучно миновав благодаря полутьме это пространство, я бросился к лестнице люка и быст­ро поднялся по ней. Но лишь только я попал в верх­нюю пристройку, как передо мной выросла огромная фигура.

— Стой! Откуда? Почему до «пролития благода­ти»? — раздался свистящий шепот.

Я почувствовал, как железная по силе рука схва­тила меня за шиворот.

— Сатана бо есмь! Сатана бо есмь! — дико вскри­кнул я и, быстро выхватив свой фонарь, направил свет его на лицо державшего меня.

Я забыл вам сказать, что пальто свое я снял и спря­тал за ткацким станком, что я находился в моей ман­тии Антихриста. Страшный крик ужаса вырвался из груди рыжего детины.

Он отпрянул от меня и застыл.

— Свят, свят, свят!.. Сатана... дьявол... Чур меня!..

— Погибнешь! — грянул я и быстрее молнии бро­сился бежать к воротам.

Стражник, прислуживающий около них, при виде развевающейся белой фигуры с изображением крас­ных чертей, мчащейся с фонарем, бросился лицом на­земь. А остальное вы знаете.

Да, остальное мы знали, я и агент X., чуть не три часа стоявшие и мерзнувшие под прикрытием забора.

Мы видели, как около трех часов ночи из ворот таинственного дома выскочила белая фигура.

— Это он! — шепнул мне агент X.

Мы бросились к белой фигуре, которая оказалась действительно Путилиным.

Агент накрыл его своим пальто. Мы не шли, а бе­жали и вскоре очутились в нашей гостинице.

Таковы были приключения первого московского похождения. Таков был рассказ Путилина.

Стрелка часов показывала около шести часов утра. Путилин был спокоен, хотя немного бледен.

Мы с агентом Х. слушали все это, затаив дыхание.

— Вот что, голубчик: сию минуту летите на теле­граф и сдайте эти депеши! — обратился Путилин.

Он быстро набросал несколько слов на двух лист­ках бумаги, вырванных из записной книги.

Когда мы остались одни, Путилин подошел ко мнеи сказал:

— Запомни на всю жизнь, что я никогда не испытывал такого леденящего кровь ужаса, какой я испытал несколько часов тому назад. Я, закаленный в сыскных боях, был близок к обмороку.

— Скажи: есть ли практическая цель твоего бе­зумного риска?

— Как посмотреть на этот вопрос... — загадочно ответил он.

— Но ты ведь разыскиваешь сына миллионера?

—Да.

— Какое это имеет отношение к нему?

— Никакого. И, представь, в это же время большое. Ты знаешь мою «кривую»? Если она выве­зет меня завтра, я буду триумфатором. Я упрям. Я, если хочешь знать, скорее упущу дело, чем раз­рушу эту кривую. Но мне кажется, что я не ошибаюсь в данном случае.

— Стало быть, завтра предстоит похождение...

— Решительнее сегодняшнего, — усмехнулся Пу­тилин. — Честное слово, или завтра в одиннадцать часов вечера твой друг совершит подвиг, или московские сыщики будут смеяться над «знаменитым» Путилиным, богом русского сыска. Дай мне рюмку коньяка. Я чувствую себя прескверно. Сейчас я засну.

Действительно, минут через десять послышалось мерное, ровное похрапывание Путилина, не спавшего почти трое суток.

На другой день Путилин исчез с утра. Уходя, он бросил нам:

— Я вернусь ровно в семь часов вечера.

Признаюсь, я провел отвратительный день. Мысль о том, что сегодня ночью должен разыграться финал таинственной истории, не давала мне покоя. «А если вместо успеха — полное фиаско?» — про­носилось в голове.

Мы с милейшим Х. передумали и переговорили не­мало. Ровно в семь часов вернулся Путилин.

— Телеграммы нет?

— Есть, — ответил я, подавая ему полученную око­ло трех часов дня депешу.

Путилин быстро проглядел ее и потом протянул мне. Вот что было сказано в ней:

«Мчусь с экстренным заказным. Машинист ста­рается вовсю. Прибуду к восьми часам.

Вахрушинский».

— Сию же минуту, голубчик, летите на вокзал и встретьте его! -отдал приказ Путилин агенту. — Везите его сюда.

Когда мы остались одни, я спросил его:

— Мы его будем ожидать?

— Да. Но только до девяти часов. Если поезд опоздает, Х. доставит Вахрушинского вот туда.

И Путилин наскоро набросал несколько слов агенту.

— Ну что, доктор, сегодня ты хочешь присутство­вать вместе со мной на последнем розыске?

— Ну, разумеется! — ответил я, ликуя.

— Отлично, отлично! — потер руки великий сыщик.

— Ты сегодня без переодеваний? Без своей страш­ной мантии?

— Да. Сегодня это не потребуется, — усмехнул­ся он.

В половине девятого дверь нашего номера распах­нулась и в него ураганом влетел миллионер-старик.

Он так и бросился к Путилину:

— Господи! Ваше превосходительство! Да неуже­ли нашли?