Обиженная - Александр Варго

– Деда Мороза не бывает, – сказала Вера. – Разве тебе еще не сказал об этом твой папа?

– Замолчи, – прошипел Андрей. В гостиную вошла Елизавета Ивановна. Увидев Аллу, она всплеснула руками:

– Боже, ну как настоящие! Красотища-то какая!

– Они и есть настоящие, – поправила бабушку Алла. Андрей торопливо кивнул, размышляя про себя, кто бы мог подарить Алле новый парик.

Раздался звонок в дверь – за Верой приехала машина.

Женщина неловко обняла Аллу, пробурчала Елизавете Ивановне «до свидания» и вышла на улицу.

– Спасибо, что хоть пустил в гости, – криво улыбнулась она, когда Андрей спустился по ступенькам, чтобы проводить ее.

– Если ты не перестанешь пить, Аллу ты больше не увидишь, – пригрозил Белов, но Вера отмахнулась от него как от надоевшей мухи:

– Хватит, и так голова раскалывается. Ладно, не злись. Давай попрощаемся без лишних сантиментов.

Она предприняла попытку чмокнуть Андрея, но тот уклонился и с каменным лицом лишь слегка приобнял Веру, затем, вспомнив, сказал:

– Тебе, кстати, тоже спасибо.

– За что?

– За парик, что подарила Алле. Она осталась очень довольна.

– Парик? – удивилась Вера, с трудом соображая, о чем говорит бывший муж. Они вышли за ворота, и она остановилась у машины. – Я не понимаю, о чем ты. Какой еще парик?

– У Аллы новый парик, ты сейчас видела, – терпеливо объяснил Андрей. – Я думал, это ты подложила под елку для нее.

– Это не я. Я привезла набор для кукол.

– Ладно, пока.

Вера обиженно выпятила нижнюю губу и села в машину. Адвокат, не оборачиваясь, вернулся в дом.

– Мама! – позвал он.

– Я на кухне, – отозвалась Елизавета Ивановна.

– Скажи, новый парик Алле – твой подарок?

Женщина недоуменно посмотрела на сына:

– Нет. Да я из дома-то не выхожу, Андрюша, где бы я его купила?

– Н‑да, верно, – вынужден был согласиться Андрей. Он совершенно ничего не понимал. Тогда откуда этот парик вообще взялся?

– А я решила, что это твой сюрприз, – произнесла Елизавета Ивановна.

– Странно все это, – протянул Белов.

Он подошел к елке и какое-то время задумчиво смотрел на нее. Ранец, о котором так долго просила Алла, валялся рядом, так же как и подарки Веры и бабушки. Это уже совсем ни в какие ворота не лезло.

Пока он размышлял, снаружи послышался звук подъехавшей машины. Странно, кто бы это мог быть? Гостей сегодня он не ждал.

Белов выглянул в окно, и увиденное ему совсем не понравилось. У ворот стояли две полицейские машины.

В дверь уже настойчиво звонили, и Андрей вышел наружу.

– Чем обязан? – спокойно спросил он у широкоплечего капитана. Рядом нерешительно топтались двое понятых.

– Андрей Викторович Белов? – пробасил он.

– Да, это я.

Из-за спины капитана вышел невзрачный мужчина с невыспавшимся лицом, одетый в штатское, и представился:

– Следователь Глянцев. Вот санкция на обыск, Андрей Викторович. Ознакомьтесь.

Андрей мельком пробежался по тексту, ощущая, как тягостные предчувствия превращаются в явь.

– Вы, наверное, слышали про эти убийства? Так вот, задержанный по этому делу – бывший собственник дома, который вы приобрели, – счел нужным пояснить Глянцев.

– Вы что же думаете, я на чердаке трупы прячу? – усмехнулся Белов, хотя, признаться, ему было далеко не до смеха – не хватало еще, чтобы его имя упоминалось в связи с этими чудовищными убийствами.

– Я ничего не думаю, Андрей Викторович, – вежливо ответил следователь. – Я прошу меня извинить, что нарушаю вашу частную жизнь, но я действую в рамках закона. Совершено тяжкое, резонансное преступление, и мы обязаны обследовать место, где ранее проживал подозреваемый. А заодно задать вам пару вопросов. Вы не волнуйтесь, это обычные формальности. Вам как юристу и опытному адвокату это известно не хуже меня.

Андрей плотно сжал губы. Формально следователь прав, тем более он человек подневольный. Да сам Белов на его месте поступил бы точно так.

– Прошу в дом, – сказал Андрей.

У дверей он чуть не столкнулся с побелевшей матерью.

– Что случилось, Андрюша? – срывающимся голосом спросила она, и Белов в двух словах объяснил ей ситуацию.

Алла же вообще не выразила какого-либо удивления, словно ранний визит полицейских с обыском – вполне обычное явление, и продолжала смотреть мультфильм.

Обыск не занял много времени, да и двое оперативников, проводившие его, не проявляли особого рвения и вели себя очень вежливо и корректно.

– Распишитесь здесь, – сказал Глянцев. – Благодарю.

Только когда следователь и все остальные убрались восвояси, Белов дал волю чувствам и от души выматерился, благо мать и Алла не могли его слышать. Затем он взял телефон и набрал номер Дымкова Ивана, бывшего сокурсника, ныне начальника ГУВД.

– Иван? Доброе утро. С наступившим тебя.

– Андрей, ты, что ли? Привет. Говори быстрее, у меня сейчас дел невпроворот – народ маньяка требует, вон, под окнами пикет уже стоит!

– Ты знал о том, что бывший хозяин моего дома и есть ваш маньяк?

На минуту на линии воцарилась тишина, было лишь слышно недоуменное сопение полковника.

– Не может быть, – наконец проговорил Иван. – Мне передали, что он жил на Лесной, но… неужели?

– Твои бойцы сейчас у меня обыск делали, – сообщил Андрей. – Я все понимаю, служба и так далее, но ты бы хоть предупредил меня.

– Андрей, клянусь, я не знал, что так все совпало! Ну, я сейчас им устрою! Старшего группы выдрючу, как помойного кота!

– Ладно. Власов сейчас у вас?

– Да, – отозвался Дымков, немного остыв.

– Я приеду. Ты дашь мне возможность с ним поговорить? Сам понимаешь, у меня тоже кое-какие вопросы появились.

– Хорошо, – после некоторого колебания согласился полковник.

Андрей наспех собрался и выскочил на улицу. «Не нравится мне этот дом…» – эти слова, произнесенные риелтором, появились в памяти невзначай, словно принесенные ветерком листья.

Про парик он больше не вспоминал.

* * *

После санчасти Сергей провел пять дней в ШИЗО, как и предрекал ему седой «лепила». Крохотная, темная камера с грубыми, шершавыми стенами (чтобы не оставлять надписи), температура около десяти градусов, из интерьера лишь жалкое подобие койки, которую после утреннего подъема «пристегивают» к стене, как в плацкартных поездах верхние полки, и опускают лишь после отбоя, так что весь день присесть можно только на корточки либо на пол. Из еды – холодная баланда с мерзким вкусом тухлятины и подгоревший хлеб. Учитывая, что на дворе зима, эти пять суток показались ему сущим адом, но все равно это было несоизмеримо лучше, чем днями и ночами валяться рядом с парашей в нескончаемо-безумном ожидании, когда кому-то из зэков приспичит снять сексуальное напряжение.

Когда его водворили обратно в камеру, все держались так, будто ничего и не случилось. Сергей молча сел на свою «скрутку», плоскую, как блин. Календарик куда-то запропастился, но он уже не нуждался в нем – до освобождения оставалось ровно три дня.

Рука все еще болела, но кисть работала нормально, и он мог свободно шевелить пальцами, а это уже было хорошо. А уродливый шрам можно закрыть какой-нибудь татуировкой. «Ага, татуировка… вот только как ты будешь жить с тем, что с тобой здесь сделали?» – едко поинтересовался у него внутренний голос. И Сергей был вынужден признать, что прежней жизни у него уже никогда не будет. Впрочем, он на это и не рассчитывал.

– Эй! – позвал его Вика. Сергей даже не посмотрел в его сторону. Вика подполз ближе и, обдавая его зловонным дыханием, зашептал: – Ты это… не держи зла на нас, Свет…

– Меня зовут Сергей, – механическим голосом произнес мужчина.

Вика с недоумением почесал щетинистый подбородок, на его отекшем лице застыло выражение, мол, Сергей так Сергей, какая разница, все равно от этого ничего не меняется, и продолжил заискивающе:

– Мы ж не знали, что ты на больничку захотел. Подумали – все, кранты тебе, решил перед богом представиться. А мы жрать хотели, не поверишь! У меня только лук был, а…

– Все, проехали, – оборвал его Сергей.

– Обиду не держишь? – на всякий случай уточнил Вика – казалось, он опасался мести с его стороны за содеянное.

– Нет, – сказал Сергей, и это было правдой. Того, на кого он держал обиду, он помнит и будет помнить всегда.

Кряхтя и покашливая, Вика уполз под шконку Зябы – теперь он спал там. Сергей продолжал смотреть прямо перед собой немигающим взглядом. Мыслей не было. Во всяком случае, пока.

В эти оставшиеся дни он так и не увидел Василия Ивановича – тот, по слухам, сразу после Нового года укатил в отпуск. Зэки судачили, что в Доминикану. Сергей знал, где это – по географии у него всегда была твердая пятерка. Воображение рисовало теплое, ласковое море, мягкий песок, непривычно белый, почти как мука… И загорелые стройные девчонки, со смехом барахтающиеся в прозрачных волнах. У него в одной руке сигара, в другой – терпкий коктейль с экзотическими фруктами. И главное – свобода, никаких проклятых «пупкарей» с их визгливым «лицом к стенке!», никаких «скруток», кишащих вшами, никакой вонючей баланды из дырявых «шлемок»…