Сколько весит счастье - Ольга Славина

– И ты, дочь? Мало мне прокурорской проверки?

– Извини.

– Камера у него одиночная. Сам он себя приговорил. Или, может, ты ему присоветовала?

– Я?!

– В любом случае, передай подруге своей, что нечего вам в это соваться. Себе дороже. А сама забудь про свиданку с Черноруцким. Мы ее по документам не оформляли. Не было у меня законных оснований вашу встречу разрешать. Если это теперь всплывет, меня по головке не погладят. Ох, Евгения, под монастырь ты меня, подводишь…

– Извини, – повторила Женя. – Я же не думала, что все так обернется.

Она даже не заметила, что лифт приехал на первый этаж, двери распахнулись, но из них никто не вышел. Господин Болотов привык пропускать даму вперед. Однако эта дама покачнулась назад. Новости оказались настолько неприятными, неожиданными и пугающими, что у нее закружилась голова. Нужна точка опоры. Прислониться спиной к стене и все обдумать. Но в роли стены сегодня выступал Илья.

– Вам плохо? – поинтересовался он, подставив свое плечо.

– Что? Ой, извините! – Женя очнулась и перестала задерживать движение кабины.

– Третье извинение за три минуты, – констатировал Илья, выходя следом. – Идете на рекорд?

Нет, она чувствовала себя так, будто идет на эшафот. Как на работу. Ведь вокруг нее то и дело появляются трупы. Как свежие, так и не очень. Если бы она работала палачом, это было бы объяснимо. Или патологоанатомом. Но все дело в том, что Женя – не профессионал, она боится мертвецов. Почему же за последнее время ей стало известно о стольких насильственных смертях, будто она начальник дежурной части в Управлении внутренних дел? И все эти смерти, так или иначе, связаны с гибелью Маши Болотовой.

Ну, конечно, же! Она не должна держать это в себе и переживать одна. Это касается и других. А вместе не так страшно.

– Виктор Черноруцкий повесился в камере, – поделилась она новостью с Ильей Болотовым, когда они вместе вышли из здания заводоуправления.

– Неужели? Примите мои соболезнования.

Женя посмотрела на него, как на ненормального. Или просто ее шеф настолько вежлив, что уступил бы место в трамвае даже дьяволу, потому что тот намного старше, да еще и хромает.

– Черноруцкий – это человек, осужденный за убийство вашей сестры, – напомнила она. – Думаю, соболезновать здесь некому.

– Мне показалось, вы расстроены случившимся. Я решил, что речь идет о вашем знакомом. Иначе, почему о его самоубийстве вам сообщают по мобильному телефону?

Илье надоел этот фарс. Сколько можно разыгрывать невинность, а самой бегать на свидания к убийце? Правда, если Женю и Черноруцкого связывали чувства, почему она не бьется в истерике? Не может поверить в случившееся? Первая реакция на горе – отрицание. Уж Илья-то это знал.

Женя не собиралась оплакивать покойника, но явно смутилась. Ей не хотелось признаваться, что ее отец работает в колонии и организовал ей встречу со злодеем. Она не представляла, что больше не понравится мужчине ее мечты. Ее копания в прошлом его семьи. Или ее собственная семья, где званые вечера не устраивают, обсуждают приказы, а не показы. Так как ему объяснить, почему она одной из первых узнала о висельнике?

– Черноруцкий упоминается в статье, которую мне подбросили. И я навела справки о нем. У меня есть знакомые в правоохранительных органах, – начала оправдываться она.

Лгать Женя не умела. Получилось не слишком убедительно. Илья не мог этого не заметить. Но все же она не выглядит потрясенной смертью любовника. Наверное, они с Сергеем все-таки ошиблись в своих подозрениях. И эта девушка не заодно с убийцей, действует не по его указке. Тогда зачем она встречалась с ним в тюрьме и скрывает это?

– Знаете, это все очень странно, – продолжила Женя. – Почему Чурноруцкий решил свести счеты с жизнью именно сейчас? Конечно, бывает, что убийцы раскаиваются и сами выносят себе смертный приговор. Но почему он ждал целых 8 лет?

– Простите, Женя, но меня не интересует ни жизнь, ни смерть этого…, – Илья помолчал, подыскивая слово. Уж точно не «человек». – Этого субъекта. И мотивы его поступков тоже. Давайте я подвезу вас домой. Но мы выберем другую тему для разговора, хорошо?

Если и дальше так пойдет, Костя Корастылев станет завсегдатаем «Грота». Холодная водка, горячая свиная отбивная и песня на французском языке, согревающая душу, потому что поет ее Наташка, а ее толстопузика нет рядом. Вечер обещает быть томным.

Через каждые три песни ей полагался технический перерыв. Костя махнул ей рукой, и Наталья присела за его столик.

– Что будешь пить, что есть? – спросил Корастылев.

Забавно! Когда-то она задавала ему эти вопросы. Когда он, вечно голодный, приходил после уроков к ней и ее бабушка кормила их кулебякой.

– Я на работе, – покачала головой Наталья Вяземская.

– Сколько нужно отстегнуть, чтобы они включили магнитофон?

– Мне здесь нравится.

– Ресторанная певичка – это предел мечтаний?

– Мне здесь нравится, – упрямо повторила Наташа.

– А мне нравишься ты! – он буквально раздевал ее глазами.

Надо же, последние лет пять за его столиками и в его постели оказывались дамы от 16 и старше. Но не больше, чем лет на пять. Наташка же – его ровесница. Не девочка уже. А ему хотелось побыстрее уединится с ней где-нибудь. Старая любовь не ржавеет?

– Наталь, когда у тебя конец смены?

– Не сегодня, – вздохнула она.

– То есть после полуночи?

– Знаешь, Костя, мне бы хотелось поболтать с тобой. Но не здесь, в спокойной обстановке.

– Поедем в другой ресторан. Или вообще ко мне в гостиницу. Подальше от чужих глаз.

Но ее это не устроило.

– Позвони мне в выходные. Желательно днем. Может быть, просто прогуляемся по парку…

– По парку? – не понял он. Они дети что ли? – Может, еще и в кино пойдем поп-корн есть?

– Почему бы и нет? – улыбнулась она и встала.

Перерыв закончился. Костя даже не успел обдумать, что бы значило такое предложение. Ни одна его знакомая девушка не променяла бы дорогой ужин – а на дешевый, он бы ее не пригласил – на прогулку по парку. Но, видимо, ресторанные певички устают от ресторанов…

– Здравствуйте, Константин, вы меня не узнаете? – он поднял глаза от рюмки и увидел красивую блондинку. Как раз в его вкусе: если ей и исполнилось двадцать, то пару дней назад.

– Конечно, я вас знаю. Вы – «Мисс мира», – не растерялся он.

– Спасибо за комплимент. Но на самом деле, я – Маша Болотова.

Он поспешно вскочил.

– Дочь Игоря Петровича? Я, конечно, слышал, что вы красавица, но лично убедиться не получалось.

– Давайте выпьем за знакомство, – предложила она.

– Запросто! – он пододвинул ей стул.