Пытаясь проснуться - Нейро Пепперштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут вдруг он появился – невысокий, лысый, в очках. Он сказал, что все объяснит.
И правда, после этого он взял и съел эти пельмени. Представляете? Пошутил. Сказал, что все объяснит, – и съел. Правда, после этого он объяснил нам, что к чему.
Он рассказал, что лет десять назад подозреваемый служил в армии, в войсках связи. Потом заинтересовался радиотехникой. Взял в аренду радиомастерскую, начал паять приемники и все такое.
А потом ему предложили поучаствовать в эксперименте: переехать в другую страну и работать на правительство. Он подумал и согласился. Его внедрили в структуру, занимающуюся электронной слежкой за населением. Должность называлась «координатор спутникового слежения».
В круг его обязанностей входило координировать действия разных людей, в том числе – отдавать команды на уничтожение определенных объектов.
– И что, он действительно мог отдавать такие приказы? – спросили мы.
– За десять лет я ни разу не слышал, чтобы кто-то отдавал кому-то такие приказы, – ответил капитан Наговенко.
– Мне непонятно, зачем ему вообще надо было куда-то переезжать и зачем ему понадобилась тайная должность «координатор спутникового слежения», – сказал наш шеф.
– Вообще-то этот человек любит выпендриться, – сказали мы.
– То он расскажет, что он потомок Рюриковичей, то вдруг на полном серьезе начнет рассказывать, что он потомок Чингисхана. Последнее время он часто говорит о том, что хотел бы создать партию «Великая Монголия».
– И что же, он действительно хочет создать эту партию? – спросил кто-то.
– А вот это мы сейчас и узнаем, – ответил капитан Наговенко и распорядился, чтобы экстремиста доставили к нему.
– Я подозреваемый, да? – спросил человек, входя в кабинет.
– Вы – подозреваемый в экстремизме, – поправил капитан. – Пройдите сюда, пожалуйста.
Человек прошел и сел в кресло.
– Руки можете опустить, – сказал капитан.
– Я вас слушаю, – сказал человек.
– Откуда вы узнали об экстремистских настроениях?
– Узнал? Не смешите меня. Я каждый день смотрю телевизор.
– И что вы там видите?
– Как что? Новости. В мире происходит много интересного.
– А что, например?
– Ну, например, в Иране революция. В Египте революция. В Сирии революция. Вот в Африке, например, восстание племен. Еще вон в Индии недавно восстание было.
– Восстание племен? – не понял капитан.
– Ну да. Какие-то племена не хотят, чтобы в них вгрызались зубы колонизаторов.
– И вы считаете, что это возможно? Что какие-то племена смогут оказать сопротивление?
– А кто их знает? Я вот смотрю новости и думаю: возможно ли, чтобы какие-то племена смогли оказать сопротивление? Они же, судя по всему, дикари. У них даже оружия своего нет.
– Что вы вообще делали в запертой библиотеке. Как вы туда попали? – спросил капитан Наговенко.
– Я там работаю, – ответил человек. – А вы? Участвуете в оперативно-разыскной деятельности?
– Я – начальник смены, – сказал капитан, – охраняю библиотеку.
– От кого? – спросил человек.
– От вас, между прочим, – ответил капитан.
И началась беседа.
Этот человек был упорен, как закоренелый преступник. Он долго и подробно рассказывал о себе. Он был явно из тех, кто любит поговорить. Но тот незнакомец в баре нам все про него объяснил. Дал нам ключ к личности преступника. Тот был действительно очень интересным. Капитан Наговенко и опер Сергей Рябинин немало подивились бы, узнав, что они – соавторы единственного интервью этого человека.
Запись его допроса была вложена в дело. Капитан Наговенко с майором внимательно прослушали ее. Затем они вернулись к себе в кабинет и принялись за детальное изучение.
Они просмотрели ее дважды. И снова переслушали ее еще раз – на этот раз на досуге, в парке, вечером, когда не так бросались в глаза блики света и чернели деревья.
Они пытались истолковать те странные, немногочисленные слова, которые сумели записать.
То, что они услышали, было, с одной стороны, странно, а с другой – заставляло думать о некоторых весьма тревожных вещах.
Прежде всего, было зафиксировано слово «АУМ». Это было сказано несколько раз – единожды в начале, дважды в середине и дважды в конце записи. Затем было зафиксировано слово «УРУ». Несколько раз – единожды в начале, дважды в середине и дважды в конце записи. Слово «УРУ» было произнесено восемь раз. И, наконец, в самом конце, когда преступник угрожал взорвать себя, было зафиксировано слово «ХАРА».
Оно было произнесено пять раз – единожды в начале, дважды в середине и дважды в конце записи.
ХАРА – это Солнце. Убийца включил Солнце. Он знал, что делает. Солнце взяло на себя роль «красного террора». Он собирался утопить страну в крови. Но он не учел, что вместе с Солнцем в жерло этой «красной дыры» втянется и он сам.
Остальные слова, зафиксированные как в начале, так и в конце «Дела Солнца», казались туманными или вовсе бессвязными. Из чего можно было сделать только один вывод: человек, который вел «Дело Солнца», обладал необычайными психическими способностями.
Это был настоящий сверхчеловек. Капитан Наговенко с майором не знали, кто он – ученый, революционер, военный или мистик. Они видели перед собой лишь одержимого преступника. Сверхчеловека, который сошел в мир людей, чтобы стать их палачом. Вскоре они выяснили, что он – врач-психиатр, ученик знаменитого ученого Ивана Павлова. Работал в лаборатории, которая называлась «биохимическая кухня». В этой лаборатории он синтезировал различные галлюциногены. В том числе и так называемый белок забвения.
Белок забвения – сложный полипептид, состоящий из более чем двухсот аминокислот. В том числе там имеется одна аминокислота, обладающая свойствами рицинина.
Формулу назвали «белком забвения». Когда-то этот белок был выделен из мозга смертельно больного человека. Это был единственный случай, когда психоактивный агент был выделен из мозга живого существа.
Прежде подобные вещества не удавалось обнаружить ни в одном человеческом организме. Это стало подлинным прорывом в исследованиях психоделических препаратов.
В 2018 году был сделан решающий шаг – «белок забвения» синтезировали искусственным образом. Это произошло в лаборатории «биохимической кухни» при участии сотрудников Анастаса Тимофеича и Яны Яныри. Впрочем, до конца эта работа так и не была доведена. Некоторые сотрудники считали, что «белок забвения» следует рассматривать скорее как пептид, а не как белок. Другие же утверждали, что это – полипептид с четко выраженными свойствами пептида. Впрочем, все равно это был еще один прорыв в области психоделических препаратов.
– Все-таки расскажите, что вы делали в библиотеке, – нахмурился капитан. – Мы знаем про вашу связь с химлабораторией и «белком забвения». Кто заставил вас распылять его на книги и зачем?
– Не белок, а противоядие. Я хотел сделать людям хорошо, – сказал задержанный. – Я ведь хороший парень. Я хотел, чтобы люди никогда не забывали вкус счастья. И не только.
– Что за чушь, – нахмурился капитан.
– Я считал и продолжаю считать,
